- Нет, - после изучения сказал он тихо.

- Никогда не видели?

- Может и видел, - пожал плечами тот. - Но я же всех подписей не знаю. Последние три

месяца почти весь состав врачей здесь поменялся.

Сложив листок, Миша засунул его обратно во внутренний карман, судорожно пытаясь придумать, чего бы ещё спросить. В тот момент, когда ему в голову пришло - 'Замечали ли что-нибудь подозрительное?', дверь в кабинет отворилась и с порога раздалось ворчливое:

- Опять ты! И чего вы его терпите, Василий Петрович?

Миша обернулся и встретился глазами с фельдшером Ларисой.

- Вопрос серьёзный, Ларис Ивановна, - ответил поглощённый доктор. - Убийство, всё- таки.

- Так а что, - почти что вскрикнула та. - Мишка вам что, мент, что-ли?

Василий Петрович посмотрел на Мишу. Тот вскочил со стула и ринулся на выход мимо Ларисы.

- Ещё раз тут увижу!.. - прилетело ему в спину, но он не слушал.

После такого злоключения Миша потерял всякий энтузиазм и решил больше не пытать счастья с больницей. Понурый и уставший, он вновь прошагал по заледеневшему чернозёму, по полю и вдоль деревни Остовино. Он твёрдо решил сегодня остаться в одиннадцатом доме, даже если для этого придётся упрашивать Сашу. Даже если придётся ломать дверь, колотить окна и делать прочие пакости.

Когда впереди показались голые берёзы, из-за кустов справа неожиданно вышел человек. Он размашисто зашагал в сторону Татарского и уже через мгновение Миша узнал капитана Комарова.

- Эй, - крикнул капитан, подойдя ближе. - Иди сюда.

Миша не планировал сходить с пути, поэтому вскоре они поравнялись и вместе зашагали вдоль голых берёз, покрытых серебристым инеем.

- Я подумал тут, - сказал капитан, обнимая его левой рукой. - Ты это здорово вывел, что убийца не этот ваш наркоман.

- Да не наркоман он, - вяло отреагировал Миша, удивившись поведению Комарова.

- Как знаешь, - пожал плечами тот и достал из внутреннего кармана бутылку.

Они подошли уже к хлипкому забору синего дома и остановились у калитки. Ветер заносил снегом крыльцо в сером свете угасающего солнца.

- Держи вот, - по-отечески сказал капитан и протянул бутылку Мише.

Тот взял её машинально и попытался понять, какого рода самогон бывает мутно- зелёного цвета и почему вместо крышки или хотя бы засохшей кукурузы горлышко заткнули тряпкой. Пока мысли летели в его голове, капитан достал складной нож, разложил его и с зверским выражением лица, которое Миша наблюдал в отделении полиции, одним движением всадил ему в бок.

- Ну чё, - сказал капитан громким шёпотом. - Крутой теперь?

Не дождавшись ответа, он взял бутылку из вялой Мишиной руки и поджёг тряпку зажигалкой. Миша, потерявший самообладание после удара ножом, попытался выхватить её из капитановой руки. К его удивлению, ноги перестали слушаться, а руки словно попали в желе и двигались медленно и бессвязно.

Капитан, показалось Мише, понаблюдал за его попытками несколько секунд, пока пламя на тряпке разгоралось. Затем он хмыкнул и, замахнувшись, метнул горящую бутылку аккурат в квадратное окошко чердака синего дома.

***

Миша родился и вырос в Магадане, в семье майора милиции, следователя по особо важным делам Владимира Михайловича Татарского. С ранних лет отец планировал сделать из сына если не полковника, то хотя бы капитана, поэтому старался, вопреки протестам жены, брать малыша с собой на задания.

