– Это было так… – начинает она, но не может подобрать слов. Внезапно она чуть отстраняется, поднимает на меня глаза и твердо говорит, – Я звала тебя! Ты был нужен мне!

В памяти всплывает несколько фрагментов из дневника: «… я никогда не целовалась так с Гейлом, мне было это не нужно», «…выкрикиваю любимое имя: - Пит!»… Неужели я ошибался, ослепленный ревностью, и каким-то непостижимым образом в сердце Китнисс нашлось место и для меня?

– Я нужен тебе сейчас? – робко спрашиваю я.

Любимая поджимает губы, ее брови на мгновение сходятся на переносице, но почти сразу возвращаются в нормальное состояние. Подумав, Китнисс произносит:

– Нужен, Пит. Очень нужен. Мне не справиться со всем этим одной – мы должны спасти Прим. Я сделаю все, лишь бы Сноу не добрался до моей сестры!

В душе странная кисло-сладкая смесь: я нужен Китнисс, но все это связано с чувством долга перед семьей. Сомнения снова возвращаются ко мне – я втянул нас в эту авантюру, рассказав про свою любовь, упомянув о несуществующем ребенке…

– Все будет хорошо, обещаю, – успокаиваю ее я.

– Только не дай ему обидеть Прим, Пит! – просит Китнисс, настойчиво глядя на меня. – Сделай все, чтобы спасти ее…

Она мнется, не знает, как выразить словами свое нежелание близости со мной. Я молча киваю. Моя девочка может не бояться, что я брошусь насиловать ее. Я не смогу. Люблю.

Сколько времени осталось? Чуть больше недели. Время терпит… Хотя… Сколько дней нужно медикам Капитолия, чтобы определить, что девушка беременна? Я практически ничего не знаю по этой части. Неизвестность пугает.

Мы сидим, обнявшись, дыхание Китнисс ласкает мою шею, а я сжимаю любимую девушку в объятиях, как самое ценное, что у меня есть. Она ведь, и правда, единственное, что мне дороже жизни. Я умру ради нее, как собирался уже дважды. Или буду жить, если ей от этого станет легче.

Просыпаюсь от того, что кто-то касается моих губ. Прикосновение легкое, едва уловимое, но я вздрагиваю и открываю глаза. Мы с Китнисс лежим на диване, я с краю, она почти на мне. Успеваю заметить, как любимая отдергивает палец, которым касалась моих губ. Зачем ей это?

– Привет, – говорю я, чтобы хоть что-то сказать. Улыбаюсь.

Китнисс хитро улыбается в ответ, как воришка, пойманный на месте преступления.

– Я не хотела тебя будить, – извиняется она. – Ты так сладко спал…

Приятное тепло разливается по телу: Китнисс наблюдала за мной спящим? Обычно, так делаю только я – часами смотрю на любимое лицо, впитывая в себя каждую черточку. Мы смотрим в глаза друг другу, и, кажется, наши мысли схожи: Китнисс медленно прикрывает глаза, а я подаюсь вперед, прикасаясь своими губами к ее. Поцелуй ласковый, тягуче-нежный. Я словно извиняюсь за все, через что заставил ее пройти. Китнисс принимает извинения, приоткрывая губы мне навстречу. Робко проникаю языком в ее рот, Китнисс не сопротивляется, напротив, ее руки обхватывают меня за плечи, привлекая ближе. Огонь внутри разгорается, придавая мне смелости.

Не разрывая поцелуя, я переворачиваюсь, отчего любимая оказывается подо мной. Ее пальчики путаются в моих волосах, а я покрываю нежными поцелуями ее шею. Моя девочка. Единственная. Любимая.

– Я люблю тебя, – выдыхаю я и замираю, когда понимаю, что сказал это вслух.

Китнисс тоже не двигается. Размышляет? Сейчас она оттолкнет меня? Прогонит? Поднимаю на нее глаза, готовясь к неизбежной расплате, но взгляд Китнисс спокойный, ровный. Даже немного нежный.

– Спасибо, – тихо шепчет она, и я с облегчением сглатываю.

Пусть это и не встречное признание в любви, но меня не прогнали – я все еще сжимаю любимую девушку в своих объятиях, я все еще чувствую аромат ее кожи, а губы еще покалывает от недавних поцелуев. Кладу голову на грудь Китнисс, она ласково водит ладошкой по моей спине. Мне хорошо и спокойно. Я счастлив просто быть рядом. Пусть бы это длилось вечно.

Ничто не вечно.

