- Не говори об этом никому, хорошо? – просит она, поднимаясь на ноги и, дождавшись утвердительного кивка, быстрым шагом, глядя в пол, идет к выходу.

- Дурдом, - негромко комментируя я, когда за Мадж закрывается дверь. Критически осмотрев свою порядком потрепанную футболку, я принимаю решение переодеться.

Я застегиваю последнюю пуговицу на рубашке, когда открывается дверь, и в комнату заходит Хеймитч. Инстинктивно напрягаясь, таращусь на него, выражая взглядом немой вопрос. Он никогда не приходит с хорошими новостями.

- Расслабься, - бросает Хеймитч, по-хозяйски плюхаясь на кровать. – А хорошо тут у вас.

- Зачем пришел? – грубо бросаю я, не желая с ним церемонится.

- Фи, какие мы грубые, - морщится он. – Может, я соскучился?

- Ага, конечно, - фыркаю я. – И Сноу изменил свою позицию по отношению к Китнисс.

- Ладно, я и правду к тебе по делу пришел. Я по поводу свадьбы.

- Какой свадьбы? – недовольно морщусь я.

- Ну, в данном случае, твоей.

- Хеймитч, ты спирт где-то достал? – я наклоняюсь вперед, стараясь уловить запах того, чего нет – перегара. Я не чувствую ничего, а значит, он не шутит. И почему-то меня это настораживает.

- Нет, - качает головой он. – Пит, все серьезно.

- Что случилось? Какая свадьба?

- Твоя, я же говорю, - он внимательно смотрит на меня, будто я обязан все понять без слов.

- Я пока не научился читать мысли, так что давай по порядку, - я сажусь на стул, предварительно подвинув его поближе к кровати, на которой устроился Хеймитч.

- Короче, дело обстоит так. Койн жутко недовольна, что Китнисс все еще видит кошмары, хотя и живет с тобой. Как мы с ее лечащим врачом не пытались убедить ее, что это никогда не пройдет, она стоит на своем: или вы женитесь, или расходитесь по родителям.

Я передергиваю плечами. Второй вариант мне не нравится.

- В общем, мы более или менее пришли к согласию.

Он замолкает, будто я все понимаю, но в моей голове все еще пусто. Что он имеет в виду?

- Вы по-прежнему будете жить вместе, - добавляет он.

- Но мы же не можем пожениться, - возражаю я. Как бы я не желал этого, закон непреклонен.

- Да, не можете, пока вам обоим не исполнится тридцать по теперешним законам. Если мы выиграем, ваш брак состоится, когда вам обоим исполнится восемнадцать, потому что Койн намерена изменить законодательство. Если же нет – что ж, не думаю, что хоть один из нас останется в живых после этого.

Я усмехаюсь. Он прав.

- Поэтому, мы придумали маленькую альтернативу свадьбе, которую никто запретить не сможет. И в законах она не фигурирует, но без нее сейчас не обходятся. И ты упоминал о ней, Пит.

Он замолкает, давая мне собраться с мыслями. Я перебираю в голове все, что знаю о свадьбах, старательно пытаясь понять, что же он имеет в виду. Ответ приходит в голову спонтанно. Он такой простой, что я гадаю, как же я не догадался о нем раньше.

- Ты понял? – спрашивает Хеймитч.

Я киваю. Я действительно знаю ответ. Я рассказывал на интервью с Цезарем об особом ритуале, который проводят у нас, в Двенадцатом. О том, как двое молодых людей готовят и съедают кусочки хлеба. И я сказал, что мы с Китнисс тоже так сделали. Что ж, это, можно сказать, альтернатива свадьбе. И теперь не будет ложью то, что все считают, что мы поженились благодаря ритуалу Двенадцатого Дистрикта.

========== Глава 30. ==========

Когда Китнисс выписывают из госпиталя, я встречаю ее. Мы молча бредем среди коридоров. Она узнала о планах Койн практически сразу после меня. Опровергнув мои ожидания, она отреагировала совершенно спокойно, сказав: «Хорошо», и замолкла на несколько часов. Я тут же попытался заговорить с ней, но Хеймитч положил руку мне на плечо, сказал, что ей нужно обдумать все это, принять, и за руку утащил из палаты.

