"Я хотел бы остаться с тобой,

Просто остаться с тобой,

Но высокая в небе звезда зовет меня в путь"

(ВИА Кино "Группа крови")

Механики у нас в почете, а их старшие (стармехи) в особом. Прочие службы важны не меньше, но не пилоты, не врачи, никто другой в отдельности, не может не зависть от профессиональных навыков механиков, от руководства по ремонту и эксплуатации Корабля, что является самым ценным нашим писанием, после Устава Нового Поколения, нашей Библией.

Мой отец единственный стармех на корабле, кому сам Капитан вверил "жизни" сразу двух: тридцатого и тридцать первого отсеков. Первый - это "зона" выработки кислорода (она же оранжерея, сад и огород), а второй - "зона" атомного двигателя. Даже командирский мостик, центр управления, не столь важен, как эти отсеки.

Я очень горжусь своим отцом. Вслух никогда не произнесу, но считаю значимость его должности, выше, даже капитанской. В моих глазах он герой, дарующий человечеству, каждый новый день, надежду на лучшие будущие дни.

Иногда, в свободное от занятий, домашних и мальчишеских дел время, мне удается навязаться отцу в помощники, так сказать. Подать инструмент тут, подержать там, а здесь не лезть под руку - помощью назвать, сами понимаете, трудно, но разве это важно для подростка? Конечно нет. Важны хвастливые истории о закоулках Корабля, куда другим детям доступ закрыт. Но есть вещи, тайны, которых не расскажешь всем школьникам, но так хочется! Наверное, для этого и существуют лучшие друзья. У меня он был одним единственным. О нем дальше и пойдет речь.

Приключилась эта история два года назад, через шесть месяцев после смерти отца Мити, превосходного пилота и друга нашей семьи. С Митей дружили, сколько себя помню, и были неразлучны, словно близнецы. Возможно, именно по этой причине я воспринял смерть папы друга, за трагедию личностного характера, проведя в горючих слезах несколько дней подряд, и возможно провел бы еще больше, если не антидепрессанты, заглушившие чувства. Спасибо нашим докторам, посчитавшим мое чрезмерное скорбящие состояние, всего лишь срывом на нервной почве.

Так, или иначе, лекарства помогли, а смерть, выходит, сплотила нас еще крепче. И касается это не только дружеских отношений, но и моих с отцом. Он стал чаще брать меня на работу, да по таким местам, да поручать такие задания, что меня разрывало просто каждый раз от историй, не терпящих обрести слушателей. Самый смак, как всегда, был припасен для лучшего друга, для Мити. В историях этих, в ребяческом смехе, постепенно растворялась скорбь, а через месяц от неё не осталась и следа, только грустные воспоминания порой. А еще через пять месяцев я встретился с Митей последний раз.

Встреча эта, как всегда после восьми вечера, состоялась на нашем месте. "Нашим местом" мы называли пустующую каюту ?445, в недостроенном отсеке ?67.

Отец рассказывал, что мне шел пятый год, когда было возведено больше половины 67-го. Он предназначался для последнего большого рейса беженцев: ракеты с Земли, так и не состыковавшейся с нашим Кораблем. Слишком огромная, неуклюжая конструкция носителя (шутка ли сказать - корабль на тысячу пассажирских мест, не считая экипажа), и орбитальный мусор на огромной скорости, не оставили и шанса на спасение. "Огромному кораблю, огромные проблемы" - говорит папа.

Наш Корабль, или орбитальная станция, (я предпочитаю первый вариант), тоже весьма огромен и неуклюж, но на моей памяти уклоняться от какой-либо космической опасности нам еще не доводилось, а пропустить, оставить такое событие без внимания - просто не возможно по следующей причине.

