― Это не…

Он отпустил ее руку и приложил палец к ее губам.

― Не говори.

Она подчинилась. Удивительно, так как она не была из тех, кому легко закрыть рот. Может, у нее была склонность к подчинению, в конце концов.

Положив ладонь на тыльную сторону ее шеи, Ноа притянул ее к себе, пока их лбы не соприкаснулись.

― Ты можешь признать это или нет. Это твое дело. Мне просто нужно, чтобы ты знала, если ты заинтересована… если ты желаешь исследовать другую сторону себя, сторону, которая личная и частная и предназначена только для постели, тогда, пожалуйста, подумай обо мне. Я с удовольствием стану тем мужчиной, который раскроет перед тобой эти возможности.

Она была рада, что он держал ее, иначе, она боялась, что могла бы упасть в обморок. Она на самом деле ослабла от влияния его головокружительных слов. Они возбуждали, но более того, они приглашали, и не только почитать книгу, а к чему-то более глубокому. К тому, о чем она мечтала.

Так почему она отказывалась?

Глупый вопрос. Она знала ответ. Она прокручивала его в голове снова и снова, пока они шли. Но все еще она не могла сказать «нет» вслух. Она не могла сказать ничего, поэтому просто стояла там, слегка приоткрыв рот, пока впитывала этот момент. Ноа не подгонял ее, казалось, ему не нужен ответ. Он взял ее за руку и повернул ладонью вверх. Влоложил пластиковые ручки пакета с выпечкой в нее, и согнул пальцы. Затем наклонился, чтобы поцеловать ее ― сладким, коротким поцелуем в уголок ее губ.

― Увидимся, Джей.

― Да. ― Она будет встречаться с ним. Они поболтают и обменяются любезностями. Пошутят о книгах. Все будет хорошо. Она кивнула, прежде чем развернуться и направиться вверх по лестнице; каждый шаг требовал больше энергии, чем обычно. Она не оглянулась, но чувствовала его взгляд на себе, пока не переступила порог здания, и за ней не закрылась дверь. Затем она не ощущала ничего, кроме одиночества.

Ну, это было не совсем правдой. У нее все еще был его монолог, с которым он ее оставил. Слова эхом отдавались в ее голове, повторяясь по кругу, умоляя ее отреагировать.

Она размышляла над этим, поднимаясь в квартиру, поставив плюшки на кухонную столешницу, прежде чем рассеянно поприветствовать Пуки. Был ли Ноа прав? Могла женщина на самом деле быть независимой и прогрессивной в реальном мире, но наслаждаться подчинением мужчине в спальне?

Могла ли она? Часть ее тайно хотела, чтобы о ней позаботились и контролировали, а другая часть ее отрицала это.

Так почему бы ей не попробовать? Если это будет приватно, и никто не узнает, кому это повредит? Теперь, когда она думала об этом, то вспомнила, что в ее либеральном книжном клубе были несколько женщин, которые признали, что не только любят читать, но и играть в доминанта-сабмиссива, и это не имело никого негативного влияния на их политические убеждения. Они так же делали это друг с другом, поэтому она не думала дважды.

Могла ли она? Могла ли она сделать это с Ноа?

Может, она могла попробовать, прежде чем принять решение. Хотя она уже выбрала кокетливое платье и свой самый лучший комплект белья, пока вела внутренний спор, казалось, она уже приняла решение.

Ноа потер рукой лицо и осмотрел квартиру, которая напоминала море коричневого цвета. Казалось, теперь все на своих местах. Время приступить к работе. Он и так откладывал дольше, чем следовало, и теперь отстал от графика. По крайней мере, удалось полностью распаковаться. Хотя он бы предпочел отложить работу ради чего-то другого, например, свидания с Джейлин. Или времени после свидания с Джейлин. Или как бы это ни называлось, главное, чтобы включало ее наготу и его тело сверху ― внутри ― Джейлин.

Был ли это животный инстинкт? Слишком грубо. Интрижка? Слишком вульгарно. Встречи по-соседски без одежды? Слишком пошловато.

Может, ему нужно написать новую книгу. Какой бы ни оказалась история, главной героиней в ней была бы Джейлин.

