Как видим, история, весьма и весьма отличающаяся от «нормальной». Спешу оговориться, что слово «нормальный» я употребляю никак не в психиатрическом смысле: я не специалист в этой сфере и просто не имею права судить о психическом здоровье Авторов .[173] Нет, я употребляю указанный термин в науковедческом его значении: «нормальной» именуется наука, развивающаяся в рамках некой парадигмы, некой не ставившейся под сомнение базовой теории; эта «нормальная» наука добывает факты в рамках указанной парадигмы, пока наблюдаемые данные не начинают противоречить базовой теории. Тогда-то и свершается научная революция, возникает новая парадигма, новая базовая теория, объясняющая в рамках новой теории необъяснимые прежде факты, а далее снова идет «нормальное» развитие науки.[174] Так, существовала геоцентрическая теория Вселенной, пока Коперник, дабы объяснить обнаруженные, но неистолковываемые явления, не выдвинул новую теорию — гелиоцентрическую. Кстати сказать, Авторы без ложной скромности именно так оценивают свою НХ в сравнении со старой: «Напомним только, что когда-то люди ИСКРЕННЕ верили, будто Земля — плоский блин на спинах четырех слонов. И будто Солнце вращается вокруг Земли. И никто их СПЕЦИАЛЬНО НЕ ОБМАНЫВАЛ. Просто таков путь эволюции научного знания: от ошибок к истине» («Империя», стр.431).
Если данная теория «ненормальная», то она требует особо мощных обоснований. Надо сказать, что Авторы так не считают. Они полагают, что несогласные с их теорией должны не критиковать их, а приводить аргументы в пользу «скалигеровской» хронологии.[175] Я никак не разделяю такой позиции. Как принято не только в юриспруденции, но и в науке, бремя доказательств лежит на обвиняющей стороне. Классическая хронология подтверждается огромным корпусом источников (об этом чуть ниже), наука хронология наработала немало приемов независимой проверки дат,[176] и для отвержения традиционной системы дат требуется не менее разработанный инструментарий, применимость которого следует не прокламировать, а доказывать, притом на конкретном материале, употребляя принятые в науке принципы исследования.
Коснусь только одного, но зато фундаментального принципа, выдвинутого еще в XIV веке английским философом-схоластом Уильямом Оккамом, — так называемой «бритвы Оккама», или принципа лаконичности мышления. Он заключается в том (передаю его в современной терминологии), что мы не имеем права объяснять неизвестное неизвестным, громоздить гипотезу на гипотезу. Например, обнаружив при наблюдении звездного неба некие необъяснимые с позиций современной науки явления, астроном обязан указанной «бритвой» отсечь гипотезы типа «это непонятно, а посему есть проявление деятельности разумных существ», ибо в таком случае мы ничего не объясняем, а лишь выдвигаем положение, которое ни подтвердить, ни опровергнуть не в состоянии.
Увы, с «бритвой Оккама» Авторы никак не знакомы. Одним из важнейших предположений Авторов является следующее: «…многие географические названия ПЕРЕМЕЩАЛИСЬ ПО КАРТЕ с течением веков» («Новая хронология», т.1, стр.23; ср.: «Империя», стр.27), скажем, «Монголия» или «Троя», «Индия» вообще значило «далекая страна», и лишь весьма поздно, около XVI века, эти наименования обрели свое нынешнее место на карте. Весьма сильное предположение, требующее доказательств. Но доказательств нет. И тогда Авторы заявляют: «Поясним нашу мысль УСЛОВНЫМ ПРИМЕРОМ: а) сначала возникли краткие СПИСКИ стран и народов Европы, Азии и Африки… б) списки карты, созданные В РАЗНЫХ СТРАНАХ, неизбежно отличались друг от друга во многих деталях. Например, итальянский картограф назвал Фракию „Фрикой” или „Африкой”, а германский „Фракией”… в) и итальянский, и германский списки-карты… попадают к французскому ученому… Обрадовавшись, что ему достались два древних списка, картограф объединяет их, уточняет и развивает. НО НЕ ПОНИМАЕТ, ЧТО „АФРИКА” И „ФРАКИЯ” — ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ. Он решает, что это — две разные страны. Он знает, что Фракия — это часть Европы. Но тогда французский картограф приходит к неизбежному выводу, что „Африка” — название какой-то другой, НЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ страны. …Ученый начинает искать подходящий участок Земли, чтобы поместить туда название „Африка”, и в силу тех или иных причин решает, что это — „черный континент” в современном смысле» («Империя», стр.429). Ну а как быть с местными жителями, знавшими свои собственные топонимы? «В путь отправлялись миссионеры, путешественники, ученые. Они сообщали местным жителям не только „наконец-то открытое старое наименование” их страны, но рассказывали об их древней истории, описанной в таких-то и таких-то книгах» (там же, стр.430). А если туземцы сразу же не соглашались, то миссионеры, согласно Авторам, заявляли: «Кто там возражает? Старик-мудрец? Говорит, что ничего такого ни он, ни его предки не помнят? Тогда он наверняка языческий шаман или колдун. А значит, он против нашей религиозной миссии. На этот случай у нас есть костер, на котором мы воспитываем язычников» (там же, стр.431). И наконец, по утверждениям Авторов, наступает трогательное взаимопонимание. «И местные жители постепенно преисполняются чувством гордости при виде богатых туристов, которые толпами начинают прибывать в их деревню — взглянуть на „развалины древней столицы”» (там же).
