Обращенный заворчал, его низкий рокочущий горловой звук пробился даже через маску. Протянул руку к Моррису, даже дернулся, пытаясь встать и дотянуться до него. Приклад ударил быстро, мелькнул светлым пятном дерева и металлом оковки. Левая рука хрустнула, очередь плеча пришла чуть позже. Моррис пнул существо ногой, заставив опрокинуться, нагнулся и споро воткнул тому в рот деревянный кляп.

Свойства таких вот деревянных пузанчиков, вырезанных из сикоморы, открыл один из ветеранов рейнджеров. Немногие ученые, поломавшие голову над разгадкой, так ничего и не добились. Дуайта их работа интересовала мало. Если такой вот мраморно-белый уженечеловек после куска дерева в зубах замирает, да и ладно.

Командор показал пальцем вверх. Дуайт повернулся и понял, что семя дьявола обошло их стороной. Кажущаяся живой черно-серая туча, прореживаемая алыми всполохами, уходила дальше. Он кивнул, одновременно засунув ладонь в небольшой промасленный кожаный чехол, прикрепленный сбоку.

Корпус анализатора давно треснул. Но сам прибор работал нормально, без сбоев. Дуайт всмотрелся в крохотный дисплей, искренне не желая увидеть красноватый отсвет. Щелк-щелк-щелк, таймер считал положенные десять секунд. Рядом остановился Моррис, покосился на анализатор. Вздох Дуайт не слышал, скорее, почувствовал.

Дисплей осветился ярко-зеленым светом. Дьяволова семени рядом не оказалось. Моррис расслабил ремни и тихо сдернул маску вниз.

– Приедем домой… – Дуайт снял свою, – сразу в мастерскую, подгонять. Ты весь мокрый, камрад. Как можно настолько не любить себя, а?

– Хорошо, – буркнул Моррис, ткнул концом ствола лежащего и не дергающегося белокожего, – Посмотри, что-то он мне не нравится.

– Удивил, – Дуайт наклонился, разглядывая черные нити, протянувшиеся по лицу, – Ему уже несколько часов. Марк?

– Какая разница? – Командор не смотрел на обращенного. Взгляд замер на камнях и темноте между ними. – Упокойте его с миром.

«Ругер» плюнул еще раз, разнеся голову несчастного в крошку и лохмотья.

– А нам пора двигаться дальше. – Марк обернулся и призывно махнул рукой броневику. – Почему-то кажется мне, друзья мои, что дальше нам придется намного тяжелее.

Дуайт присмотрелся к следам, уже практически занесенным песком. Следы не нравились. Среди них четко виднелся один маленький. Конечно, можно предположить, что кто-то, решивший зачем-то отправиться в пустыню, маленькая женщина с крохотной ступней. Но почему-то Дуайт в это не верил.

«Кугуар», хрустя песком и еле слышно фыркая, подкатился сзади. Хавьер выглянул через свой люк, вопросительно поднял брови.

– Ждите нас здесь, – Марк вздохнул, – возможно, что нам придется быстро уносить ноги.

Хавьер кивнул и спрятался.

Дуайт вновь двинулся первым. Шел к камням, стараясь уловить хотя бы что-то, отличающееся внешне. Слуги Козлоногого всегда хитры, и любят прятаться как во тьме так и в тенях. Хотя не меньше любят прятаться и в мыслях человеческих.

Но ничего. Камни, гравий, песок, несколько летающих вокруг колючих шаров перекати-поля. Ветер выл, рвался за плотную кожу куртки и брюк. Дуайт насторожился, не сразу сообразив – что не так? Догадка пришла вместе со следующим порывом.

Здесь, посреди раскаленного противня Мохавы, ветер стеганул его холодом. Ударил по лицу жестким морозным хуком. Дуайт выдохнул, следя за чуть заметным, но самым настоящим парком изо рта.

– Что за срань… – Моррис провел ладонью по лицу, – что за…

– Если бы я был моложе и неопытнее, – командор накинул капюшон, – то дважды, если не трижды подумал бы о дальнейшем пути, солдат.

– Почему? – Моррис поморщился от следующего воздушного удара.

– Холод не ночью? Как думаешь, сильно ли существо, сделавшее это? То-то и оно, что сильно. Поэтому и говорю, что если бы я был моложе и… Но я тот, кто я есть.

Командор шагнул вперед, и пошел, не останавливаясь, в веющую холодом темноту. Дуайт, поморщившись от неприятного предчувствия, двинулся следом. Здесь, на самой границе песка и камней, блестя на солнце прозрачными гранями, таяли крошечные кристаллы снега. Моррис, помянув драную вавилонскую блудницу, чуть не оскользнулся.

