– Я считаю, нам нужно выработать запасной план. Чтобы быть готовыми, если шолены начнут действовать, – сказал Грейвз.

– А это не зависит от того, что именно они будут делать? – подал голос Роб. – Я имею в виду, если у них есть пушки, бомбы и прочее, нам останется лишь достойно умереть.

– Необязательно. Я много думал об этом… Убить можно только найденного врага, а мы развернем асимметричную войну.

Роб разбудил Алисию незадолго до полуночи.

– Завтрак готов, – сказал он. – Хочешь немного тофу и чили?

– Хочу, хотя мне противно об этом говорить. На Земле я бы в жизни не взяла в рот чили. Отвратительное переперченное рагу!

– Могу предложить чистый тофу.

– Я голодна так, что съела бы что угодно, но, раз у нас любовь, давай чили.

После утомительного плавания накануне они никак не могли наесться, поэтому дочиста вылизали горшок с чили, щедро сдобренного синтетическим маслом и гидропонными томатами. В столовую один за другим заходили остальные члены экипажа.

За завтраком собрались почти все, когда явились Гишора и Тижос. Гишора коротко, по-собачьи рявкнул, привлекая внимание.

– Я хочу обратиться ко всем, – сказал он, – по вопросу, который считаю важным.

Доктор Сен подскочил из-за стола, за которым завтракал в компании Симеона Фушара.

– Если это действительно важно, я предлагаю подождать, пока все закончат завтрак, чтобы мы могли уделить вам должное внимание.

– Я не могу больше ждать. Позволь мне продолжить.

Сен сел на место и махнул рукой:

– Разумеется, не смею вас останавливать.

Гишора стоял на двух задних лапах, головой касаясь потолка.

– Моя коллега и я пришли к заключению. Для нас очевидно, что Анри Керлерек погиб в результате несчастного случая и собственной безответственности. Мы не считаем, что кто-либо на этой станции умышленно желал нарушить соглашение о контакте.

Роб осознал, что затаил дыхание в ожидании приговора, и облегченно выдохнул. И не он один.

– В то же время, – продолжил Гишора, – мы не можем не сделать вывода, что, если станция «Хитоде» продолжит работу, в будущем возможны другие неумышленные нарушения и самовольные попытки контакта.

Лицо Алисии побелело.

– О нет… – прошептала она.

– Обсудив вопрос с моей коллегой и экипажем нашего корабля на орбите, мы достигли Согласия: мы не можем позволить вам остаться. Риск дальнейшего загрязнения слишком высок. Просим подготовить станцию к эвакуации. Наш корабль может транспортировать всех вас к Земле и взять багаж весом до 50 кг на человека. Другое имущество вы можете оставить на поверхности планеты для последующей транспортировки. Демонтированную станцию мы планируем возвратить вашим космическим агентствам.

Доктор Сен не стал дожидаться, пока толпа разразится криками протеста:

– Это… предложение весьма неожиданно и, должен признать, неудачно. Боюсь, о том, чтобы его принять, не может быть и речи. Я рекомендовал бы вам поставить этот вопрос перед Советом МАК ООН на Земле. Уверен, они рассмотрят его со всей ответственностью.

– Мы уже много раз выдвигали подобные требования в прошлом, – сказал Гишора. – Не думаю, что теперь что-то пойдет по-другому. Как я сказал, мы достигли Согласия: вам следует немедленно покинуть планету, а после мы можем обсудить возможность заключения новых протоколов, чтобы предотвратить повторение инцидентов вроде гибели Анри Керлерека.

Сен успел встать. Рядом с Гишорой он казался Робу ребенком, затеявшим ссору с медведем.

– Прежде чем мы дадим вам ответ, я хотел бы обсудить ситуацию с экипажем – при закрытых дверях.

– Я не вижу необходимости что-либо обсуждать, – возразил Гишора. – Скажи, понял ли ты мои слова.

– Мы… – начал было Сен, но Фушар оборвал его:

– Скажи «нет», Викрам! Права не имеют!

Сен кивнул:

– Доктор Фушар в целом прав. У вас нет полномочий давать указания о закрытии станции.

– Ситуация слишком серьезная, чтобы медлить, – сказал Гишора. – Безопасность обитателей Ильматар требует, чтобы вы немедленно оставили планету.

