Я колеблюсь, но всё же задаю вопрос, крутящийся в моей голове:

- А почему ты так удивился, узнав меня?

Пит хмурит брови и слезает с кровати. Он явно не настроен отвечать.

- Это спросонья, – уклончивый ответ. – Нам лучше лечь спать, завтра напряжённый день.

Я вижу, что из него и слова не вытянуть. Оставлю это на потом. И я засыпаю со странным, неведомым мне доселе гнетущим чувством. Что же значит это его удивлённое «Китнисс»?

========== Секреты ==========

Резкий свет полоснул по глазам. Даже через веки было больно.

- Ммм…

После нечленораздельных звуков, я всё же заставила себя приоткрыть один глаз, потом второй.

- Пит, какого чёрта?

Парень отдёрнул в стороны тяжёлые шторы, позволяя яркому солнечному свету залить комнату.

- Подъём, – спокойно скомандовал он.

- Зачем? – нехотя спросила я, свешивая ноги с постели. – Мне же ещё целый день тут из угла в угол слоняться.

- Не совсем. Сегодня начнёшь тренироваться.

Я посмотрела на парня так, будто он говорил на совершенно незнакомом мне языке. Настроение, и так стремящееся к нулю, теперь начало падать в отрицательную сторону.

- Это ещё зачем?

Пит повернулся ко мне. Видимо, проснулся он уже давно, так как успел переодеться.

- Скоро всё разрешится, и ты должна быть готова, когда время придёт.

Сама не знаю почему, наверное, мне надоело выполнять приказы и наставления, но меня возмущала данная перспектива. Желание тренироваться отсутствовало напрочь.

- А если я не хочу? – бурчу в ответ.

- Тебе придётся, – Пит непреклонен.

- А то что? Снова за плеть возьмёшься?

- Если потребуется.

Я застыла в безмолвном бешенстве. Утро началось отлично. Попробую поменять тактику.

- Пит, если в Тринадцатом я что-то и делала, так это тренировалась. Нас там готовили настоящие спецы. От рукопашного и до огневой подготовки – всё было в нашем «меню». Между прочим, это кое-кто другой наслаждался гостеприимством Капитолия.

Я тут же прикусила язык, увидев, как сильно побледнел Пит. Что же я наделала?! Как можно было сморозить такую глупость? Он пережил пытки пострашнее моих, проник хитростью в стан врага, чтобы спасти мою жизнь, хотя мог действительно всё это принять, стать на сторону победителя Сноу.

- Пит… - прошептала я, глядя в налитые яростью и болью глаза. – Я не хотела… Прости…

- Вставай.

Тон настолько ледяной, что я усомнилась, не пропустила ли сигнал включения камеры. Пит снял расстёгнутую лёгкую рубашку, оставаясь в тёмной обтягивающей футболке.

- Давай, Китнисс, докажи мне, что ты не утратила форму за недели пыток и подземелий, – я оторопело смотрела, как Пит занял стойку защиты. – Уложишь меня на лопатки – и никаких тренировок.

Я неуверенно поднялась с кровати. Что ж, Пит Мелларк, ты сам напросился. Разминаю шею, привожу дыхание в порядок. Только бы не перестараться, это же меня тренировали как убийцу, а Пита здесь пытали, мучили, к тому же не стоит забывать о его ноге. Нужно быть осторожнее.

Вспоминаю все наставления мистера Броуди – инструктора из Тринадцатого. Обхожу Пита немного слева, выпад вперёд и хлёсткий удар. Я уже ожидаю столкновения с плечом Пита, но вместо этого неожиданно мой кулак проваливается в воздух, а сильные пальцы крепко сцепляются на запястье, и я лечу метра на два минимум в другую сторону.

- Ох! – мимо воли вырывается у меня.

Я не ожидала такой реакции от него. А ведь Пит почти даже не сдвинулся с места! Наверное, после того, как он «признал» авторитет Сноу, тоже имел возможность тренироваться. Значит, нужно постараться и выложиться по полной.

Быстро поднимаюсь на ноги, с досадой понимая, что тело всё же потеряло форму слегка. Ничего, просто после сна ещё не отошла.

Пробую выполнить обманный манёвр, что мне всегда так удавался – спровоцировать ложным выпадом противника на удар, а самой шмыгнуть ему под руку и, вывернув её, лишить возможности пошевелиться, блокируя болью движения.

