«Нет, — повторил он, почти горизонтально припав к холке коня. — Еще не все потеряно! Нет, пока не увижу ее в петле!»
Когда солнце поднялось высоко над его головой, последние деревушки остались позади и на горизонте показались башни и купола Дублина. Дыхание инспектора сбилось, он изо всех сил подстегивал лошадь, двигаясь по улочкам, ведущим к Килменхэму. С колокольни одно из церквей на Дольфин-роуд прозвучала очередная канонада, отбивающая время. «Полдень», — с ужасом подсчитал удары Фитцуолтер. Он заметил, что люди на улицах двигались в том же направлении, что и он.
Казалось, что все население города высыпало на улицы. Множество повозок и велосипедов вынудили инспектора сбавить шаг, и он изрыгнул пару проклятий, видя, что невозможно пробить дорогу в толпе. Он уже мог различить ограду тюрьмы, превратившиеся в поручни для сотен людей, кричащих одновременно и таращившихся в одно и то же место, прямо над воротами.
У Фитцуолтера чуть сердце не остановилось. Пара женщин начали визжать, когда его лошадь чуть не затоптала их в попытке прорваться к ограде Килменхэма. Он раздумывал не проще ли будет пойти дальше пешком, когда оглушительный вопль толпы заставил его вздрогнуть: палач открыл люк. И фигура в сером, девушка, которую инспектор Фитцуолтер слишком хорошо знал, повисла в воздухе, дико извиваясь на веревке, которая скрипела при каждом ее движении.
Время истекло. Не обращая внимания на взгляды окружающих, Фитцуолтер привстал на стременах. «За тебя, Патрик, — подумал он, вытаскивая пистолет из кобуры. — За то, что я должен был сделать, чтобы спасти тебя пятнадцать лет назад». Он вытянул руку, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Первая пуля едва задела веревку, вырвав из нее парочку волокон прежде, чем упокоиться в стене тюрьмы, и заставила подскочить на месте начальника тюрьмы и приставов, стоявших на балконе. Вторая пуля попала точно в цель.
Выстрел разнес веревку в клочья. Эйлиш Ни Лэри рухнула на брусчатку, прямо в крошечное пространство, расчищенное охранниками под балконом на время казни. Она свалилась словно тюк с полутораметровой высоты и с таким шумом ударилась о землю, что на мгновение сотни заполнивших двор дублинцев замерли, не произнося ни слова. Затем первый ряд голов обернулся назад, это движение повторили другие, снова и снова, словно морские волны наталкиваясь друг на друга, пока, в конце концов, сотни пар глаз не уставились на инспектора. Начальник тюрьмы высвободился от охранников, кинувшихся защищать его, услышав выстрелы, и выглянул с балкона, сменяя настроение от крайнего изумления к ярости.
— Тысяча извинений, господин начальник, но произошла ошибка, — объявил инспектор во всеуслышание. Толпа хранила молчание, внимательно отслеживая каждый его жест, и расступалась, давая ему пройти к зданию тюрьмы. — Эта девушка, которую вы собирались казнить — виновна в смерти Реджинальда Арчера не больше, чем любой из присутствующих. Провидение позволило мне прибыть сюда вовремя.
Голос его звучал твердо и уверенно, а вот сам Фитцуолтер дрожал так, что ноги его подкашивались, и ему пришлось снова сесть в седло. Реакция народа не заставила себя долго ждать. Вопль толпы поглотил его последние слова, а на всадника и его лошадь обрушился залп криков «Ура!». Стражники бросились под балкон к неподвижно лежавшей там девушке со связанными руками.
— Дааа, несомненно, это было поистине блестящее явление, — заметил начальник тюрьмы, по-прежнему наблюдавший с балкона за действиями своих подчиненных, пытавшихся пробиться сквозь толпу, чтобы реанимировать девушку. Один из них вытащил нож, которым попытался срезать веревку с ее шеи, второй делал то же самое с веревкой на запястьях. — Но, боюсь, я не имею удовольствия знать вас…
И снова крик пронесся по первым рядам, когда один из мужчин, пытавшихся прорваться к балкону, ударом кулака свалил с ног преградившего ему дорогу охранника.
Это был Оливер, за ним следовал Август. Руки молодого человека дрожали, когда он боролся с узлом, который чуть не унес жизнь Эйлиш. Она по-прежнему не двигалась, ни на что не реагировала даже тогда, когда он взял ее на руки и тихо заговорил с ней.
