Джон не любил ее так, как Шерлока.

Мэри никогда ничего не требовала - в отличие от Холмса, который требовал всего и сразу. Как-то Уотсон даже подумал навсегда покинуть Бейкер-стрит и переехать к Мэри, в ее светлую квартиру с большими окнами и уютными креслами, где для него всегда было место. Однако мысль эта не получила своего развития, прерванная драматичным возвращением Шерлока после восемнадцати месяцев “смерти”.

Отношения застыли в одной точке, и Мэри, будучи мудрой и понимающей - иногда даже слишком понимающей, - ни на чем не настаивала, не устраивала сцен, если любовник не появлялся и не звонил несколько дней подряд, не давила. Изредка благодарность к ней настолько затапливала Джона, что он отчаянно жалел, что Мэри не станет его женой и матерью его детей, но потом одергивал себя - не благодарность должна быть основой брака. Вовсе не она.

Хотя бы один вопрос Джон для себя решил: с Мэри придется расстаться, потому что это все просто свинство по отношению к ней. Молодой и красивой Мэри нужен молодой и красивый спутник, а вовсе не сорокалетний бисексуальный врач с кошмарами из прошлого и болезненной тягой к собственному соседу. Оставалось только осуществить расставание на практике, но возникла благословенная отсрочка, которая помогала Джону набраться решимости. В конце недели Мэри должна была вернуться из туристической поездки, куда отправилась со своей мамой и тетушкой. В пятницу. Я скажу ей в пятницу, пообещал себе Джон.

В отношении же Шерлока никаких однозначных решений не было.

Джон словно снова был подростком в пубертате, запутавшимся, мечущимся, мнительным. Тысячи вопросов ежесекундно взрывались в его голове, но он старался потушить эти вспышки усилием воли.

Уотсону хотелось некоторое время вообще не думать, не принимать решений. Он жаждал оставить все по-прежнему, но одновременно желал позволить себе любить Шерлока по-новому, не так, как раньше. Это были взаимоисключающие альтернативы, они раздирали Джона изнутри. Профессиональная выдержка военного давала шанс успешно замаскировать метания, но иногда они прорывались вовне неосознанно - как сегодня днем. Только покинув квартиру, Джон понял, как могла выглядеть в глазах Шерлока беседа о “подарке хорошему детективу”. Как непристойное предложение, кретин! Мысленно отвесив себе подзатыльник, Джон снова постарался перестать думать об этом.

Но улыбаться, читая смс от Холмса, Джон себе разрешал.

“Я в кафе через улицу.”

Через пару минут дверь кафе распахнулась, грозно звякнув колокольчиком и запустив порыв холодного ветра внутрь помещения. Шерлок окинул беглым взглядом занятые столики (свободных почти нет, большинство посетителей завсегдатаи, живут рядом и любят зайти сюда перекусить в выходной, чтоб не возиться с готовкой) и подошел к тому, за которым сидел Джон.

Джон выглядел довольно бодро, учитывая обстоятельства. Пережитое потрясение он словно стряхнул с себя и оставил в доме, где жил Миллс. На столе стояла тарелка с двумя сэндвичами с огурцом и тунцом и большая кружка чая с молоком.

- Я не успел пообедать, - улыбнулся Уотсон, будто оправдываясь.

Шерлок уселся на твердый стул напротив и жестом подозвал официантку. Юная округлая блондинка приняла заказ на кофе совершенно безмолвно, но сделала это с такой очаровательной улыбкой, что вызвала у посетителей ощущение горячего гостеприимства.

Шерлок с минуту молча разглядывал жующего Джона, пытаясь решить, можно ли говорить с ним об этом проклятом покойнике, или же лучше отвезти домой, предоставив Лестрейду самому разбираться с делом. Внезапно вздрогнув, Холмс с ужасом осознал, что никогда раньше он бы не стал всерьез рассматривать перспективу бросить дело, в котором убийца оставляет ему, Холмсу, намеки.

- О, да ладно, Шерлок, серьезно? - Джон прищурился. - Ты правда думаешь, что сможешь затащить меня домой сейчас?

Шерлок не удержался от одобрительной усмешки - Джон кое-чему научился за годы их работы:

- Тоже мысли читаешь? Я как раз раздумывал, нужно ли будет тебе подоткнуть одеяло на ночь или достаточно будет чашки какао в постель.

