Последних слов я не слышал. Снова как пыльном мешком по голове стукнули, но в этот раз очухался гораздо раньше и на вопросы кастеляна, двух магистров и сенешаля, что были в, то время на Мертвом озере отвечать смог осмысленно. Рядом со мной был метр Вент, который тоже собирался говорить и он то и начал первым, посвятив всех присутствующих в то, что было вчера на занятиях и чем они закончились. Потом мне пришлось рассказать в мелких подробностях как ночью ко мне пришел Салят и как мы с ним прыгнули.

- ...Я виновен господин сенешаль, - подытожил я свой рассказ.

- В чем же ты виновен? - после секундной задумчивости спросил высокий статный мужчина с еще не поседевшей бородой и не полысевшей головой.

Издевается? Или просто хочет узнать, осознаю ли я степень своей вины? Он мужик рассудительный так что, скорее всего, второе.

- Я потворствовал Саляту в глупой затее. Я не отговорил его, а наоборот подтолкнул к этому шагу. Скажи я пару правильных слов, а не то, что сказал, когда он засомневался и прыжка бы не было.

- Смотри-ка! Он и правда понимает, - прокаркал вечный старик кастелян, которого иначе как Стариком или Пескосыпом не звали.

Он был настолько стар, что никто из учеников и теперешних адептов не помнил его иным. Казалось, это сборище костей обтянутых кожей сейчас рассыплется на отдельные фрагменты, но он все еще жил и с каждым годом становился все скупее и сварливее.

- Вас обуяла эйфория, - продолжил сенешаль: - Ты думаешь вы одни такие? Так вот нет. Таких мнящих себя бессмертными и совершающих безрассудные поступки тут и до вас была куча и после будет еще одна. Вы считаете себя исключительными и не понимаете степени опасности того что совершаете. Раз маг значит, все могу, - он сделал паузу и продолжил чуть сменившимся тоном: - В этом виноваты все, а когда виноваты все значит, невиноват никто. Выйди, мы примем решение по этому вопросу и объявим его тебе.

Мы с Вентом вышли из зала заседаний Ковена, но пока ожидали, не проронили, ни слова, а потом магистры объявили свое решение.

Ниже текст не редактирован. Обновление ожидайте 10.12.

***

Путь до границы не близкий. Я успел подумать о многом, но так и не сделал однозначных выводов. Сенешаль решил отправить меня в пустыню, для того что бы у меня не было времени на жаления себя и все такое. По его словам выходило, что только на войне я смогу по-настоящему оценить жизнь и научится ей дорожить. Может он в чем-то и прав, но помучить себя за время пути я успел изрядно.

В тот день в зале Ковена было произнесено много слов, что должны были меня убедить в том, что случившееся не только моя вина, но я и не возлагал на себя ее всю. Я только мог повлиять и не повлиял - вот моя вина и кончать из-за нее с собой или творить другое безумство я не собирался.

Большую часть пути до границы я проделал в тяжелогруженом фургоне со снаряжением, что везли в одну из крепостей пограничья. Фургон двигался в составе небольшого обоза, под конвоем из молодого пополнения с командованием из сержантов ветеранов. Когда надоедало общество откровенно туповатого возницы я шел за фургоном пешком и переговаривался с пехотинцами. Всю дорогу проделал в доспехах, выданных мне в оружейной Ковена. Не снимал даже шлем, несмотря на то, что с каждым днем все сильнее сказывалась близость к пустыне, и становилось все жарче и жарче. Может я и сбросил бы доспехи, но сержанты к этому относились крайне негативно. Дурной пример для солдат и все такое.

Доспехи у меня были простые с виду, но надежные. Стальная кираса, такие же поножи, подогнанные под мои ноги, и наручи округлый глухой шлем. Все без излишеств и украшательств. Никаких завитушек, накладок или гравировки. За простого солдата меня в них, конечно, не примут, но и как дворянин я не выгляжу. Под кирасой уже насквозь пропитавшийся потом поддоспешник, моя не менее потная изрядно потертая кожаная жилетка и рубаха. Сапоги и штаны тоже мои прежние. На поясе батин Лунный блик, а в руках предмет моего восхищения.