Джейлин. Он не мог подумать о ней, не вздохнув. Она была такой… такой… упрямой. Вот какой. Наряду с множеством других менее разочаровывающих прилагательных, таких как умная, восхитительная, сексуальная, увлекательная, страстная. А вот проблема в упрямстве. Он понимал, что она взволнована. Она посвятила всю себя независимости, и это было одно из тех качеств, которое он обожал в ней больше всего. Она была решительной. Сильной.

Но под всей ее силой он ощущал что-то хрупкое и беззащитное, часть ее, которая стремилась убрать оборонительные ограждения. Он мог бы сделать это для нее, он был уверен в этом. Если бы она только позволила и прекратила прятаться.

Черт, кто он такой, чтобы обвинять кого-то в том, что он прячется? Разве не именно это он делает, не рассказывая никому, чем на самом деле зарабатывает себе на жизнь, увиливая от вопросов, уклоняясь от ответов? Был момент, когда он почти рассказал Джей. Когда она решила, что он работает в том магазине женского белья, он почти объяснился. Но после того, что произошло в книжном магазине, когда она безошибочно догадалась о его предпочтениях в постели, у него не было желания отталкивать ее еще дальше. Поэтому он промолчал.

Не то чтобы он стыдился выбора своего занятия. Хотя именно так все и было. Он любил свою работу, никогда бы ее не бросил, но существовал определенный дискомфорт. Так много людей, не раздумывая тыкали бы в него пальцем, осуждали. Такие люди, как Джейлин Ким.

И вот он снова вернулся к Джейлин. Его мысли крутились вокруг нее. «Отпусти, ― сказал он сам себе. ― Прекрати фантазировать, что она проникнется словами и появится у твоей двери в одной из тех облегающих сорочек, которые ты видел в Desires». По правде говоря, именно по этой причине он отложил работу сегодня вечером: надеялся, что она передумает. Прошло уже три часа с тех пор, как они расстались, а он все еще был один. Очевидно, она не приняла его приглашение.

Время двигаться дальше.

Сдувая прядь волос с лица, он упал в кресло возле стола и открыл ноутбук. Только он навел курсор на документ, как услышал стук в дверь. Он замер на мгновение, ожидая, пока стук повториться снова, чтобы убедиться, что ему не показалось, прежде чем закрыть крышку компьютера и встать.

Перед входом он успокоился и затем повернул ручку. Его фантазия не воплотится в жизнь, поэтому не стоит слишком сильно надеяться. Он открыл дверь и понял, что был прав ― это не его фантазия. Не совсем, потому что Джейлин была одета не в сорочку. Также, в его мечтах не было тарелки плюшек, которую она держала перед собой как щит.

Все было лучше, чем он себе представлял, но это было на самом деле. Она была здесь. А плюшки были все еще теплыми, так как глазурь стекала по бокам как воск со свечи: милый ход.

Не сказав ни слова, он открыл дверь шире. Все, что должно быть сказано, даже если это просто соседский визит, должно быть сказано наедине. Закрыв дверь, он развернулся к ней. Он хотел сказать правильные вещи, хотя понятия не имел, что именно. Глупо, так как ему говорили много раз, что у него нет проблем с выражением мыслей.

Оказалось, ему не требовалось говорить, так как Джейлин приготовила собственную речь. Это было всего два слова, но это именно то, что он хотел услышать:

― Покажи мне.

Молча он взял из ее рук тарелку и поставил на ближайший конец стола. Затем, хоть и очень хотел притянуть ее в свои объятия, он должен был удостовериться, что она действительно этого хочет. На его условиях.

― Мы не обязаны это делать, Джей. Не в этот раз. Мы могли бы…

Она не позволила ему закончить, прижимаясь к его груди и обнимая за шею.

― Покажи мне, ― сказала она снова, перед тем как обрушить на него свои губы в яростном, гипнотизирующем поцелуе.

Ну, урок первый: соблазнением управляет он, но это было ужасно приятно.

Их поцелуй длился, казалось, часы. Или, вероятнее, всего несколько секунд. Он был поглощающим и страстным, и время остановилось, когда их губы прилипли друг к другу. Они двигались жадно, и ее руки с нетерпение поглаживали его грудь.