Ждать приходится недолго, видя, что я потерял интерес к папке, Сноу рассказывает:

– Фотографии, которые вы видели, мистер Мелларк, это одна из шуток матери-природы. Жучок, называемый шпанская мушка.

Мне это ни о чем не говорит, а Президент продолжает:

– Особенность этого насекомого в том, что оно выделяет вещество, именуемое кантаридином. В минимальных дозах – прелестное средство для разжигания страсти в юных неприступных особах.

Я буквально чувствую, как мои зрачки расширяются, когда до меня доходит смысл его слов.

– Вы собираетесь травить этим Китнисс? – охаю я.

– Почему сразу травить? – спрашивает Сноу. – Я бы назвал это помощью. Моей вам, мистер Мелларк.

– Токсично! – кричу я, вспоминая, что прочел об этом в докладе.

– Ах, это… – отмахивается Президент. – Исключительно после передозировки. Мучительная смерть от выжигания внутренних органов.

Я, наверное, похож на рыбу, выброшенную на берег, потому что сижу, открываю-закрываю рот, не в силах вымолвить ни слова.

– Прелесть в том, – снова говорит старик, – что это вещество невозможно обнаружить в организме, если не знать конкретно, что искать. Так что, если вдруг дойдет до гибели мисс Эвердин, найти причину смерти будет очень непросто.

– Гад! – вырывается у меня, и я бросаюсь к Сноу, собираясь выбить из него дурь. Успеваю схватить его за грудки и один раз съездить по лицу, когда пара миротворцев скручивает меня, нанося удары электрошокером.

Сноу отплевывается, из его рта вытекает тонкая струйка крови, но он стирает ее белоснежным платком.

– Напрасно вы это сделали, Пит, – говорит он. – Я полагал, вы разумный молодой человек. Помощь надо уметь принимать, какой бы она ни была.

Миротворцы усаживают меня обратно в кресло, оставаясь рядом и держа наготове дубинки с электродами на концах.

– Первое время дозы кантаридина будут минимальны, всего лишь распалять естественные потребности мисс Эвердин. Но постепенно количество вещества будет увеличиваться. Признаюсь, мне бы не хотелось дойти до критической отметки, – в его голосе угадываются нотки сожаления, но я ни на секунду не верю в его искренность.

Пытаюсь отбросить эмоции и соображать трезво. Что я знаю? Нельзя допустить передозировки! Но в какой момент Сноу планирует остановиться? Какова его цель?

– Китнисс должна лишиться невинности, и только? – спрашиваю я, надеясь на положительный ответ.

– Отнюдь, – рассеивает мои сомнения Сноу. – Время не ждет, совсем скоро люди начнут задавать вопросы – отчего живот Огненной девушки остается таким плоским. Лекарство будет поступать в тело мисс Эвердин пока она не забеременеет.

– Это не лекарство! Это яд! – снова кричу я, а миротворцы рядом готовятся схватить меня, стоит только дернуться.

– Вы правы, молодой человек. Вот и постарайтесь, чтобы мне не пришлось отравить вашу любимую. Вы ведь любите ее, мистер Мелларк? Это так очевидно, что вы, я уверен, найдете в себе доводы сделать так, как будет лучше для мисс Эвердин.

– Изнасиловать ее? Это вы называете лучше? – я буквально трясусь от злости, которая в эту минуту пересиливает даже страх за наше с Китнисс будущее.

– Отчего же? – удивляется Сноу. – Вы удивитесь, насколько желанны окажутся ваши ласки для девушки. Она сама откроется перед вами, мистер Мелларк.

Стискиваю кулаки, готовый рычать в приступе бессилия. Президент посмеивается, добавляя:

– Я, конечно, могу подложить мисс Эвердин под любого другого парня, мужчину или даже старца – мне, по большому счету, неважно, от кого она понесет, но вы, очевидно, предпочтете помочь мисс Эвердин не оказаться на ложе с нелюбимым мужчиной.

Поднимаю глаза на Сноу, вглядываясь в испещренное морщинами лицо. Запах ядовитых роз дурманит мой разум, но решение все равно находит дорогу в моем сознании – Президенту все равно, чей это будет ребенок, а у Китнисс появится шанс ощутить хоть частичку тепла любимого человека…

– Мне нужна помощь, – тихо говорю я. Сердце сжимается от боли и жалости к самому себе. Неужели я смогу перенести это? Выбора нет. Я втянул во все это Китнисс, значит, должен хоть как-то помочь ей. Пусть она будет счастлива, пока появился такой шанс. – Вы должны разрешить Гейлу Хоторну посетить свою «кузину».

