- Ептыть! - воскликнул Сур, увидев разгорающийся пожар.
- Бежим! - подал более рациональную идею Милт и первым понесся прочь от места происшествия.
Все правильно. У нас такое происшествие не первое. В прошлый раз нечто похожее случилось, когда каким-то чудом в наше захолустье забрел фокусник с целой повозкой различного псевдомагического барахла. Наши на радостях все дела отложили, и целый праздник устроили, а мы под шумок уперли фейерверки, да вот беда не знали, как их использовать. Запалили мы их прямо в сарае, и полыхнуло так, что еле успели скотину вывести. Несмотря на то, что скотину вывели именно мы, я после понесенного наказания сесть не мог пять дней. И все эти пять дней вместе с сотоварищами, активно участвовал в восстановлении пострадавшего имущества. Таскал бревна, пилил, строгал и делал многое другое, от чего не удалось отмазаться, и что доверили наши плотники. Самостоятельную работу нам в виду озорных характеров тогда не доверяли, да и теперь обязательно обеспечивали строгим надзором.
Хотя беги, не беги родители наверняка, и так узнали бы абсолютно все. Да даже если бы сарай спалили не мы, списали бы все на нас. В любом случае нашлись бы те, кто видел или слышал, что напроказила именно наша троица. А кто еще? Сур, Дашь и Милт самые первые оторвы на селе. Где беда там эти трое - это аксиома доказанная жизнью и более не требующая никаких доказательств. Мне до сих пор порой кажется, что случись в то время нашествие пустынников или гоблинов, то обвинили бы нас.
Сурта вон вообще родители готовы в армию записать. Его папаша так и сказал, что дебила (ага прямо так) только армия исправит. И желательно попасть хулиганистому сыну именно туда где служит сержант, воспитавший столь достославного отца. А мы с Милтом, разумеется, без Сурта, посмеивались над подкаблучником, плотно засевшим под туфлей жены. Супруга только шикнет на него, а он уже побитой собакой смотрит и ищет как вину, которой нет, искупить. Достославный просто слов нет.
Про то, что нас вычислят, как-то тогда никто не вспомнил. Так и побежали к лесу: впереди парни, а позади я с дымящимся как у дракона носом. Бегу и машу руками, стараясь стряхнуть ничуть не обжигающее пламя и то и дело роняя в траву огненные капли в траву. Сердце в пятках, а сфинктер сжался, так что игла не пролезет. Деревья мелькали перед лицом так, что так и не понял, как ни в одно не врезался.
- Стой! Стой! - завопил Милт.
Сур видя что, не реагирую, набрался смелости сбить с меня с ног на груду намытого ручьем речного песка. Я смотрел на то на них выпученными глазами, а парни спасали жертву огня, бодро засыпая полыхающие конечности речным песком.
- Что это было? - всплеснул руками здоровяк, когда полыхающие руки скрылись в толще песка.
- А я знаю? - решив, что все уже затухло, сбросил с себя песок: - Ебаный в рот! - изумленью моему не было предела.
Милт стянул с себя через голову рубаху и принялся сбивать пламя. Огонь вместо того что бы послушно потухнуть перекинулся на одежду и уже через мгновение парень втаптывал рубаху в песок своими очень похожими на козлиные копытами.
- Вот это ж... - эмоции у паренька плескали через край, так что продолжить предложение он не сумел.
- Ручей! Попробуй водой! - подал идей наш драчун, сопровождая свои слова притопыванием и тыча пальцем в неспешно бегущий за нашими спинами источник воды.
Я бросился к ручью и сунул руки по самый локоть. Раздалось шипение, пошел пар и конечности вроде потухли, но как только я их достал на воздух вспыхнули вновь.
- Да что же это такое! - с воплем сунул руки обратно в ручей и так и оставил.
Просидели какое-то время в нервном молчании.
- Ну, что? - пристроился рядом на корточки Милт и сунул в воду грязную рубаху.
- Не знаю. Боюсь доставать, - признался я.
- Потухло, наверное, уже, - по другую сторону плюхнулся на песок Сур.
- Наверное, уже, - скривив лицо, зло передразнил товарища: - А если ни хрена не потухло и не потухнет? Что делать? Русалкой становиться?
