Ещё нащупываю холодную сталь – два пистолета и книгу. Вытянув её на поверхность, вижу, что это не книга, а толстый блокнот в кожаном переплёте. И только сейчас, открывая первую страницу, чувствую себя воровкой. Я влезаю в чужие мысли – в его мысли. Позволено ли мне? Но остановиться уже не могу.

Первая, втора, третья, пятнадцатая страницы – я. Моё лицо крупным планом: тут я хмурюсь, тут задумчива, здесь плачу, а здесь улыбаюсь – так искренне и беззаботно. Я и не знала, что у меня такая богатая мимика, потому что всегда старалась сохранять на лице беспристрастность. Потому, что так проще. Но Пит заметил каждый оттенок чувств, каждую эмоцию, и отобразил их в этом блокноте.

А дальше он запечатлел моменты, от которых в жилах застыла кровь. Я пристёгнута к металлическому креслу, голова безвольно повисла… Я в диком страхе прижимаюсь к стеклу комнаты с сойками… А вот и сама сойка – знак на моём плече. Зачем он всё это рисовал? Мучился, вспоминая, какие страдания мне причинил?

Слёзы застилают глаза, и тут я слышу тихий писк! Камера! У меня несколько секунд, чтобы всё сложить обратно, а слёзы как раз кстати.

***

Ещё один угрюмый день, проведённый в одиночестве, подошёл к концу. Время уже за полночь, а Пит так и не вернулся. Днём я уснула, пока камера была активна, и теперь сна ни в одном глазу. Решаю дождаться Пита и во что бы то ни стало добиться от него подробностей: где он бывает, что делает, что замышляет? Хватит уже держать от меня всё в секрете в лучших традициях Хеймитча. Секреты и тайны приносят проблемы.

Цифры на часах менялись, а всё ждала. 00.30. 01.00. 01.30. Твёрдая решимость начала таять, и сон стал затягивать меня в свои сети, когда я услышала шаги в коридоре. Замок щёлкнул, и Пит тихо вошёл в комнату. Пока что я решила не показывать, что не сплю, но вся буквально сжалась в ожидании разговора. Эта ночь станет ночью откровений, Пит Мелларк, и ты не отвертишься.

Я лежу, отвернувшись от его стороны кровати, укрытая одеялом до подбородка. Слышу усталый вздох, шорох одежды. Дальше хлопок двери – Пит отправился в душ.

Не знаю, что там можно делать, но в ванной Пит был бесконечно долго. Я устала ждать настолько, что пообещала себе, что если он не вернётся через три минуты, то я закрою глаза и отправлюсь в объятия сна, что манили меня уже довольно долго.

Вот, наконец, хлопнула дверь, и кровать просела под тяжестью тела. Снова тяжкий вздох. Да что же происходит?

- Почему не спишь?

Я аж подскочила: не ожидала, что он раскусит меня.

- С чего ты взял? – бурчу, не поворачиваясь.

- Твоего дыхания почти не слышно.

- Где ты был? – решаю сразу идти в наступление.

Пит отвечает не сразу. Чувствую, что он взвешивает все за и против: говорить мне или нет.

- Только что? В душе.

Смешно.

- Долго же ты там был, – мой голос звучит всё более сердито.

- Отмывал грязь, – тихо ответил мой собеседник.

- Тебя что, полы заставляют мыть? – я сама удивилась количеству яда в моём голосе.

Пит молчит, и мне становится стыдно за своё поведение – слишком много желчи. Я поворачиваюсь, приподымаясь на подушки, виновато смотрю на Пита. Он лежит на спине почти на самом краю кровати и прожигает потолок остановившимся взглядом. В серебристом отсвечивании луны я замечаю тёмное пятно на шее Пита. Даже при плохом освещении я понимаю, что это. На моём плече красуется такое же.

- Что это? – указываю пальцем на отметину.

Пит даже не моргнул.

- За выключенные камеры тоже нужно платить, Китнисс.

Я тупо смотрю на собеседника, пока картинки паззла складываются в моём сонном мозгу. Перед глазами всё идёт чёрными точками, волна ужаса, отвращения, стыда накрывает меня. Я понимаю, что если не выровняю дыхание, то попросту потеряю сознание. Откидываюсь на подушки, и, подобно Питу, впиваюсь взглядом в потолок, наблюдая за отблесками огней города.

- Если тебе противно, я могу уйти.

Его слова пробились сквозь прострацию, которая охватила меня.

