– Исходя из этого объясни, как могут отреагировать люди.

– Теперь я поняла! Ты полагаешь, что выжидание может быть воспринято как намеренный обман и вызвать неблагоприятную реакцию. Хорошо, давай скажем им побыстрее.

– Пусть они сперва отдохнут и примут пищу. Скажи, приходилось ли тебе служить Стражем?

– В юности я работала лесником.

– Нам может грозить насилие. Дай мне знать, готова ли ты к этому.

– Готова, – сказала Тижос, хотя на самом деле готова не была.

Вернувшись после долгого плавания с шоленкой, Роб и Алисия слой за слоем стянули гидрокостюмы и, объединив ежедневные квоты горячей воды, приняли душ вместе. К тому времени, когда они оделись и добрались до столовой, большинство обитателей станции уже поели, так что они разогрели все, что осталось, приправив огромной кучей картофельного пюре.

– Я бы убил за капельку масла, – вздохнул Роб. – Настоящего масла и, может, немного сливок.

– Не упоминай при мне эти слова! И потом, неужели тебе не нравится синтетический жир?

– Я бы предпочел, чтобы у него был хоть какой-то вкус. Когда шолены будут отваливать, давай попробуем спереть их репликатор! Ведь он может создавать что угодно – не только чистые жиры и углеводы.

– Любопытный способ самоубийства.

– Да ну! Они едят нормальную еду, так? Не какие-нибудь хлористые соединения?

– О… ну их ДНК отличается от нашей, но она все равно распадется в твоем пищеварительном тракте. Дело не в этом. Я имела в виду токсины и аллергию. Большая часть вкусовых добавок – на самом деле яды, которые растения вырабатывают, чтоб защититься. Мы к некоторым приспособились, но это касается только земных растений.

– Что ж, можем готовить на нем диетическую пищу. Никаких ядовитых специй!

– Остается проблема хиральности сахаров, получения нужных аминокислот, витаминов…

– Вредина! – сдался Роб. – Я лишь хотел помечтать, как эта штука сделает мне чизкейк. Настоящий, без горы странных фруктов и шоколада. Или большой сочный стейк… Слушай, может, нам удастся его перенастроить и заставить делать что хотим мы?

– Ты разбираешься в настройке шоленского оборудования? Хоть кто-нибудь разбирается?

– Я читал, что их системы не настолько круче наших. Просто другой путь развития технологии: они предпочитают создавать сложные однофункциональные аналоговые системы, вместо того чтобы пихать цифровые процессоры во все подряд, как делаем мы. Можем пробраться в их комнату и поглядеть.

– Ну-ка, подожди, – сказала Алисия. – Когда все перестало быть шуткой?

– Когда я задумался о чизкейке, – признался Роб. – Думаю, сейчас я убил бы за чизкейк.

– Тебе нужно отвлечься, – Алисия опустила руку на его бедро и мягко погладила: – Помогает?

– Пока нет. Я все еще думаю о чизкейке.

– А так?

– Колеблюсь… Чизкейк – секс, секс – чизкейк… Непростой выбор.

– А если я сделаю так?

– Хм, вот теперь я однозначно отвлекся.

Правда, позднее, лежа на ее койке, Роб никак не мог заснуть. Идея прибрать к рукам шоленский репликатор оказалась слишком привлекательной. И дело было не в еде: Роба мучило любопытство. Промелькнула даже пара мыслишек насчет того, чтобы, разобравшись, как это действует, присоветовать кое-что разработчикам на Земле. Может, и патент получить. Интересно, можно ли запатентовать инопланетную технологию?! Пожалуй, нет.

Алисия крепко спала. Когда они ложились вместе, она всегда выбирала место у стенки. «Пусть лучше меня раздавят, – говорила она, – чем я свалюсь». Робу было проще простого соскользнуть с постели, нашарить свою одежду и выбраться в холл.

На полпути к каюте шоленов он вдруг понял, что ведет себя как идиот. Они же не спят, и у него нет шансов проскользнуть незамеченным: сколько бы времени ни было, инопланетчики бодры и свежи. А во время дневных вахт, когда каюта пустая, сам Роб должен таскаться за ними, записывая интервью. Алисия права: идея с самого начала была тупой.

