- Ты какая-то не такая, - высказался Денис, откидываясь на спинку стула и внимательно глядя на меня. – Что-то случилось?

- Ты тоже не такой, как обычно, - уклонилась я от ответа. – Почему-то ты сейчас веселый и разговорчивый. Что, пил, пока меня не было?

- Я не пью, - гордо ответил на это Денис, но не отстал. – Ну так что?

- Что?

- Что с тобой?

- Да все нормально, - попыталась я изобразить недоумение, а ноги под столом нервно задёргались. – Я устала просто.

Денис нахмурился, смешинки, которые мне раньше нравились, в его глазах пропали.

- Точно?

- Ага. Я за тобой полгорода бегала, - обиженно посмотрела я на него. Кажется, я потихоньку остываю, но простить его вряд ли смогу.

- Я же сказал тебе, чтобы здесь ждала.

Верно. Но если бы я здесь ждала, то, не зная о коварном плане Адольского, миленько бы поехала дальше на «Стреле» в Лондоний или Глазго – неважно, главное – в лапы гостеприимного короля, а дальше Ниссо.

- Я ждала. Минут пять. Просто удивилась, почему ушел.

- Миссис Барретт пожелала сойти на берег, - отчего-то поморщился Денис. Ах да, это же они с леди Барретт говорили обо мне… причем эта женщина подталкивала Адольского к отправлению сообщения королю о том, что я, ничего не подозревая, еду в Лондоний.

- Почему?

Адольский вздохнул, почему-то оглянулся и сказал нехотя:

- Капризы… Погоди, что это она там делает?

Я посмотрела туда, куда были направлен взгляд Адольского: на другом конце соседнего зала, где заказывали комнаты, у обслуживающей стойки стояла миссис Барретт и что-то говорила управляющему.

- Я сейчас, - бросил мне Адольский, встал и двинулся к миссис Барретт. Я выскользнула из-за стола и крадучись пошла за ним. Он резко остановился подле вздрогнувшей миссис Барретт и сказал как-то злобно:

- Миссис Барретт, что вы делаете?

- Хочу узнать, где тут почтовое отделение. Хочу послать гонца в Лондоний, - прямо заявила миссис Барретт, вновь вызвав во мне негативные эмоции. Во избежание казусов я отошла обратно к столу и села, пока Денис не заметил, что я подслушивала. Минуты через три Денис вернулся. Челюсти его были крепко сжаты, и сам он выглядел хмурым.

- Что она хотела?

- Уйти в город, - коротко ответил Денис. Не хочет говорить правду? У него сейчас была последняя возможность. Ну и ладно, я не требую этого. Я уже взяла билет на борт «The South hope and K⁰», потратив все сбережения, которые на всякий случай дал мне Адольский.

Вскоре я ушла, сославшись на боли в голове и моральную усталость.

- Моральную усталость? – нахмурился Денис, тоже вставая вслед за мной. «Не ходи за мной! Не хочу больше видеть тебя, козел!» - прокричала я ему мысленно, но ответила с искусственной улыбкой:

- Мне надо хорошо отдохнуть. Ведь мы завтра выезжаем?

- Поздно вечером, - ответил Денис спокойно. – Хорошо, иди отдыхай, девочка.

Я, уже повернувшаяся, чтобы уйти, оглянулась на него и гордо сказала:

- Я Лиля.

И ушла, так и не увидев, что вновь рассмешила этого странного парня. Зато я точно знала, что больше мы не увидимся.

Наверху я рухнула на кровать и глядела в потолок. Я не плакала, но на душе было тяжело и обидно. Надо же, человек, родом из моего города и один из Четверки, маггений, который спас меня, всего лишь притворялся другом и союзником. А на самом деле он один из… один из…

Я вскочила резко и кинула подушку на пол, взбешенная. Чувства постепенно брали верх над разумом. Уеду! Пусть дальше ищет один свою распрекрасную Аниту! Мне теперь на нее и на него пофиг.

Я шагала по комнате туда-сюда, совершенно не чувствуя усталости. Потом схватила лежащие в столе кусок пергамента и грифель и написала корявым от спешки и злости почерком:

«Денис!

Я уезжаю в Казань. Езжай в Глазго, попытайся спасти Аниту. А королю передай, что княгиня Инганаморт не пожелала вновь оказаться у Ниссо. Не ищи меня и вообще забудь. Не терплю предательства и лжи. У меня все.