Когда же я пришел к ней на следующий день, она снова улыбалась, разговаривала и ничем не показывала, что чем-то встревожена. Но через несколько дней попросила, чтобы я никому не говорил о нашей свадьбе, потому что она не хочет, чтобы об этом узнала ее мама. Миссис Эвердин может нас не понять. Когда же я спросил, скажет ли она об этом Финнику и Прим, она утвердительно кивнула.

Они из тех, кто умеют хранить секреты.

И добавила, что скажет, если я не буду возражать. А я, конечно же, не могу ей возражать, разумеется, только если вопрос не касается ее жизни. Мы завтракаем среди друзей. Ни я, ни она ничем не показываем, что завтра состоится самое важное событие в наших жизнях. Внутри меня все ликует, но я все еще переживаю из-за Китнисс. Она ведет себя как обычно, но на душе все же неспокойно.

Потом Китнисс тащит меня на кухню, чтобы помочь ей выбрать различные блюда к фуршету на свадьбе Финника и Энни, которая состоится через неделю. Там ее встречают, как дорогую гостью. Нам тут же показывают, куда пройти. На длинном столе стоит несколько десятков различных мисочек с подписями. Китнисс с обреченным видом берет со стола листок бумаги и ручку.

- Что ты на меня так смотришь? – глядя в листок, бросает она. – Бери все, что тебе нравится и пробуй. Потом записывай в этот листок, что тебе больше всего понравилось. Точнее, ставь плюсики.

Девушка подхватывает первую попавшую миску и пробует ее содержимое. Я медленно вожу рукой над многочисленными тарелками, не зная, за что схватиться. Китнисс скептически смотрит на меня и скрещивает руки на груди.

- Если ты искренне думаешь, что мы можем торчать здесь остаток дня, то ты ошибаешься. Через час мы улетаем в восьмой, дабы морально поддержать местное население. Нам с тобой, кстати, предстоит мило улыбаться и махать ручками, а настроение у меня ни к черту. Так что давай побыстрее с этим расправимся, чтобы Порция смогла впихнуть меня в костюм Сойки.

- Ты не в настроении из-за завтрашнего дня? – тихо спрашиваю я, надеясь, что голосом я не выражаю никаких эмоций.

Китнисс закрывает глаза на несколько секунд, а потом снова смотрит на меня и уверенно отвечает:

- Ты прекрасно знаешь, что сейчас говоришь полную чушь.

А затем, как ни в чем не бывало, наклоняется над столом.

- Я надеюсь, - так же тихо отвечаю я, крутя в руке мисочку с каким-то кремом.

Через сорок минут мы радостно вопим при виде Боггса. Пробовать различные десерты, салаты и закуски мне совершенно не понравилось. Меня слегка мутит от количества съеденного, в основном из-за того, что так шикарно я давно не ел, а еще потому что есть фруктовый салат после закусок из морепродуктов мне совершенно не следовало. Китнисс выглядит лучше, чем я. Но по ней видно, что ей поедание чего попало, пусть даже в небольших количествах, совершенно не понравилось.

Поэтому мы с радостью покидаем кухню, следуя за Боггсом через вереницу коридоров. Он подводит нас к двери, откуда уже выглядывает команда подготовки Китнисс. Девушка обреченно смотрит на меня, а затем покорно шагает в дверной проем. Боггс вместе со мной заходит в соседнюю дверь. Пока я натягиваю костюм за ширмой, он что-то рассказывает о боеприпасах. Я практически не слушаю его, думая насчет завтрашнего дня.

- Переживаешь? – спрашивает Боггс, дождавшись, пока мы с ним выйдем в коридор.

Я машинально киваю, а потом подозрительно щурюсь и уточняю:

- Ты сейчас о чем?

- Я по поводу завтрашнего события, - спокойно отвечает он. Я тут же прокручиваю в голове все события завтрашнего дня, которые могут меня волновать, но кроме помолвки на ум ничего не приходит. Боггс хлопает меня по плечу и спокойно отвечает на невысказанный вопрос:

- Узкий круг людей в курсе. Я в их числе.

Я усмехаюсь. Кто бы мог сомневаться!

- А чего это вы такие грустные? – подражая голосу Цезаря Фликермана, к нам подходит Китнисс, одетая в свой костюм. Она перебрасывает через плечо лук и проходит мимо нас. Мы удивленно таращимся ей вслед.

- Вы чего? – говорит она уже нормальным голосом.

- Ничего, - я мотаю головой. – Мы идем.

Через пару минут, когда мы уже стоим в лифте, Китнисс задумчиво спрашивает: