4 марта, 1899

Обыграли команду из Уэльса в международном чемпионате по футболу. 1-0 в нашу пользу. Праздновали всей деревней до рассвета, и, хоть меня и не освобождали от обязанностей, соседи принесли вареную ветчину и пиво.

1 мая, 1899

С переходом на диоптрические светооптические аппараты, в основе которых лежат линзы Френеля, мне прибавилось работы. Фитильные лампы заменены на керосино-калильные установки. Сетка теперь все время прогорает и ее приходится то и дело заменять. Есть и положительные стороны прогресса: улучшилась дальность видимости огня. Читал отчеты предыдущих смотрителей. В этой местности не раз тонули корабли…

Королева Виктория больна. Боже, не дай ей нас покинуть…

Между страниц было вложено серо-желтое фото девушки в длинной плиссированной юбке и свободной рубашке без рукавов. Девушка играла с большим далматинцем, на заднем фоне серая стена дома, а сбоку и кусок маячной башни. С обратной стороны подпись: «Фанни. 27 июня, 1912». На дне сундука Вайолет также откопала коробку из темного дерева со множеством подобных снимков, о чем была и соответствующая запись в одном из дневников:

Джордж Батлер.

25 декабря, 1903

Получил от Мегги на Рождество камеру «Brownie». Говорят, фирма Kodak начала массовый выпуск этих крошек с 1900. Я счастливчик?

На следующей странице вложены фото: мужчина и женщина в поле, оба позируют у мольбертов с палитрами в руках. На обороте «Я и Мегги, 1907». Брюнетка кривляется в зарослях сирени: «Мегги, 1907». Несколько парусных двухпалубников у прибрежных скал: «1908». Были также и снимки последующих смотрителей, Вайолет разглядывала фотографии с загнутыми уголками: маленькая девчушка в темном матросском платье и темной лентой в волосах стояла на краю обрыва, смеясь и улыбаясь, а на заднем фоне великолепный фрегат рассекает пенящиеся волны, на другом фото четыре девушки в ряд, у каждой в руках лук со стрелой, все смотрят в одну точку за пределами снимка, две дамы в шляпках и легких пальто сидят на каменной ограде, а за ними холмы и долина с сияющей рекой, девушка в клетчатой длинной юбке и юноша в матросской форме кружатся возле маяка… этого самого маяка. Маяка, дверь башни которого видно, если подвинутся вправо и чуть пригнуть голову. Вайолет сжимала снимки, всеми силами пытаясь понять и поверить, что все эти кадры имели место быть в прошлом. Словно исторический кинофильм, картинки перескакивали будто слайды. Девятнадцатый век, двадцатый, двадцать первый…

— О, послушай, — прервал ее мысли Бэн, разглаживая страницу дневника и откашливаясь. — Это должно тебе понравиться… 31 октября 1901. Полли забралась ко мне в фонарное помещение, лепетала о том, что потеряла туфельку в океане. Обнаружили дверь в полу, ранее мною незамеченную. Открывать не стали и не станем. Строго настрого запретил Полли подниматься на маяк… — дочитав, Бэн взглянул на сидящую напротив Вайолет, та вскинула брови.

— И?

— Давай, признай, что ты заинтригована.

Вайолет улыбнулась, закатив глаза, затем отобрала дневник из рук отца.

2 февраля, 1901.

Королева Виктория скончалась одиннадцатого января нынешнего года… в Дублине на время похорон закрыты все театры, банки и государственные учреждения. Двадцать четвертого января королем нашей страны провозглашен Эдуард VII. Продолжит ли сын политику матери?

Патрик Бирн.

18 сентября, 1954.

Маяк старый, не раз подвергался реставрационным работам. Я вижу кровь сквозь покрытия башни. Лили говорит, что это все в моей голове, и опасается за мою психику. Наверное, она права. Пора оставить место смотрителя. Камни в полу пристройки отходят в одном месте, полагаю, мышиный лаз. Нашел записи предыдущих смотрителей, некий Питер Пейдж описывает легенду, связанную с этим местом, якобы один из каменщиков, что укреплял северную стену дома, пробил дочери напарника голову кельмой и закопал на месте нынешней пристройки. Жуткая история. Джордж Батлер писал, что слышал шумы, доносящиеся из северной части дома. Возможно, мой слух портит снотворное, выписанное доктором…

22 сентября, 1954.