В оружейной Ковена я нашел посох, который и на посох-то походил слабовато. Метровое клиновидное лезвие переходило в метровую же рукоять, увенчанную стальным ежом с кулак орка. Как прекрасно, что маг может не сильно обращать внимание на некоторые общепринятые правила. Например, на те, что касаются, длинны лезвия клинка простолюдина. Не имей я статуса ученика Ковена, то обладание таким оружием могло закончиться для меня казнью.

Не знаю, кому принадлежал до меня сей предмет и не задавался этим вопросом. Меня больше интересовала эльфийская сталь клинка и превосходный баланс, превращавший это оружие в умелых руках в живое существо. Я далеко не лучший из мастеров посоха и да же в первую десятку мне точно не попасть, но и я кое-что могу, так что эта штучка пляшет одновременно прекрасный и ужасный танец смерти в моих руках.

Для придания дополнительного веса своему основному аргументу в бою на привалах зачаровал его на нагревание, как до этого зачаровывал мечи. Пришлось помудрить и придумать голосовым не только деактиватор, но и активатор. Из-за отсутствия ножн у моего оружия сделать автоматическую активацию не получилось и вынуждено прийти к усложнению магических структур. В отношении магии в целом и зачарования в частности усложнение не сулит ничего хорошего. Усложнение это лишний расход энергии и как следствие уменьшение срока жизни зачарования.

С сержантами я так и не нашел общего языка, а вот с солдатами что большей частью были моими ровесниками, общий язык нашелся на первом же привале. Им, похоже, было глубоко наплевать маг я или нет. Для них вообще кроме сержанта с пудовыми кулаками авторитетов не было. Вот и сейчас я на равных болтал с парой солдат шагающих в тыловом охранении колонны. Они постоянно держались вместе и были похожи как родные братья. Оба светловолосые светлоглазые и круглолицые. Один немного повыше второй чуть пошире в плечах.

Одеты стандартно для имперских арбалетчиков. Панцири из многослойной грубо выделанной бычьей кожи. Шлемы из того же материала больше всего похожие на крестьянские треухи. На поясе у каждого тул с тяжелыми арбалетными болтами, чекан с чуть изогнутым острым клювом и нож максимально разрешенной длины. За голенищем сапога засопожный нож. На плече тяжелый арбалет со скобой для упора ногой и встроенным воротом. Скорость заряжания у таких арбалетов конечно аховая, но по дальнобойности и пробивной силе только они могут соперничать с луками эльфов. Так что арбалетчикам Пустынного пограничья пришлось пожертвовать скорострельностью. Зачем стрелять быстро, если твои болты и стрелы все равно не долетят?

- Ты все над этой тыкалкой своей колдуешь? - спросил Свен.

Это тот, что был чуть уже в плечах и немного повыше.

Солдат имел ввиду мой посох, на который и указал свободной рукой. Второй он придерживал арбалет.

- Все сделал уже, - улыбнулся, похлопав рукоять предмета моей гордости, что покоился на плече, на плече на манер копья или пики.

- И что он теперь делает? Елл... Еллек... Електричеством херакает? - с третьего раза воин в армии обученный только счету осилил столь трудное слово, услышанное неизвестно где, но все равно умудрился его немного исковеркать.

- Еле, еле, - усмехнулся я, передразнивая Свена: - Ты откуда такое слова узнал?

- Чать послужили уж. Знам много, - вступился за него тот, что пониже и пошире.

Имени этого я не знал. Только прозвище - Мост. Хотя, может, это и было имя данное родителями оригиналами.

- Так все же откуда? - не удовлетворился ответом я.

- Слышали маги из Ковена, такое оружие для спецуры делают. Оно не только рубит и режет хорошо, но еще и этим електричеством шарахает так, что будь здоров, - признался Свен.