- Мне не противно, Пит, – отвечаю, поворачиваясь лицом к парню. – Просто, когда в мои руки попадут лук и стрелы, эта шваль первой лишится жизни.

Пит присаживается на кровати, удивлённо глядя на меня.

- Китнисс, она не враг. Лиза ненавидит Сноу так же, как и мы. Она хороший человек и настоящая профи в технике, – он говорит таким тоном, будто мы обсуждаем привычные вещи. – Просто у неё есть… ээ… некоторые особые предпочтения.

«Она» - так он говорит о той мерзости, которая за услуги вынуждает его платить такую цену. И тут меня осеняет: а может, ему это вовсе не в тягость? Внезапно то тяжёлое чувство, что давило на грудь, когда я вспоминала это ночное «Китнисс?» обретает форму – ревность. Да, я ревную Пита к этой извращенке. Лиза. Он назвал её по имени! Защищает её, оправдывает.

- Лиза, значит… - протягиваю с горечью. – Особые предпочтения…

Голос вот-вот предательски сорвётся, рискуя выдать слёзы бессилия, готовые политься из глаз.

- Китнисс, всё не так, как тебе кажется, – Пит приподымается, нависая надо мной. – Это Капитолий, ты должна понять. Я говорил тебе, что мои действия могут не соответствовать твоим ожиданиям, но все они подчинены одной единственной цели – спасти твою жизнь и свободу.

Единственная цель… Слишком много жертв ради такой цели.

- И когда мы будем уходить, – продолжил Пит, – её мы тоже заберём. Потому что если Сноу узнает, а он обязательно узнает, что она нам помогала, то ей конец.

- Что ж, кто я такая, чтобы помешать тебе спасти свою девушку.

Не могу скрыть горечь в голосе. Отворачиваюсь, стараясь взять себя в руки. Это неожиданное открытие повергло меня в шок. Горечь физически ощущалась во рту, а всё тело неприятно ломило. Комок в горле не давал дышать. Тоже ли чувствовал Пит, представляя меня с Гейлом?

- Она не моя девушка.

- Ну да, просто выгодный союз. Капитализм.

- Ревнуешь?

Пит сорвал покрывало с моих чувств, обнажив их во всей красе.

- Дай поспать.

***

Шум, крики, дым… В неверном свете люминесцентных ламп и столь сильном задымлении ничего не видно. Я бегу по узким серым коридорам, плохо разбирая куда именно. Ещё шаг и я упаду, задыхаясь в кашле – лёгкие пропитаны каким-то удушливым газом, глаза застилает слезами.

- Китнисс! Быстрее! - крик Гейла даёт надежду, что я не одна.

- Гейл!

Пламя загораживает дорогу. Оно ведёт себя странно: не потрескивает, не дышит жаром. Внезапно я осознаю, что это не пламя, а огненно-рыжая шевелюра девушки.

- Ты! – кричу ей, выхватывая из-за спины стрелу.

Выпуская оружие, успеваю заметить, как красива рыжая: кошачьи глаза, полные губы, гибкое тело.

Внезапно перед ней возникает силуэт, закрывая от смертоносной стрелы. Нет! Пит!

***

Я резко сажусь на постели, капельки пота стекают по вискам. Только что в моём сне я убила Пита, который встал на защиту этой извращенки. Я уверена, что именно её видела во сне, даже скорее чувствовала. Я сделаю это явью, только стрела попадёт в цель.

А теперь спать, утром меня ждёт тренажёр.

========== Неожиданность ==========

Меня будит хлопок двери – Пит ушёл, как я поняла, когда разлепила веки. Неприятные воспоминания вчерашних откровений заполняют голову, отдаваясь в груди нехорошей пульсацией. Лиза. Тварь.

Это действует как допинг, как стимул, буквально подрывая меня с постели. За последние несколько дней я хорошо отдохнула, при содействии Пита отлично питалась, плюс какие-то там витамины, что приносила всё та же женщина в белом халате. И вот, подпитываемая злостью и ревностью, я чувствую, как мои мышцы ноют от бездействия, а в голове то и дело складываются различные картинки жестокой расправы над Сноу и этой любительницей «особых предпочтений».

Упругие струи горячей воды только подстёгивают моё желание стать сильнее, я чувствую, как просыпается жажда борьбы, разбуженная ревностью. Тело, словно сжатая пружина в преддверии прыжка. Но Пит прав, я должна немного потренироваться, вернуться в режим боевой готовности, чтобы действовать по сигналу. Я обещала слушаться Пита во всём. Так будет. До определённого момента.