Им приходилось встречать разное на своей войне со Злом. От людей, потерявших все человеческое и ставших зверями, до зверей, куда больше похожих на человека. Им приходилось упокаивать во второй раз недавно умерших, сжигать поднявшихся мертвецов, разыскивать и уничтожать существ, совершенно ненужных этому миру. Но привыкнуть к изворотливости и силе Козлоногого с его детьми… Никак не получалось. Земля Дьявола и все, выходящее из нее, удивляли снова и снова.

Прямо как сейчас, когда осталось лишь увидеть – что ждет впереди.

Дуайт, уже касаясь приклада лицом, шагнул за поворот, ожидая увидеть что угодно.

Снег лежал повсюду, полностью закрывая глубокую котловину. Шапками, блестевшими без солнца и переливающимися алыми россыпями крови, щедро обагрившей все вокруг. Лохмотьями белого одеяла, разорванного замерзшим красным песком или травой, превратившейся в застывшие копейные наконечники. Песчаник, где время вырубило эту чашу, гудел от мороза, трещал, разбрасывая осколки. На глазах, за считанные мгновения, несколько каменных высоких пальцев обросли ледяной чешуей, закрутившейся вокруг них бело-сверкающей змеей.

Обращенные, застывшие ломаными и ломкими от мороза статуями, закрывали обзор. Их оказалось не так и много, всего семь человек. Бывших человек, превратившихся в странных големов под панцирями голубовато переливающегося льда. Черные дьяволовы полосы под кожей, переламываясь под зеленоватой броней жили собственной жизнью. Обращенные стояли не двигаясь, лишь черные, с синими искрами глаза следили за появившимися в котловине.

Командор шел первым, первым же и остановился, рассматривая слуг Козлоногого, ожидавших чьего-то приказа. Обращенные, не двигающиеся с места, означали одно: хозяин рядом. Дуайт хорошо запомнил обитель сестер, ставшую капканом почти для всей их группы. Детей Козлоногого стоит опасаться всегда, а уж особенно, когда ими управляет кто-то не такой тупой, как они сами.

От них, петляя странными узорами, куда-то в середину каменной чаши уходил лабиринт, вычерченный багровым и алым. Дуайт сглотнул слюну, заметив маленькую голую фигурку, девочку, если судить по раздвинутым ногам. Совсем малышка, не старше семи лет, промерзшая полностью, она лежала прямо на черных камнях, растопив снег своим теплом. Снежинки плавно облетали ее, крутясь по спирали, не ложились на темные кудряшки.

Моррис не стал ругаться. И правильно, ни к чему.

За погибшей девочкой, лениво шевеля зелеными языками, плел судорожную вязь костерок. Именно от него, смешиваясь с холодным воздухом, тяжело пригибало к земле удушающими запахами обугленных рук, торчавших на толстых кольях и плыл дурманящий аромат от странного лохматого клубка посередке, тлевшего, но не занимающегося огнем. Дуайт пожалел о снятых масках.

А за изумрудно-странными языками пламени, плюя на холод и снег, босая, на широком и плоском камне танцевала Алый ворон. Белая, как снег, окружавший ее. Гибкая, как змея-гремучка. Одетая в длинное платье из шелка и кожаный корсет. С длиннющими алыми волосами, прореженными широкой светлой прядью. Со свеже выскобленным черепом в одной руке и волнистым клинком в другой.

Она повернулась к ним боком, сдунула прядь, закрывшую глаза.

– Сам командор Марк, надо же… – тонкие серые губы растянулись в улыбку, – и два самых настоящих техасских рейнджера, мм-м…

Голос пробился через голос ветра. Низкий, пробирающий до печенок, отражающийся от ледяных и каменных стен. Моррис охнул и схватился за ухо. Дуайт покосился и увидел кровь, явственно капавшую вниз. Чертова ведьма начала бой без единого движения.

– Я искала тебя, сраный крестоносец! – Алый ворон переплела одну ногу вокруг другой, выгнувшись совершенно не по-человечески. – Искала и нашла, глупый святоша!

Девочка у ее ног шевельнулась и застонала.

– Да-да, джентльмены, вот так сюрприз… – серые губы растянулись еще больше, – невинное дитя, этот жертвенный агнец, жива, надо же.

– Не особо верьте ей, – командор покачал головой, – девочка мертва.