Противный стук в дверь разрушает нашу идиллию. Нам даже не надо смотреть на часы, потому что мы оба знаем – доставка ужина. В серых глаза любимой мелькает страх, и я спешу успокоить ее.

– Я не причиню тебе зла, – говорю я, и Китнисс неуверенно кивает.

Раскладываю на столе контейнеры с едой. По-прежнему на каждом написано имя, и я отставляю свои чуть в сторону. Китнисс садится, берет вилку и долго ковыряется в салате, не решаясь положить ни кусочка в рот.

– Я умру, если не буду есть, да? – спрашивает она тихим голосом.

Я обреченно киваю.

– Ладно, – отвечает Китнисс.

Мне не нравятся ее слова. Я не понимаю их смысла. Китнисс готова рискнуть? Или это признание неизбежного? Уже собираюсь уговаривать ее не подвергать свое здоровье неоправданному риску, как любимая поднимает вверх стакан с соком, будто это бокал с вином, и выдает тост:

– За вечную щедрость Президента Сноу и бесконечное счастье влюбленных из Двенадцатого!

В ее глазах хрусталики слез, но она не дает им пролиться, запрокидывая голову и выпивая залпом весь сок, после чего начинает жадно есть, словно боится не успеть и остаться голодной.

– Китнисс, – неуверенно говорю я, но она перебивает, отвечая мне с набитым ртом.

– Ты обещал спасти Прим, помнишь? – говорит она, и я медленно киваю. – Значит, нам придется постараться, и все-таки выполнить слово, данное проклятому тирану.

Во все глаза смотрю на любимую девушку и невольно мельком бросаю взгляд на часы.

Пошел обратный отсчет.

Комментарий к Глава 8

Отдельные благодарности Kleo 777 и Fenelona - девочки, без вас фанф был бы совсем другим )))

К читателям: надеюсь, не разочаровала)) продолжение следует)))))

========== Глава 9 ==========

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Китнисс жадно поглощает отраву, кусок за куском отправляя в рот булочку с маком. Из ее глаз уже льются одинокие слезинки: одна, вторая… Отбрасываю свою вилку в сторону и резко встаю из-за стола, устремляясь к любимой. Буквально отбираю у нее столовый прибор, кладу его на салфетку и притягиваю Китнисс к себе. Она слабо упирается, вырывает руку, но я не уступаю – сгребаю любимую в охапку и несу в спальню. Укладываю на мягкую постель и сам ложусь рядом. Несколько слезинок все-таки обжигают мою кожу, когда Китнисс утыкается носом мне в шею, но я шепчу ей ласковые слова, стараясь приободрить. Ничего не помогает – тело любимой продолжает бить мелкая дрожь. Страх. Чувство, знакомое нам обоим.

Только спустя время Китнисс затихает. Она лежит, обняв меня рукой, и я почти засыпаю, когда чувствую неуверенное прикосновение сухих губ. Смотрю в глаза Китнисс и теряюсь – она не выглядит шальной, как уже бывало. Ее зрачки нормального размера, а щеки привычно бледные без болезненного румянца, вызываемого кантаридином.

– Приступ? – неуверенно спрашиваю я.

Китнисс качает головой и неловко улыбается.

– Еще нет, – отвечает она. – Мне просто так захотелось.

Ее щеки становятся розоватыми от легкого смущения, однако она не успевает отстраниться – я удерживаю ее и притягиваю ближе, надеясь сорвать поцелуй. К моему удовольствию, Китнисс тянется вперёд, накрывая мои губы своими.

Мы целуемся, как в первый раз: прислушиваясь друг к другу, нежно касаемся пальцами лиц, осторожно прикусываем губы, пробуя поцелуй на вкус. Я замечаю, как сбивается дыхание Китнисс, она разрывает поцелуй, но лишь затем, чтобы покрыть новыми ласками мои щеки, нос, глаза. Китнисс медленно проводит рукой по моей груди, спускается ниже и, подцепив край футболки, забирается под ткань, начиная движение вверх. Втягиваю живот, когда ее теплая ладошка касается моей обнаженной кожи. Китнисс смотрит мне в глаза, и я вижу два ярко-красных пятна, украшающих ее щеки. Кантаридин уже захватил любимую в сети.

Касаюсь ее руки возле локтя, хочу прекратить наши ласки, чтобы Китнисс потом не смогла себя проклинать, но она уворачивается и жалобно смотрит на меня. Ее губы шепчут имя сестры, отчего я безвольно опускаю руки.