Темнота оказалась не непроницаемо-черной. Твердая поверхность, глина, высохшая, серо-голубого цвета, уходила чуть вниз. Пришлось двигаться аккуратнее, а в какой-то момент остановиться и достать их чехлов все необходимое для дополнительной помощи самим себе. У Марка, кстати, ничего подобного не оказалось.

Древко для копьеца леденело быстрее, чем оно скручивалось из половинок. Наконечник и острую пятку Дуайт закрепил как можно быстрее. Заметно холодало и пальцы под плотной кожей перчаток, заметно мерзли. Марк стоял и ждал, поглядывая на них двоих. Дальше идти оказалось чуть легче. Металл пятки копья удерживал вес хозяина и даже командора, когда тому приходилось опираться на спутников.

– Господь мой Иисус, как такое возможно? – Моррис, в очередной раз проехавший вперед, еле успел воткнуть древко в выбоину смыкавшейся поверху каменной стенки. – Padre, не подскажете?

– Здесь ведьма, – буркнул Марк, вцепившись в острые обломки справа. Ноги командора решили двинуться вперед, чуть не опрокинув его. – Сильная ведьма.

– И она сотворила такое?

– Тебе видится какой-то другой ответ? – Марк все-таки упал на колено. Дуайт успел подхватить его под локоть, больно прижав палец защитным щитком. – К вечеру должно похолодать, но не так. И следы.

Дуайта природа возникновения снега и наледи волновала чуть меньше Морриса. Хотя, что скрывать, опасностью пахло все сильнее. Как обычно, опасность отдавала кровью. Ее, подсказывало обоняние, пролили немало. А еще пахло тленом, необычно резко перебивающим холод. И чем-то еще, сладковатым, дразнящим и вызывающим еле заметную дрожь.

– Мы уже близко, – командор поднял оружие, – будьте внимательны. Она очень опасна.

– Она? – Моррис перевел дух, остановившись и крепко вцепившись в древко. До конца спуска оставалось не так много, но лед стал более толстым и гладким. Ноги разъезжались.

– Она. – Марк протянул руку к камню и снял лоскуток тонкой материи. Поднес к глазам, понюхал. – Любит хорошие духи, и носить шелк. А еще она явно знает про нас.

– И красит волосы в алый? – Дуайт наклонил голову, присмотревшись к щербине где-то на уровне его плеча. Волосы, несколько штук, волновались на ветру. Странно, что он их еще не унес. И волосы оказались длинными и действительно алыми.

– Алый Ворон, – Марк покачал головой, – вот и мы с ней и встретились.

Дуайт не стал задавать лишних вопросов. Не то место и не то время. Алый Ворон, так Алый Ворон. Порой знакомые ему женщины любили и более странные имена. Например, Барсук из Чероки-виллидж. Хотя она и походила на зверька крепостью бедер, но все же он так и не понял ее желания так себя называть.

Ветер взвыл из-за ближайшего поворота. Пахнул костром, густо настоянными маслами, паленой плотью и кожей. И кровью. Взвыл и принес с собой перекатывающийся ручьем на камнях смех. Женский, красивый и злой.

– Чертова сука… – Моррис выдохнул, в очередной раз прокатившись по совершенно заледеневшим камням. Пар взвился вверх, сильно, облачком. – Издевается?

Командор не ответил. Смотрел вперед, на выступающий над поворотом высокий камень, расширяющийся к верху. Голова, лежавшая на природном подносе, посиневшая, с прилипшими ко лбу черными волосами и усами, покрытыми инеем, бешено ворочала глазами и открывала рот, плюясь кровью.

Такого Дуайту видеть прежде не приходилось.

– Твою-то мать… – Моррис сплюнул, – Командор, надо же предупреждать.

Марк выпрямился, не глядя на него. На крестах наплечников, заиндевевшие, тускло блестели кресты.

– Да не убоюсь я зла, – командор шагнул вперед, перестав смотреть на голову, – ибо идя долиной смертной тени ты со мной, Господи.

Ветер взвыл пронзительнее, завопил сотнями диких и разъяренных голосов, заклекотал вороньим граем тысячекрылой стаи. Небо, бывшее там, за кольцом скал сияющим до раскаленной белизны и жарким, здесь оказалось другим. Бурлило водоворотами серых снежных туч, стегало вниз бичами вихрящихся и острых снежных плетей.