Видимо, творцы НХ всерьез полагают, что «УСЛОВНЫЙ ПРИМЕР» может заменить факты. Вполне естественен вопрос: что это за списки-карты, где они опубликованы или, хотя бы, хранятся? Из каких рассказов о путешествиях явствует, что некий миссионер рассказывал неким аборигенам об их псевдодревней истории? И т.д. и т.п. Ответов нет и быть не может, ибо перед нами УСЛОВНЫЙ ПРИМЕР, как говорилось. То есть, вся вышеприведенная «история» никакими источниками не подтверждается, но принимается за доказанную или, хотя бы, основательную гипотезу, хотя на деле это утверждение типа — «мне так кажется». А это уже аргумент, допустимый в искусстве («я так вижу»), но никак не в науке.
Разумеется, все эти, с позволения сказать, аргументы ничего не доказывают. Но ведь и сами Авторы на них не очень-то и настаивают: «…наши истолкования многих древних имен и названий ни в коем случае не являются самостоятельным доказательством чего-либо. Это лишь необходимая попытка заново прочесть древние летописи и документы с новой точки зрения, сложившейся у нас в результате применения математических методов к истории» («Империя», стр.22). Даже некоторые источники — в частности, незаслуженно забытая, как считают Авторы, книга Мавро Орбини «Славянское царство», вышедшая в свет в 1601 году, — вроде бы подтверждающие НХ, создателям ее не нужны. «НАША КОНЦЕПЦИЯ НЕ НУЖДАЕТСЯ В ПОДТВЕРЖДЕНИИ КНИГОЙ ОРБИНИ. Скорее наоборот, именно его утверждения… становятся осмысленными ТОЛЬКО В РАМКАХ НАШЕЙ НОВОЙ ХРОНОЛОГИИ, основанной на статистических результатах» (там же, стр.289).
Итак, мы перешли к самой сердцевине учения о Новой Хронологии. Пусть строгие принципы научного исследования и не соблюдены, но должны же быть некие факты, взрывающие старую парадигму, делающие неизбежным пересмотр научной концепции.
С точки зрения Авторов, таких фактов существуют три группы. О первых двух скажем кратко. Одна группа аргументов — астрономическая. Академик Фоменко с последователями утверждают, что традиционная датировка «Альмагеста» Клавдия Птолемея (137 год н.э.) неверна, что описанное в ней положение звезд соответствует Х веку н.э., а значит, все даты в истории необходимо сдвинуть приблизительно на тысячу лет; скрупулезный, как считают фоменкисты, математический анализ показывает, что это сдвиг на 1053 года.[177] Исследования современных отечественных астрономов показали, что описание Птолемея действительно не совсем точно: он пользовался описанием положения звезд, приведенным у древнегреческого астронома Гиппарха (II век до н.э.), и ни сам Птолемей, ни некие фальсификаторы XV–XVI веков, когда, по мнению академика и был написан «Альмагест», не могли сочинить указанный каталог, да еще по Гиппарховым данным, если бы только не обладали знаниями ХХ века, что, полагаю, все же невозможно.[178]