Вместе с отцом Миша гонялся за похитителями чугунных сковородок по ночным улицам города на старом 'УАЗике', помогал резать браконьерские сети в заводях Магаданки, исходил все леса от Сокола до Олы. Много раз они ночевали в засыпанных снегами зимниках, а порой даже жили в них неделями. Однажды пурга повстречалась им на пути и они были вынуждены пробираться по дремучим лесам без всякой возможности видеть что-либо кроме ближайшего дерева. Но если сейчас спросить Мишу, какое самое большое расстояние он прошёл, он тут же ответит - десять метров.

Серая дверь с потрескавшейся краской находилась буквально на расстоянии нескольких шагов. И в первую минуту когда Комаров скрылся из виду, Мише даже в голову не пришло, что у него возникнут проблемы с тем, чтобы подойти и открыть её. Но он понял всю тяжесть своего положения как только сделал первый шаг. Ему показалось, что к спине привязан вагон с углём, а сам он постарел лет на пятьдесят.

Шагнув, он остановился, чтобы перевести дух. Сначала ему показалось, что нужно выдернуть нож, и он даже схватился за лакированную ручку. Но тут же вспомнил, что кровь тогда хлынет через рану и он умрёт, так и не дойдя до крыльца. Тогда он взял себя в руки и, кряхтя словно дверца моего платяного шкафа, сделал ещё один шаг.

Мир поплыл перед глазами, кусты и деревянные столбики, поддерживавшие крыльцо, закачались и заплясали. Земля норовила заскользить под ногами, словно ковёр на скользком полу. Миша сосредоточился и сделал ещё шаг, а затем, чтобы не потерять темп, ещё один. Теперь рана в боку заболела. Боль разлилась по телу будто кипяток. Он сморщился и сделал шаг, попутно пытаясь засунуть руку в карман. Там лежали ключи от замка на двери.

Когда до двери оставалось два шага, в неё неистово забарабанили. А может быть в неё били и до этого, но Миша не обращал внимания.

- Пожар! - кричала Саша изо всех сил. - Спасите, горим! Я не могу выбраться!

Миша решил не тратить силы на ответ. Дойдя, наконец, до двери, он упёрся в неё плечом. Тяжело дыша, он, наконец, попал рукой в карман и выудил оттуда связку. Повертев её, размытую, перед глазами, он нашёл нужный ключ. Левая рука совершенно не слушалась, поэтому он принялся аккуратно перебирать ключи пальцами правой, пока не достал до нужного.

Поднять руку, чтобы засунуть ключ в отверстие прыгающего от ударов замка оказалось не таким сложным делом. Однако, когда он почти уже дотянулся, ноги предали его окончательно. Колени дрогнули и он сполз вниз, плюхнувшись на пятую точку. Рука так и осталась висеть над головой, словно прощальный жест.

Сашины крики усилились, когда из-за двери повалил сизый дым. Запахло едкой гарью. Окна справа сверкали ярким оранжевым светом. Внезапно, сквозь шум пламени внутри и Сашиного визга, Миша услышал лай. Дворняга деда Вани подбежала к нему и, облаяв, лизнула лицо, после чего села рядом и завыла.

- Ой, что же это делается! - услышал Миша знакомый голос. - Мишка! Мишка, ты чего, а?

Света пробежала по тропинке и присела рядом с ним.

- Горит же дом, ты чего? - неистово воскликнула она. - Я сейчас открою!

С этими словами она выхватила ключи из вялой Мишиной руки и одним махом сняла с петли замок. В этот момент Миша моргнул, а затем потерял сознание.

30

Тишка гнал в своём гараже изумительный самогон. Я осознал это сразу, но распробовал лишь на второй бутылке. Всё это время мимо нас троих, сидящих за столом в избе, ходил Гришка с презрительным выражением на лице и периодически бросал возвышенные фразы о вреде алкоголя и здоровом образе жизни.

Через окно, у которого я сидел, виднелось крыльцо дома Юльки Сербовой. Сначала на него ступил деда Ваня. Он воровато огляделся и ввалился внутрь, захлопнув дверь и поджав её несколько раз для верности. Примерно через четверть часа он вышел наружу с довольной улыбкой и заковылял по направлению к магазину.