Я и сама не поняла, на каком этапе столь отработанного приёма, всё вдруг пошло не по плану. И вот моя правая рука заломлена за спину, левая прижата к туловищу, а саму меня пригвоздили к стене. Навалившись всем телом сзади, Пит практически лишил меня возможности дышать.

Молчание. Я не способна признать поражение вслух. Но именно этого и ждёт Пит: мы же вроде поспорили. Долгие секунды мы так и стоим, пытаясь дышать ровнее. Я ощущаю горячее дыхание Пита на своей шее, отчего где-то в районе поясницы пробегает холодок.

- Может, уже отпустишь меня? – зло спрашиваю.

- Миротворцев Сноу тоже так попросишь, если попадёшься? – обманчиво-ласковым голосом прошептал Пит, отчего холодок пробежался уже не только по пояснице, но и по всему позвоночнику.

В следующую секунду я почувствовала, что свободна. Негодование затопляло до самых краёв. Резко развернувшись, я решила нанести фронтальный удар ребром ладони под дых, которого Пит не ожидал. Но он успел закрыться какой-то палкой, точнее свёрнутой… плетью.

Увидев эту ужасную вещь, принёсшую мне столько страданий, я словно впала в ступор. В голове зазвучали слова того ужасного дня: «Только дёрнись, и я раздену тебя полностью», потом свист хлыста. Я зажимаю ладонями уши, превращаясь в комок воспоминаний, теряю равновесие и падаю, цепляя боком кровать.

Лицо Пита немного смягчилось, но он не бросился меня утешать. Почему-то от осознания этого меня затопила волна горечи и разочарования.

- Физическая подготовка – твоё не самое слабое место, но тренируя тело, ты тренируешь дух. Страх – вот твоя ахиллесова пята, Китнисс.

С этими словами Пит нажал на каком-то пульте кнопку, и из стены в углу возле кровати выехал тренажёр.

- Это поможет тебе восстановить физическую силу, а рукопашный отрабатывать будешь со мной, – парень подошёл и протянул руку, чтобы помочь мне подняться, но я проигнорировала предложенную помощь, неуклюже вставая на ноги. – И прости за трюк с плетью – ты должна была понять, что всё серьёзно.

С мрачными мыслями я поплелась в душ. Да уж, Пит уже не тот мальчик с хлебом, которого я помню. Обстоятельства меняют людей, и мой напарник не исключение. Что ещё изменилось в нём? Он сказал, что его чувства ко мне не изменились, но так ли это? Одно я знаю точно: мои чувства изменились. Ещё в Тринадцатом я решилась признаться себе, что полюбила его. Не как друга, не как напарника, а по-настоящему. Но теперь, даже узнав правду, я всё ещё боюсь его.

Под мерный стук горячих капель я снова мысленно вернулась к прошедшей ночи. Что-то в этом удивлённом «Китнисс?» не давало мне покоя. Странное горячее ощущение разливалось в груди, когда я думала об этом. Это было не просто волнение или страх. Что-то ещё – неведомое мне доселе.

Выйдя из душевой, Пита в комнате я не обнаружила. Надо же! Хотя бы предупредил. Незаметно кинув взгляд туда, где была прикреплена камера, я убедилась, что она выключена, о чём свидетельствовало отсутствие зелёного цвета лампочки. Вообще-то её и так не видно, но Пит объяснил мне, куда нужно всмотреться.

Приводя в порядок спутанные влажные волосы, я сердито посмотрела на тренажёр. Здравый смысл подсказывал мне, что Пит прав, но врождённое бунтарство сеяло сомнения. Нужно заткнуть ему рот, ни к чему хорошему в этой жизни оно меня не приводило.

Тут я вспоминаю о том участке пола, что отдаёт глухим звуком, и неприязнь к тренажёру уходит на второй план. Найдя нужное место, начинаю внимательно ощупывать, надавливать на половицы, пока одна, наконец, не поддаётся, немного приподнявшись. Поддев её шариковой ручкой, которую я нашла на письменном столе, я открываю небольшой тайник. Ещё раз удостоверившись, что камера бездействует, просовываю руку в образовавшуюся от приподнятой части паркета пустоту. Пальцы прикасаются к чему-то гладкому и холодному. Мне понадобилось не более трёх секунд, чтобы наощупь определить, что это не что иное, как лук. Там же определяю колчан со стрелами. Это для меня! Пит готовится к побегу, припася мне оружие.