Роб завернул в туалет – главным образом для того, чтобы иметь оправдание, ради чего поднялся. Потом почувствовал жажду и зашел в столовую, взглянуть, не осталось ли томатного сока. К его удивлению, комната была занята. Дики Грейвз, Осип Палашник, Пьер Адлер и Симеон Фушар сидели за столом и пили «Кровавую Мэри».

– Я помешал? Извините.

– Да нет, садись, – махнул ему Грейвз. – Мы как раз обсуждали проблему шоленов. Ты что думаешь?

– Я? Хм… Я бы хотел, чтобы они свалили, и все стало как было. И очень надеюсь, что они не поднимут шума из-за Анри.

– Ну еще бы! Они здесь только по одной причине: просто Сен ведет себя как тюфяк, – продолжил Дики начатый разговор. – У них нет никакого права ошиваться на станции, совать нос в наши дела и уж точно никакого права нас судить.

– Они проделали долгий путь. Будет невежливо сразу отправить их домой, – заметил Пьер.

– Заваливаться без приглашения тоже невежливо.

– И довольно затратно, – вмешался Осип. – Подсчитайте: чтобы добраться сюда так быстро, после того как мы отправили беспилотник…

– Они должны были нас подслушивать, – закончил Грейвз.

– Допустим, но это неважно. Мы тоже перехватываем их сообщения. Во всяком случае, я на это надеюсь… Нет, я имею в виду расходы на доставку корабля такого размера с Шалины, через гиммель-пространство и потом до орбиты Ильматар. Вы видели их траекторию после выхода? Фантастический расход топлива! И все путешествие должно было быть таким же. На одну эту миссию ушло больше топлива и ускорителей, чем на всю шоленскую космическую программу месяцев за шесть.

– Хотел бы я, чтобы у нас была возможность снаряжать такие миссии, – заметил Фушар. – Ненавижу долгие космические перелеты.

– Ты упускаешь главное. Исследовательские экспедиции так не путешествуют. Даже дипломаты не путешествуют. Это выглядит как военная операция.

Все задумались.

– И я опять скажу, что Сен не должен был вестись, – наконец нарушил молчание Дики. – Сказал бы: «Добрый день, ужасно жаль, но никаких экскурсий без предварительной записи».

– Стоит предположить, что у них достаточно возможностей сделать нас покладистыми, – возразил Осип.

– Это как? Забросать бомбами поверхность планеты? Очень жаль Каставерде и его команду, но нас защищают четыре километра воды и льда. Предположим, шолены вылезут из кожи вон и таки нас подорвут. Что им это даст? Большая Шестерка прекратит притворяться, что ни у кого нет внебюджетных военных космопрограмм, – и будет война.

– Ой, точно нет, – отмахнулся Пьер. – Шолены – миролюбивая раса.

– Да уж, такая миролюбивая, что каждые пару столетий разваливает на кусочки собственную цивилизацию, – хмыкнул Фушар. – Они такие спокойные, потому что у них выбора нет. Иначе им грозит вымирание.

– По-моему, это все ерунда, – вмешался Грейвз. – Посмотрите, как они общаются: сплошь игривые позы да запахи. Здесь то же самое, но в бо́льшем масштабе. Демонстрация превосходства – вот как они мыслят. А у Сена кишка оказалась тонка показать, где им место. Если бы они увидели, что их не боятся, то мигом убрались бы восвояси.

– Они могут создать нам неприятности на Земле, – заметил Пьер. – Многие по-прежнему воспринимают шоленов как мудрых старших братьев из космоса. И если они скажут, что мы должны убраться с Ильматар, ждите демонстраций в Брюсселе и Вашингтоне с требованием закрыть станцию.

– Есть и другие способы использовать против нас силу, – добавил Осип. – На корабле такого размера легко разместить войска. Шолены могут захватить базу или вывезти нас силой.

– Сила работает, если ты готов спустить курок, – отрезал Дики. – Они не зайдут так далеко! Все что нам нужно – отказаться сотрудничать. Если они захотят начать драку, тогда война! И если войну развяжут они, даже полные идиоты на Земле не станут их поддерживать.

– Ну хорошо, Дики. Ты выразил свое мнение сотней разных способов, но беда в том, что ни ты, ни мы и никто не решает за доктора Сена, а он не собирается осаживать гостей. Зачем мы здесь собрались? – спросил Пьер.