– А если мы откажемся? – завопил Дики Грейвз.

Гишора повернулся к нему:

– Тогда мы вывезем вас.

На мгновение стало тихо, а затем человек шесть заорали одновременно. Сен что-то вполголоса сказал Гишоре, и шолены вышли. Люди продолжали кричать. Доктор Сен позволил экипажу выпустить пар, а затем постучал подносом как председательским молотком, призывая к тишине.

– Я понимаю, что необоснованное требование всех возмутило. Но мы вряд ли что-то решим, если будем стоять и шуметь.

– Мы остаемся! – решительно заявил Грейвз, а Фушар хлопнул ладонью по столу и рявкнул:

– Не дождутся!

Зато Уна Карлссен поднялась с места явно перепуганная.

– Вы все безумцы! – сказала она. – Я тоже считаю, что шолены неправы, но, если мы встанем в позу, это ничего не даст. Нравится нам или нет, придется смириться, а дальше пусть разбираются дипломаты.

– Что, если они правы? – усомнился Антонио Диас. – Может, правда, стоит убраться с планеты, пока не случилось еще чего-нибудь?

Это вызвало новый шквал гневных воплей, и Сен снова пустил в ход «судейский» поднос.

– Я прошу вас! – надавил он. – Голоса заслуживает каждый. Но мне не хотелось бы устраивать философский диспут по этике межзвездных перемещений и разумности правил о контакте. Нужно сосредоточиться на ответе, который мы дадим на этот ультиматум.

– Какие есть варианты? – спросила Алисия.

– Очень хороший вопрос, – согласился Сен. – Как только мы определим, что можем сделать, то решение будет принять проще.

– Дать им под зад, чтобы летели до самой Шалины! – выкрикнул Грейвз.

– Для простоты, если нет возражений, будем именовать этот вариант «активным сопротивлением», – предложил доктор Сен. – Еще кто-нибудь?

– Это безумие! – высказалась Уна. – Я за то, чтобы выполнить их условия.

– Назовем этот вариант «сотрудничеством», если данный термин приемлем.

– Скорее, коллаборационизмом, – вмешался Грейвз.

– Твое предложение называется «суицид», – заорала Уна в ответ.

– Я прошу вас! Пререкаясь, мы ничего не добьемся. Кто-нибудь желает внести другое предложение?

– Как насчет пассивного сопротивления? – спросила Алисия. – Они могут вынудить нас покинуть планету, но мы не обязаны им в этом помогать. Сражаться не получится, однако можно мирно отказаться улетать.

– Тактика сатьяграха, – кивнул доктор Сен. – Назовем ее «пассивной оппозицией». Есть еще идеи?

– Бежать! – предложил Пьер Адлер. Кое-кто рассмеялся, но Пьер серьезно покачал головой. – Я не шучу: есть целая планета, чтобы укрыться. Им не удастся заставить нас уехать, если они никого не найдут.

– Это тактика, а не стратегия, – обронил Осип.

– Думаю, лейтенант Палашник прав, – сказал доктор Сен. – Давайте определим, чего мы хотим добиться, а после будем решать, как к этому подойти.

– Что насчет Каставерде и группы с поверхности? – спросил Пьер. – Они тоже имеют право голоса.

– Это очень верное замечание, – признал Сен. – Прежде чем будут высказаны дальнейшие предложения, давайте установим связь со станцией надо льдом.

Пока Пьер налаживал связь и ставил экран, споры возобновились.

– Я хотела бы донести до всех, что ни при каких условиях не намерена драться с шоленами, – объявила Уна. – Можете следовать идиотской идее Дики, но я в этом не участвую.

– Не могли бы мы, по крайней мере, договориться, что будем придерживаться решения, принятого группой? – спросил доктор Сен.

– Нет, – вмешался Антонио. – Что, если большинство ошибается?

– Что, если ты ошибаешься? – напустился на него кто-то.

– Так мы никуда не придем, – вздохнул доктор Сен. Экран на стене ожил, на нем появилась общая гостиная станции на поверхности и ее экипаж за чашками кофе. – Доктор Каставерде, что ваши сотрудники думают об ультиматуме, который нам предложили шолены?