Кысей тяжело вздохнул и покачал головой, хрипло выдавив:
- Я не могу.
- Что опять вы не можете? - взвилась я.
- Я не могу отменить решение совета. Вы же наверняка уже заполучили материалы заседаний и должны знать, что... - он откашлялся. - Решение было принято единогласно, и для его отмены нужно согласие всех...
- Мне нужно продать клятую землю, - процедила я. - И мне плевать на вашу мышиную возню в совете.
- Я думал об этом. Можно заморозить строительные работы до тех пор, пока вы не продадите...
- Какой идиот ее купит?!? Не можете отменить, найдите покупателя! - я прищурилась, осененная внезапной идеей. - А ведь ваш приятель богат. Не глядя, купил у меня поместье. Хотя, кажется, богат не он, а его жена, верно? Но вы и с ней в приятельских отношениях. Вот и...
- Оставьте Софи в покое, прошу вас. Ей и так плохо, чтобы еще...
- Я намерена навестить ее. Сегодня же.
- Пожалуйста, не надо, - он смотрел мимо меня. - Ей правда нездоровится. Помните, я спрашивал о проклятии? Кажется, оно настигло ее, и теперь ей становится все хуже и хуже.
- Значит, я тем более навещу ее. Вместе с вами. А вы, если не найдете мне покупателя, будете расплачиваться собой, понятно? Думаю, это справедливо, верно? И сегодня же закроете дело с опиумом!
- Нет. Не лезьте. Я сам разберусь.
- Я вижу, как вы разбираетесь, - я взяла его за подбородок и задрала ему голову, кивая на красную полосу на горле. - Или вам нравится, когда вас душат?
Он тяжело сглотнул и убрал мою руку.
- Я не могу оставить дело. Даже если оно будет стоить мне жизни, это ничего не изменит.
- Ах вот как! Кажется, кто-то совсем недавно говорил, что самоубийство - это самый страшный грех? А теперь упорно пытается свести счеты с жизнью, прикрываясь красивыми словами?
- Госпожа Хризштайн, я благодарен за вашу помощь и за спасение моей жизни, но дальше я сам разберусь. Это не обсуждается.
Я оторопела от его наглой самоуверенности.
- Как? Как вы разберетесь?!? Вы вообще представляете, во что вляпались? Если вояг закажет ваше убийство в Гильдии убийц, то даже я...
- Не успеет, - отрезал красавчик.
- Если вас убьют, я останусь внакладе, знаете ли. А я этого не люблю!
- Не останетесь, уверяю вас. Мощь Святого Престола часто недооценивают. Мне нужна ваша помощь лишь в поимке колдуна, потому что с остальным я... - он запнулся.
Да и пес с ним, в конце концов, с воягом я разберусь и сама, а красавчик пусть и дальше воображает священную опиумную войну.
- Демон с вами! Надеюсь, хотя бы мое первое условие вы в состоянии выполнить? Или у вас опять есть возражения?
Он устало покачал головой, и я добавила:
- Вы немедленно приведете себя в порядок. Побреетесь и переоденетесь. В комнате Антона есть вещи. Рубашка будет мала в плечах, но потерпите. И снимите уже эту грязную тряпку.
Я сдернула с него мантию и застыла, глядя на лохмотья рубашки, едва прикрывающие страшные ожоги.
- Какого демона! Вы даже не потрудились обработать раны?
Кысей равнодушно кивнул и ответил:
- Успеется...
- Немедленно идите вниз. Тень вам поможет, - я помедлила и спросила едко.- Или может вы хотите, чтобы я сама помогла вам избавиться от рубашки и намазать ожоги...
- Нет, - торопливо ответил инквизитор, отшатываясь. - Не надо. Дети же могут остаться здесь?
- Почему вы не отправите их к своей подружке Софи? Почему обязательно надо...
- Потому что это далеко, в академическом жилье... - Кысей замялся, и я поняла, что он что-то недоговаривает. - В вашем доме они в безопасности хотя бы потому, что вы осведомлены об опасности...
- Если хоть кто-нибудь из них попадется мне на глаза или будет шуметь, вылетит отсюда... стрекозой. Пиона пусть поднимется ко мне, а Мартену скажите, чтобы приготовил завтрак. А после мы отправимся к госпоже Бурже.
Видя, что он собирается мне опять возразить, я упредила:
- Это не обсуждается, господин Тиффано!