Происходят странные вещи. В тайнике за плинтусом детской второго этажа нашел еще рукописи. Переплел бумаги в полноценные книги. Смотритель из восемнадцатого века вложил газетные статьи. Капитаны судов не раз жаловались на то, что с судов маяк «Сандерсторм» совершенно не виден. При приближении его огонь мерцает в туманной дымке, но на совсем другом мысе, а затем и вовсе исчезает. Я читал о лже-маяках, что строились пиратами ради грабежа проплывающих мимо судов, но о том, что маяки могут пропадать из зоны видимости узнаю впервые…

На следующей странице еще одно фото. Пожилая пара в легкой летней одежде, старушка в костюме и молодой юноша. Вайолет передернуло от его выражения лица. Парень напоминал Нормана Бейтса, и скорее всего у него тоже не все было в порядке с головой. Сглотнув, Вайолет захлопнула дневник.

— Маяки, окутанные легендами, и их психически нездоровые жители — старая сказка, — улыбнулась девушка, попытавшись разбавить повисшую недосказанность. Бэн выдавил усмешку, но нахмурился, окидывая стол и лежащие на поверхности папки взглядом.

— Тебе понравились фото? — кивнул тот на коробку со снимками. — Хочешь, возьми себе какие-нибудь. Думаю, хозяева не будут против.

Вайолет улыбнулась и хотела было отказаться, но все же подняла крышку коробки, невольно потянувшись к стопочке фотографий.

***

На кухне по-прежнему стоял запах старой бумаги и ровный слой мелкой пыли в воздухе.

— Знаешь, если ты хотел избавиться от ненужной макулатуры, то бумага явно не уменьшается в количестве, — опустила ладошку на растущие на столе папки Вайолет. Бэн улыбнулся, разворачивая свернутый толстый рулон, оказавшийся старой географической картой.

— Я не собираюсь ничего выкидывать, я хочу лишь больше узнать о маяке. Нельзя грабить банк…

— … не изучив план здания, — подхватила Вайолет кивая головой, — да-да, твоя любимая фраза.

Бэн рассмеялся.

— Передай мне вон те папки, пожалуйста.

***

— Ты веришь во все это?

Бэн оторвал взгляд от бумаг. Вайолет вертела в руках старый карандаш, заточенный ножом.

— Верю во что? — переспросил Бэн, откидывая просмотренную папку обратно в сундук возле ножки стула.

— В то, что здесь написано. В тайники, в убийства дочерей строителей… во все это.

Бэн почесал бровь, облизывая губы.

— В мире столько всего происходит, нельзя же быть таким скептиком. Мы же жили в Нью-Йорке! Криминальнее этого города разве что Лос-Анджелес! — всплеснул руками мужчина, Вайолет рассмеялась.

— А помнишь тот случай…

— … когда поймали того психа, имитирующего «Американского психопата»? — подхватил Бэн.

— Ага, помнишь, тех телевизионщиков?

— А как они отчаянно пытались взять интервью у того наркомана?

— А как ты кривлялся на камеру? — оба расхохотались, вспомнив забавные моменты прошлого. Вайолет откинулась на спинку стула, держась за живот, сминая ткань хлопковой кофты, Бэн вытирал слезы под глазами.

— Так что, отвечая на твой вопрос, да, — успокоившись, продолжил мужчина. — Я верю дневникам смотрителей.

Вайолет оперлась локтями о стол, прищурившись.

— Так-так… учти, услышишь звуки из своей спальни, я с тобой меняться комнатами не собираюсь.

Хармон-старший изобразил удивление.

— А ты у нас, значит, до сих пор ничего не боишься?

Вайолет подмигнула, мол, да, ты догадливый. Бэн улыбнулся и, позволив Вайолет вновь заняться перебиранием фотографий, продолжил.

— Тогда почему избегаешь Тейта?

Вайолет испуганно дернулась.

— Я не избегаю!

— Правда? А кто уже несколько дней подряд торчит дома?

— Он мне не нянька, чтобы крутиться возле двадцать четыре часа в сутки. К тому же… — Вайолет нервно почесала плечо, — … мне вроде как нравится проводить время дома…

— Но Тейт заходил за тобой.

— Я была в душе!

— Заходил трижды, — продолжал мужчина.

— Я часто хожу в душ… — Вайолет понимала, что глупее отмазки придумать нельзя, но все эти споры с Бэном походили на уговоры ребенка доесть до конца кашу. Подняв взгляд, Вайолет увидела смеющиеся глаза отца.