Корабль большую часть времени, что называется - дрейфует, находиться в свободном плавании. Атомный двигатель не работает даже на треть мощности, чего вполне хватает для стабильного функционирования основных систем жизнеобеспечения. К тому же, если что, всегда можно задействовать находящиеся в резерве солнечные батареи. А для стремительного маневра, уклонения от астероида там, необходимо активировать, как минимум, половину ядерных стержней двигателя. Для этого, в первую очередь, разгерметизируется отсек ?31, затем что космос это самый лучший естественный холодильник. И процесс этот весьма запоминающейся, уверяю вас. Отец называет его землетрясением. Я же дал название более свойственное месту - кораблетрясяние.

Незадолго до запуска двигателя специальная программа выявляет и отключает все приборы, имеющие неисправные, поизносившие себя стабилизаторы, и освещение. Потом следует команда - "ключ на старт!", а за ней - "старт!", и только потом происходит скачек напряжения. Таким образом, дважды в год, проверяется исправность работы двигателя и других систем; без маневров и уклонений Корабль снимается с орбиты Луны, делает три витка почета вокруг Земли, и бросает якорь на прежнем месте - близь естественного спутника. Размещение станции в данной точке является стратегически важной частью безопасности, хоть и весьма невыгодной в плане добычи ресурсов. Но "сохранение генофонда - наша первоначальная цель", так говориться в Уставе Нового Поколения.

Соседство с Луной ограждает нас от блуждающих астероидов; от крупных метеоритов (мелкие то и дело коробят обшивку); от возможно какой другой угрозы из глубин космоса. Так что имей наш Корабль фамильную геральдику, то в бой бы мы шли с разрисованными звездами щитами, с отражающей солнечный свет Луной посредине.

По большому счету мы и находимся на войне, в осаждаемом космосом космическом корабле, борясь за выживание. А для этого очень важно своевременно пополнять запасы воды, оберегать и обогащать мир флоры, дабы не погибнуть всем от удушья. Растениями и кислородным обогащением на корабле занимаются непосредственно биологи, а вне корабля это уже задача членов пилотных команд, чем они и занимаются раз в два месяца, отправляясь в экспедицию на пяти шаттлах, и одном танкере, к догорающей Земле.

Не проще ли спустить станцию в верхние слои атмосферы и проделать все процедуры оттуда? Нет. Подумайте, для чего тогда вставать на якорь ближе к орбите спутника, если выгоднее держать под рукой планету? Все верно - огромная, многополосная, неуправляемая, скоростная автострада, когда-то земного, а сейчас космического мусора.

Неудача, тоже опыт, а наш Корабль большой и неуклюжий, и поэтому неудача не должна обернуться опытом вновь. Для этого и предназначены шаттлы. Вкупе с профессиональными пилотами скорости и маневренности им не занимать. Танкер - это тот же шаттл, только оснащенный системой преобразования воды в сжиженный кислород. На самом Корабле эта система целый небольшой завод, напоминающий речную дамбу. Так что пусть лучше каждая экспедиция длится до недели; пусть мы будем с нетерпением ждать возвращения каждого экипажа и, не дай Бог, придется оплакивать, чьих то отцов; пусть лучше так, чем погибнуть остаткам человечества в скоропостижном стремлении выжить.

Не будь я сыном настоящего! стармеха, не знай всего этого. И даже чуть больше дозволенного. Например, я знаю, как подать кислород в нежилую каюту так, чтобы приборы не зафиксировали ни его утечки, ни подняли тревоги вещающей об отказе воздушных клапанов. Митю обучил этому фокусу тоже. Лучший друг, чего вы хотите. Зачастую, именно он приползал первым по вентиляционный шахте (которую показал тоже я), где воздух есть всегда, до тайной комнаты, и наполнял ее кислородом примерно на час времени, или около того.

Последний вечер встречи начался, почти, как и все предыдущие: я размагнитил люк вентиляции в нашу каюту, и моя коротко стриженая голова высунулась прямо в двух метрах над уже мерно парящим в невесомости, возле иллюминаторов, Митей. А дальше начались странности.