Джон едва заметно покраснел и покачал головой:

- Что ты выяснил о жертве? Этот человек как-то связан с тобой?

Шерлок решил, что пока он примет это нежелание обсуждать произошедшее - всё-таки место для душеспасительных бесед не слишком подходящее. Что ж, о трупе так о трупе.

- По имеющимся данным - нет. Нет известных связей с криминалом, его бойфренд утверждает, что врагов и семьи тоже нет, только коллеги и бывший парень, пропавший с горизонта больше года назад.

- Миллс - гей?

- Очевидно.

- Очевидно? - Джон откинулся на стуле, с наслаждением включаясь в их вечную игру и не давая проскользнувшим снисходительным ноткам в голосе Холмса обмануть себя. Они оба получали удовольствие от этого - и оба это прекрасно знали.

- Это даже не дедукция: в квартире два десятка фотографий, но ни одной - с девушками, только Миллс один или со своим бойфрендом Тедом; он очень тщательно следил за собой, делал маникюр; он не прятал журналы и фильмы соответствующего содержания. И я понимаю, что ты мог не заметить, но у него плакат с Элтоном Джоном над диваном висит!

Уотсон не выдержал и рассмеялся:

- Все-все, я тебя понял. Я слепой как трехдневный котенок, не замечаю очевидного, и лишь свет твоего гения направит меня к выходу… откуда? из пещеры дремучести, вот! - Джон пытался добавить своему голосу немного трагического пафоса, но ему было весело.

- Нет.

Это прозвучало неожиданно серьезно.

Джон подавился смехом:

- Нет? Что нет?

- Нет, ты не слепой, - Шерлок накрыл лежащую на столе руку Джона своей ладонью, не сжимая, не поглаживая, лишь обжигая мучительным теплом, от которого начиналась тахикардия. Сейчас будет пульс считать, обреченно подумал Уотсон, уставившись на две руки на столе и боясь спугнуть этот нежданный союз.

- Джон, ты можешь не делать вид, что это ничего не значит. Мы оба понимаем, что это не так. Жертву убили не из-за личности Миллса, кто-то хотел ударить именно по нам, и мы не станем отрицать, что удар частично достиг цели. Мне бесконечно жаль, что это стало потрясением для тебя, и если ты попросишь - я немедленно забуду об этом деле, пусть полиция разбирается.

Казалось, что тишина в кафе стала абсолютной, хотя люди по-прежнему сидели за столиками и разговаривали, а из динамиков под потолком лилась негромкая музыка. Джон сделал усилие над собой и посмотрел в глаза этому новому - заботливому, жертвенному, абсолютно нереальному - варианту Шерлока:

- Ты же знаешь… - тут Уотсону пришлось прокашляться, потому что голос его внезапно осип, - ты же знаешь, что я никогда тебя о таком не попрошу. Сейчас нет ничего важнее, чем найти убийцу, потому что его послание явно сигнализирует об опасности. Ты же не отдашь наши жизни на откуп компетентности Андерсона?

Холмс улыбнулся словно через силу и аккуратно убрал свою ладонь с пальцев Джона:

- Тут ты прав - опрометчиво полагаться на нечто, чего не существует в природе. Тогда у нас по плану поездка в Сохо.

Рука Джона осиротела.

***

Клуб “Энотера”, где работал Миллс, был маленьким и, безусловно, для небольшого круга постоянных клиентов, судя по неброской вывеске и скромному местоположению.

- Вряд ли Миллс работал с клиентами на дому, - слегка разочарованно протянул Шерлок, оглядывая темные, выполненные явно на заказ двери. - Заведение очевидно другого уровня.

- Проверить никогда не помешает, - сказал Джон и нажал пузатую кнопочку медного звонка. Дверь распахнулась почти немедленно.

В полутемном уютном холле детективов встретил невысокий, изящный молодой мужчина в черном костюме и очках в роговой оправе. Он кивнул вошедшим и приветствовал их, умудряясь поддерживать в голосе идеальную пропорцию доброжелательности и скорби одновременно:

- Мистер Холмс, мистер Уотсон, пожалуйста, проходите. Я беседовал по телефону с детективом-инспектором Лестрейдом, и он предупредил меня о вашем визите. Как жаль, что наша встреча обусловлена столь трагическими событиями. Эдвард Хаккет, к вашим услугам, джентльмены, администратор и распорядитель “Энотеры”. Прошу в мой кабинет!