Комментарий к Часть 1. Глава 1. Отрава

Продолжение следует))))))

Буду благодарна за отзывы и пожелания ))

========== Глава 2 ==========

еще не проверено бетой :)

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Сноу выглядит озадаченым. Он усаживается в свое кресло, придвигаясь ближе к столу, и, взяв в руки карандаш, долго перекладывает его между пальцами. Я сижу молча. Чувствую себя раздавленным и опустошенным. Неужели я правда, смогу оставить Китнисс с Гейлом наедине, зная, что за этим последует? Во мне еще живет слабая надежда, что Китнисс не согласится провести с Гейлом ночь, тем более не одну. Мне до боли в сердце хочется верить, что я все-таки что-то значу для нее… Впрочем, доводы разума и сухие факты побеждают – меня ей навязали, а Хоторна она выбрала сама.

Поток моих невеселых мыслей прерывает голос Президента.

– Мистер Мелларк, признаюсь, я не ожидал подобного. Это слишком благородно, даже для вас – по уши влюбленного мальчишки, готового жизнь отдать за ту, которая не ценит и не отвечает взаимностью.

Его слова больно ранят, но ведь это происходит от того, что я и сам знаю – Сноу говорит правду. Мне жизни не жалко для Китнисс, только мне не суждено познать, что означает быть любимым ею.

– Мне не нужна ваша жалость, – говорю я сердито. – Если можете – помогите, а нет – так не разводите пустой болтовни.

Сноу смиряет меня взглядом и делает знак рукой безгласой. Она тут же оказывается рядом с бокалом красного вина. Президент делает глоток, пригубив напиток, и предлагает мне угоститься, но я отрицательно качаю головой.

– «Кузен» мисс Эвердин будет здесь через несколько дней, я вам обещаю, – говорит, наконец, Президент. – И вы можете идти, мистер Мелларк, полагаю, вам нужно время, чтобы обдумать полученную информацию. И, может быть, вы передумаете.

Я уже стою у дверей, но на последних словах Сноу замираю.

– Почему вы решили, что я могу передумать? – спрашиваю я.

Знаю, голос дрожит, я действительно взволнован и мне жаль, что не удается скрыть этого от Сноу.

– Кто бы ни оказался биологическим отцом ребенка, мистер Мелларк, – вкрадчиво говорит Президент, – воспитывать его придется все равно вам. Поверьте, мисс Эвердин не стоит этой жертвы с вашей стороны.

Мне хочется заткнуть уши и убежать, но я стараюсь сохранять чувство собственного достоинства, так что отвечаю:

– Думаю, это уже не ваше дело.

Отворачиваюсь, но Сноу продолжает:

– Еще кое-что, мистер Мелларк. После первого же приема кантаридина я настоятельно не рекомендую вам рисковать и пытаться что-то изменить. Вещество начнет действовать почти сразу, и перепады в дозировке очень негативно скажутся на здоровье мисс Эвердин. Единственный шанс не нанести непоправимый вред ее организму – не мешать докторам постепенно увеличивать количество лекарства.

Вымученно киваю и выхожу, закрыв за собой дверь. Сноу не удерживает меня. Торопливо, насколько позволяет искусственная нога, сбегаю по бесконечным ступеням, мечтая оказаться как можно дальше от удушливого запаха роз и разлагающейся плоти.

Китнисс сидит на бортике проезжей части прямо перед нашей машиной. Ее коленки находятся на уровне шеи, так что, положив голову на колени, она задумчиво смотрит вдаль. Подхожу ближе, и Китнисс вздрагивает от звука моих тяжелых шагов. Она бросает на меня быстрый взгляд и, словно спохватившись, стряхивает со щеки несколько слезинок.

– Китнисс… – начинаю я, но она не слушает. Стремительно встает, отряхивает подол юбки и усаживается в машину.

Глубоко вздыхаю, стараясь унять беспокойный бег сердца. Китнисс плачет. И ей не нужны мои слова утешения – она льет слезы из-за меня.