Л.

P . S . Если найдешь Ника, скажи, что я хочу увидеть его в Казани»

После этой фразы я чуть было не поставила размашистую кляксу, чтобы выразить этим свои чувства, но вместо этого хорошенько пнула ножку столика. Послышался треск – я чуть не сломала мебель.

Я вынула из-под кровати маленький женский саквояж – очередную покупку Адольского. Отыскав пару платьев и еще кое-что из одежды, я запихнула их в саквояж. Туда же полетела склянка с водой на всякий случай, кинжал – единственное оружие, которое было у меня с собой. Поэтому придется на час раньше выйти из отеля и проникнуть на «Стрелу», чтобы забрать там все свои вещи. Вернее, оружие, с которым мне теперь лучше не расставаться, раз я отправляюсь в неизвестность.

В двенадцать часов ночи я перевела стрелки часов на положенное время.

Примерно в это же время я услышала осторожные, почти не слышные шаги за дверью. Я кинулась на кровать, попутно спрятав саквояж под кроватью, а записку, адресованную Адольскому – под подставкой для свеч.

Я прикрыла глаза, не желая разговаривать с Адольским. С ним я уже мысленно простилась.

А он (я знала, что это Адольский) стоял у меня за дверью, словно бы в нерешительности. Но потом ушел.

Я выдохнула с облегчением и долей разочарования. Все еще надеялась, что он все расскажет.

Через полчаса я, измаявшись и попортив себе пару тысяч нервных клеток, встала с гулко бьющимся сердцем. Сейчас я совершала самый настоящий побег и боялась быть разоблаченной. Тогда – прощай, жизнь!

Я натянула босоножки, скрыла голову и плечи под накидкой, надела перчатки и взяла саквояж. Лист бумаги, сложенный пополам, я оставила на видном месте – на заправленной кровати. Потом, не оглядываясь, я вышла из комнаты.

На лестничной площадке никого не было. В холле было, наоборот, людно, но это было мне на руку. Никто не обратил на меня внимания, поэтому с лёгкостью удалось выскочить на улицу, будучи никем незамеченной.

Я пешком пошла по мостовой. Людей было не так много, но все же они были, поэтому я не могла привлечь внимание. Хотя, пожалуй, могла – ни в Британии, ни в Российской Империи не положено молодым девушкам, особенно незамужним, поздно шастать по городу одной.

Но я благополучно добралась до порта, где кипела жизнь и было достаточно светло. Я быстрым шагом потопала по пирсу, который вел к «Стреле». Я еще издалека узнала ее огни. Где-то на полпути, когда на пирсе никого не было, я, оглядевшись, спрятала саквояж под досками у подпорок и превратилась в Черного Барса. Далее пришлось идти осторожнее, крадучись, чтобы кто-нибудь с корабля не заметил меня. К счастью, я хорошо скрывалась в ночи своей черной атласной шкурой.

Совершенно бесшумно ступая по сырым доскам, я добралась до галеона. Никто меня не заметил. Дежурный смотрел в другую сторону, когда я вспрыгнула на палубу и юркнула в открытый люк.

Превратиться в человека, забрать из своей каюты все оружие было делом одной минуты. Я вместе с оружием обратно превратилась в Черного Барса, в образе которого я чувствовала себя несколько неуютно без крыльев, и беспрепятственно спрыгнула в ночи обратно на пирс. Там я подкралась к месту, где оставила саквояж, превратилась обратно в девушку, спрятала часть оружия под накидкой и почти побежала в сторону двухмачтового брига «The South hope and K⁰», который должен был доставить меня в столицу Российской Империи, по которой я, кажется, соскучилась. Может, не по окружению людей, но по самому городу – да.

Меня никто не остановил, когда я взобралась на палубу брига и показала дежурному билет. Тот прошелся глазами по подписи капитана и проводил меня в каюту. Она была достаточно уютной, хотя таким шиком, как каюты «Стрелы», не могла похвастаться. Тем не менее, я с комфортом устроилась и легла на кровать, желая только одного – уснуть и забыться.

Вскоре бриг «The South hope and K⁰» поднял якорь, распустил паруса и тронулся в путь. Это было в ночь с четвертого на пятое этнара.