- Пиона, скажешь хоть слово, я возьму вот эти ножницы, - я вытащила их из ящика и показала девушке. - И обстригу тебя наголо. Поняла? Это будет очень пикантно - лысая невеста...
Девушка недоверчиво покосилась на ножницы, но, слава Единому, решила не испытывать мое терпение. Она быстро и умело расчесала меня и помогла одеться, явно торопясь вернуться к сироткам. Увидев состояние моей ноги, Пиона испуганно ойкнула и подняла на меня глаза, но сдержалась и промолчала. При мысли о том, что мне придется терпеть в доме шумных и сопливых детей, я была готова на стенку лезть. Проклиная себя за собственную глупость, я пригрозила девушке:
- Пиона, чтобы ни один из этих оборванцев даже близко не подходил к моей комнате, поняла? На третьем этаже пустуют комнаты, вот туда их и поселишь.
- Госпожа! Там же совсем ничего нет, из окон дует, а...
- Я разрешила тебе открыть рот? - я ухватила ее за медную копну и притянула к себе, щелкнув перед ее носом ножницами. - За каждое слово твои волосы будут все короче и короче, пока...
Я отпустила девушку, потому что от острой боли в ноге потемнело в глазах.
- Пошла вон!
Переждав приступ, я спустилась вниз, стараясь вообще не наступать на больную ногу и опираясь на зонтик как на трость. В доме было тихо, лишь сверху все равно доносились лающие звуки кашля. Больная девчонка сведет меня с ума! Хоть домой не возвращайся. Мне надо было увидеть Дылду и узнать, где Макс, и почему он до сих пор не отчитался. В пекарне было пусто, покупателей не видно, только Мартен торопился на кухню.
- Мартен, - я заколебалась, раздумывая - злость на инквизитора и собственную глупую слабость еще не прошла и требовала выхода. - А подай к завтраку омлет с тем сыром, что я месяц назад заказала у монахов. С коричневой корочкой.
Парень недоуменно нахмурился и скривился:
- Он же воняет! Испорчен, должно быть. Его выкинуть надо...
- Мартен, ты просто не пробовал сыры с плесенью. В их вони есть что-то поистине очаровательное, а вкус - просто незабываемый, - ухмыльнулась я.
Конечно, это варварство - добавлять мягкий красный сыр в обычный омлет, его вкушают с изысканным вином и орехами, смакуя каждый кусочек и оттенок вкуса, но что не сделаешь ради подлости ближнему...
- Дылда, - позвала я, останавливаясь напротив скобяной лавки.
Он бесшумно возник рядом со мной, заставив вздрогнуть.
- Почему Макс до сих пор не отчитался?
- Он мертв, - невыразительно ответил головорез.
- Как? Отчего? - мысли смешались, неужели вояг? или колдун? или?..
- Я нашел его в переулке, за два квартала от приюта. Макс ... он сгорел.
- Значит, все-таки колдун... - пробормотала я. - Ты сказал, он прогнал бродяжку? Как тот выглядел? Или их было несколько?
- Да один он был, малец, в саду возле флигеля. Макс его шуганул, а тот деру дал. Только потом вернулся, и Макс за ним погнался. Этот вышкребок, простите, госпожа, бродяжка этот - быстрый, как заяц. Он ошивался в саду, наверное, яблоки воровал, глаза мозолил, ровно издевался. Макс разозлился и погнался... А потом... потом молнии стали бить, посреди ясного неба...
Опять бродяжка, как и на складе. Совпадение?
- Вспомни, как он выглядел. Мальчишка или девчонка? Сколько лет?
Дылда нахмурился, вспоминая.
- Да не разглядел я толком, худой, маленький, но пацан, точно.
- Ясно. Отправляйся к Отшельнику. Передай ему, чтобы начал поиски воспитанника профессора Камилли, он поймет, о ком речь. И к Луке надо приставить соглядатая. Передашь дословно, запомнил? А тебе пусть пришлет замену. Пока инквизитор в моем доме, не думаю, что с ним что-нибудь случится. Твои сменщики пусть отправляются сразу в дом господина Бурже. Это на побережье, в Академии. Инквизитор будет там.
За столом все подавленно молчали, что меня более чем устраивало. Я пыталась разобраться в появившихся фактах, раздумывая, что под описание подходили Лука, загадочный Алекс и даже Софи, несмотря на уверения, что бродяжкой был мальчишка. С другой стороны, представить, что кто-нибудь назовет бродяжкой мощного Фарида или достопочтимого профессора, было решительно выше моих сил. Еще под вопросом оставался господин Брандт.