Обращенные качнулись к ним. Дуайт, заметив движение в снегу рядом с ними, присел на колено, прицеливаясь лучше. Не пожалел. Промерзшие костяные пальцы тянули за собой длинные, перевитые между собой острые ледяные пики. Сжимали шипастые блестящие ледяные дубинки.

– Сраные снеговики… – Моррис сплюнул, – такого у меня еще не было.

– Тебя, красавчик, убью после остальных, – ласково пообещала ведьма, – а голову твоего странного дружка заберу в коллекцию.

Командор выстрелил. «Исповедник» громыхнул, проделав изрядную дыру в одном из обращенных, разворотив ему грудь. Лед разлетелся, смешавшись в полете с осколками костей и кровью. Черной кровью. Обращенный отлетел назад, лежал, дергая руками, пытался встать.

Алый Ворон выгнулась еще больше и завопила, закричала, завыла. Моррис охнул и начал падать, зажимая уши.

– Присмотри за другом, – Марк хлопнул Дуайта по плечу и шагнул вперед, – Тварь, иди ко мне.

Снег закрутился сильнее, поднявшись в страшной круговерти. Дуайт почти сразу потерял командора из виду. Схватил Морриса за петлю на разгрузочных ремнях и потянул к ближайшей, если правильно помнил, стене. Стрелять? В снежном крутящемся крошеве мелькнуло что-то и пропало. Стрелять здесь и сейчас? А командор? А девочка, если та жива?

Из-за белой стены донесся дикий вой Алого Ворона. Дуайт криво ухмыльнулся. С такими легкими и глоткой ее и никакого другого оружия не надо. Но скоро стало не до улыбки.

Выстрелить он успел один раз. Две пули утихомирили неожиданно гибкую и быструю ледяную тварь, но и всего-то. Следующего из обращенных ему пришлось встречать ударом приклада, с треском раскроившего голову. Пронзив белый вихрь, в него вылетела острая сверкающая пика. Дуайт успел присесть, пропуская ее над головой и тут же схлопотал по плечу жестким и острым.

Винтовка, зацепившись провисшим ремнем за остатки пики, скользнула вниз. Дуайт перекатился вперед и коротко, без замаха, ударил собственным копьецом по мелькнувшему силуэту. Тяжелый треугольный наконечник с острыми гранями встретился с чем-то, лишь едва уступающим по прочности. Зазвенел, разлетаясь кусок блестящего панциря. Металл ударил обращенного по шее, плеснув черной кровью.

Еще одного, с торчащим на голове острым ледяным гребнем, Дуайт встретил острой пяткой древка. Ударил что есть силы, понимая, что успевает. Граненый шип вошел под грудину, ломая лед с костями, прошел дальше, встретившись с упругим содержимым и застрял. Намертво.

Прямо над его ухом грохнула винтовка Морриса. Тот, качаясь, в собственной крови по самую грудь, встал и выстрелил. За снеговертью высоко взвизгнул обращенный, и тут же замолчал.

– Осталось еще двое! – крикнул, пробиваясь сквозь вой ветра, Моррис. – Надо их найти.

Но они нашли их сами. Спрыгнули сверху, целясь острыми голубоватыми копьями. Дуайт успел отбить удар, ощутив, как спружинил и не сломался лед, покатился по камням, отталкивая от себя хрипящего обращенного, рвущегося к нему всем телом. Когда зубы, щелкнули прямо у лица, Дуайт не выдержал. И амок вошел в него, ломая все так долго выстраиваемое спокойствие.

Твари, недолго думая, он просто скрутил шею. Развернул голову с вопящим ртом назад, прямо по линии позвоночника. Тот звонко и протяжно лопнул, обращенный заткнулся.

Схватив с пояса мере, Дуайт прыгнул назад, туда, где потерял в вихре Морриса. Успел вовремя. Последний из обращенных сбил товарища вниз лицом, навалился сверху и старательно пытался перепилить ему горло каким-то подобием пилы. Дуайт успел поразиться филигранной красоте ее полотна и зубцов, но ударил раньше. Темная от впитавшейся крови мере хрустнула еще одним черепом. Развалила, выбросив на снег серый и скользкий мозг. Разом, как вываливается из скорлупы ядро ореха.

Дуайт подхватил Морриса, поднимая того на ноги. Снежная стена неожиданно рухнула и наступила тишина.

Алый Ворон и командор застыли напротив друг друга. «Исповедник» Марка, сломанный, лежал рядом с телом все же погибшей девочки. Командор, откуда-то выудивший длинную цепь со странным грузилом на конце, крутил петли, не подпуская к себе ведьму.