— Меня зовут Джеймс Фитцуолтер, я несу ответственность за общественный порядок в Киркёрлинге, — провозгласил тем временем остановившийся перед балконом инспектор. Он обращался к начальнику тюрьмы, но продолжал наблюдать за тем, что происходило всего в паре метров от него. — Именно я задержал Эйлиш Ни Лэри, обнаружив ее рядом с безжизненным телом мистера Арчера в саду Маор Кладейш. Это то, чего я не должен был делать ни при каких обстоятельствах. Мы только что обнаружили, кто был истинным убийцей.
И все та же жаждущая зрелищ толпа, пришедшая поглазеть на казнь, восхваляя правосудие, теперь с тем же энтузиазмом начала аплодировать. Август добрался, наконец, до Оливера и Эйлиш и встал перед ними на колени, пока юноша поддерживал девушке голову, пытаясь сделать искусственное дыхание. В первый раз ничего не получилось, на второй и третий тоже, но, наконец, веки Эйлиш дрогнули, а губы затрепетали под губами Оливера. «Она жива!» — услышал Фитцуолтер его крик сквозь слёзы. Юноша прижал девушку к сердцу, чувствуя, как ее грудь снова поднимается и опускается, как воздух вновь возвращается в ее легкие. Ее глаза внезапно открылись, полные страха и замешательства.
— Успокойся, — прошептал Оливер, зарываясь лицом в ее волосы. Руки девушки в панике вцепились в его запястья. — Все хорошо, любимая, — продолжал говорить он. — Ты в порядке и ты со мной… Все позади.
— Это… — едва дыша выговорила Эйлиш. — Это смерть?
Ее взгляд метался по лицам окружавшей их толпы, которая освистала ее всего несколько секунд назад.
— Нет, — улыбаясь, прошептал Оливер в ответ. — Это — жизнь.
Глава 39
Итак, Лайнел доказал своим друзьям, что хотя бы иногда его предсказания сбываются: на следующий день во всех газетах трудно было найти хоть что-то, не имеющее отношение к делу О’Лэри. К счастью, они успели вернуться в Киркёрлинг прежде, чем новость, словно порох вспыхнула среди дублинских репортеров. Когда журналисты поспешили к Килменхэмской тюрьме, чтобы взять эксклюзивное интервью о происшедшем, Эйлиш уже находилась в экипаже, направлявшемся домой… или, по крайней мере, туда, где все еще был ее дом.
К сожалению, несчастная девушка не могла наслаждаться заслуженным отдыхом в полной мере. Когда Оливер и Август сопроводили ее к воротам Маор Кладейш и Александр сообщил ей о смерти матери, Эйлиш пережила нервный срыв, который отправил ее прямиком в постель. Подоспевший деревенский врач доктор Браун не сомневался в своей диагностике:
— Слишком много потрясений, — вынес он вердикт, аккуратно складывая стетоскоп и глядя на бледное лицо девушки. — Сердце в отличном состоянии, температуры нет. Это всего лишь нервный припадок, от которого она оправится, как следует отдохнув.
Эйлиш пробормотала что-то невнятное, беспокойно вертя головой, утопающей в подушках. Сидевший слева от нее Оливер держал ее за руку, а мисс Стирлинг обтирала лоб несчастной девушки влажной тканью.
— Вы уверены, что нет необходимости в госпитализации? — тихо спросил молодой человек. — Несколько минут назад она бредила…
— Госпитализировать? После того, как она провела десять дней взаперти в вонючей камере? — доктор Браун покачал головой, укладывая инструменты в маленький кожаный чемоданчик. — Это было бы чудовищной ошибкой. Все что нужно этой девочке, так это уверенность, что она в безопасности. Ей нужен чистый воздух, обильное питание и родные стены. Не позволяйте ей вставать без особой на то необходимости, — он встал, слегка нахмурившись, продолжил: — Хотя, полагаю, она захочет присутствовать на похоронах матери. Знаю, что это будет тяжело, но позаботьтесь, чтобы она не переволновалась. Тот, кто прошел через столько испытаний не заслуживает еще больших страданий.
***
Гроб с Рианнон подняли в часовню. Оливер подумал, что будет лучше, если Эйлиш этого не увидит, по крайней мере, пока не оправится, и друзья согласились с ним.