- У русалок титьки говорят большие, - наш старшенький тут же мечтательно закатил глаза, напрочь забыв о постигшей меня беде.
- Иди вздрочни уже и успокойся. Тебе ялда совсем думать не дает, - ворча с опаской, достал одну руку и тут же сунул ее обратно: - Горит, блядь.
- Зато у русалок манды нет, - решил огорчить товарища неумело полощущий в воде рубаху Милт.
- Как нет?! Обязательно есть! У любой бабы должна быть манда иначе это и не баба вовсе! Бабы без титек бывают, а без манды нет! - встрепенулся наш чрезмерно озабоченный друг.
- Дебилы, - констатировал факт, чувствуя, как понемногу успокаиваюсь.
Вместе с успокоением потихоньку и жар в брюхе стал уменьшаться, но это я понял не сразу.
- У тебя вроде нос дымиться перестал, - обратил внимание мелкий.
Я достал руки из ручья и увидел как пламя, объявшее ладони уменьшается и постепенно затухает.
- Слава Творцу, - воздел мелкий руки к небу.
- Ага, - вяло прошептал я и, пошатываясь, встал в полный рост.
- Э! Э! Э! - Сур, наконец, бросил размышлять о том, где и как русалки прячут самое сокровенное, и подхватил меня под руку.
Усталость накатывала волнами пытаясь удержаться на подкашивающихся ногах, повис на плече одного друга, а второго ухватил за торчащее в сторону вытянутое ухо, что своим видом также как ноги и рога роднило нас с козами. Если бы шерсть на них была, то и вовсе уши от козлиных не отличались бы.
Пойманный за ухо Милт что-то сдавленно пискнул, но сути я уже не уловил. Усталость накатила с еще большей силой, и необоримо потянуло в сон. Веки отяжелели, словно каменные, а ноги отказались слушаться вовсе. Меня уложили под раскидистую березу и там и оставили под присмотром Сура. Милт же помчался в село. Парни сообразили, что дело худо и взрослых надо звать, несмотря на перспективу наказания любой суровости.
***
- Давай вставай! - обладатель до боли знакомого голоса таскал меня за ухо, грозя его сделать еще длиннее или вовсе оторвать.
- Батя, дай поспать, - я попытался отмахнуться от отца, но рука была перехвачена за запястье и больно сжата.
- Зачем сарай спалил?!
После этого вопроса припомнилось как-то все и сразу, но отвечать на четко поставленный вопрос я не стал.
- Молчишь! Да я тебя! - родитель подхватил лежавший неподалеку метровый дрын и замахнулся для удара.
- Батя, зашибешь! - стряхнув остатки, сна ужом скользнул в сторону и стартовал в сторону деревни, начав забег еще на четвереньках.
- Стой! - отец припустил за мной, но изрядно поотстал.
Бежать с тяжелой дубиной было тяжело, так что он быстро ее бросил, но даже тогда я не рискнул к нему подойти. Ведь есть еже ремень с тяжелой пряжкой на поясе, да и пустые руки у моего родителя были не легки.
В общем, так мы и проделали весь путь до дома на радость всем соседям. Дома я сам нырнул в кладовку и заперся там, так сказать во избежание воспитательного процесса. Тут же за дверью послышалась возня отца. Он подергал за ручку двери, а потом подпер ее снаружи, что бы я ни выбрался самовольно.
- Мать, Даша не выпускай! - предупредил батя свою супругу и мою матушку по совместительству, а после покинул дом.
Я присел в уголочке, что бы почесать меж рогов и подумать о происшедшем, но под дверью завозилась мама.
- Сыночек это вы спалили сарай? - ласковым голоском спросила она, но меня этим не проймешь. Буду молчать, как бы глупо это не было.
- Не скажешь? - уточнила мать так ничего и, не услышав в ответ.
- Не скажу, - буркнул в ответ и нахохлился как воробей, попавший под сильный дождь.
- Да что же ты творишь-то окаянный? Единственный ребенок. Наша надежа и опора... - мама запричитала, взывая к моей совести, но я эту предательницу держал на коротком поводке, только прижал ладонями уши к вискам, что бы ничего не слышать и скрежетнул зубами.
