– Арестованный Морган! Вы знаете, что бывает за дискриминационные высказывания и оскорбления сотрудников полиции при исполнении? Прекратите ухмыляться… Мистер Сторм, открывайте!!!
– Колин, – мне делается смешно от всей этой не такой уж смешной ситуации. – Давай откроем дверь. Я уже боюсь за Фрэнки… Я надену, маску, фильтры… Может, и дотяну до скорой?..
– У тебя течка, – Колин делает страшные глаза. – Я запрещаю. Никаких контактов. Я впущу сюда только медиков в защитных костюмах. И то, минут на пять.
– Тогда давай я поговорю с этим офицером сам, пусть убедится, что тут не требуется его участия и никаких преступлений, кроме превышения скорости, Фрэнки не совершал? Поможешь мне дойти?
– Сэр, – прерывает наши разговоры офицер Ричардс. – Мне только что сообщили, что сюда направлена машина из госпиталя Сен-Клер. Как только они будут здесь, вы откроете. И если я увижу хоть малейший признак того, что вы мне солгали…
– Да. Зададите все свои вопросы и зачитаете права, – Колин отключает связь и оборачивается ко мне. – Как сейчас твое самочувствие?
– Снова хочу тебя, – прикусываю губу после сорвавшегося признания. – Ой... Надо ждать, да? Пока врачи обследуют и все такое?
– Ждать, мой хороший, – он подходит к кровати и ложится рядом, морщась от боли в руке. – Прости.
– Тогда расскажи, – поворачиваюсь на бок, чтобы видеть его лицо. – Все с самого начала. Пока я окончательно не потерял голову от твоего запаха и нашей близости и не изнасиловал тебя, наплевав на медицинские предписания и парочку свидетелей, которые услышат все, чем мы тут займемся.
Мне кажется, или супруг умеет краснеть? Интересно, из-за моего признания или еще из-за чего?
– Ну… Хорошо. Четырнадцать миллиардов лет назад произошел большой взрыв, и образовалась наша вселенная…
Фыркаю. Вот уж не подозревал, что тридцатилетний альфа будет отговариваться детскими приколами.
– Боишься, что я тебя стукну, узнав правду?
Он подносит мою левую руку к губам и целует костяшки пальцев, вызывая этим нехитрым жестом волну возбуждения во всем теле. Эх… Скорая, скорей бы ты уже приехала и уехала обратно.
– Я был бы рад снести от тебя любые побои, если бы это помогло тебе простить меня. За то, что оставил. За то, что позволил обиде однажды взять верх и едва не потерял тебя навсегда. За то, что тебе пришлось испытать рядом с… – муж скрипит зубами, так и не решив договорить.
– Теперь все позади, – потираюсь щекой о его ладонь, желая повторить это движение не только щекой, но всем телом. – Я тоже хочу попросить у тебя прощения... За то, что усомнился и выбрал бегство вместо честного разговора. И за то, что позволил решить за себя, с кем мне должно остаться и не бороться за свой брак. Но мне важно знать.
– Я не смог тебя отпустить, воробышек. Когда ты мне позвонил и сказал, что сегодня вечером все перестанет иметь значение… Тогда я понял, что обманывал себя с той самой поры, когда решил, что уступлю тебя твоему истинному, лишь бы вновь не пережить тот ужас, который случился с тобой после моих ласк. Я оказался не готов делить тебя ни с кем другим, радость моя. А еще боялся. Боялся, что все кончено. Что у вас было достаточно времени для узнавания и ты принял австралийца как свою пару.
– Не упоминай, – корчу брезгливую гримасу. – Это был сущий кошмар.
Колин покашливает и выразительно смотрит на меня.
– Вы различаетесь последней нотой, – спешу пояснить и развеять сомнения мужа, который, оказывается, очень остро переживает насчет запахов. – И это очень существенное различие. Ты пахнешь… правильно. Я еще в день знакомства ощутил, какой у тебя восхитительный аромат…
Ну все, как мало надо альфе. Меня обнимают, зарываются носом в волосы и шепчут какую-то чепуху о том, что кое-кто сейчас – самый счастливый человек на свете.
– Мне сообщили, что ты поехал к Адамсу в отель. Я чуть не разнес квартиру Фрэнки, когда услышал такие новости. Не удивляйся. Дом без тебя – тюрьма, в которой я чуть не свихнулся. Я сбежал оттуда на следующее утро после твоего отъезда.
– И отправился меня искать?
– Да. Хотел увидеть тебя хоть мельком. Уйти, если бы ты и впрямь оказался счастлив рядом с этим альфой. Или забрать, если увижу хоть тень сомнения в твоих глазах.
– А я хотел сбежать, – вырывается у меня. – Потому что считал, что я тебе не нужен…
На этой фразе меня стискивают так, что у меня трещат ребра. Да. Теперь я знаю, что заблуждался. Точно, дорогой супруг. Только ослабь хватку…
– Вот. Раз я тебе не нужен, а мистер Адамс не нужен мне, но течка неизбежна, то проще провести с ним одну ночь и дальше спрятаться ото всех. Шмидт обещал помочь.
Взгляд Колина приобретает такое решительное выражение, что я спешу добавить:
– Согласен, плохой план. Но тогда он казался выполнимым. И уж точно не ожидал, что все так обернется…
– Я чуть не умер, когда увидел, где ты находишься и кто за тобой гонится. Если бы в клинике не перепутали адрес, я бы не допустил… А так пришлось лишний крюк делать.
– Как, и у тебя перепутали? Вот же…
– Что значит, тоже? И как убл… прости, как твой брат оказался в отеле?
Объясняю меры подстраховки, которые предложил Морстен и чехарду с адресами. Колин мрачно кивает, но не перебивает. Рассказываю о неудачном сюрпризе, который окончательно отвратил меня от Адамса. О резком начале течки и о том, кому ошибочно позвонил…
– Я убью их обоих, – кровожадно сообщают мне, а я вспоминаю слова Эйприла Форрестера о том, как он боится, что Маркус убьет Колина и сядет в тюрьму, а он, Эйприл, не вынесет разлуки со своей парой, и теперь понимаю, почему это так беспокоило омегу и теперь сам разделяю этот страх за своего любимого. – И к доктору Морстену тоже есть пара не самых приятных вопросов.
– А?
– Неважно, – устав от моих попыток положить на него ногу, Колин перетаскивает меня на себя целиком и целует в нос. – Паранойя на почве твоих приключений. Все. Никуда не денешься от меня, любовь моя. Больше никогда.
Мы целуемся долго, не торопясь, смакуя каждое мгновение, лаская друг друга языками, отдавая друг другу всю накопленную и не растраченную страсть, позабыв о том, что нужно потерпеть, подождать, пройти хотя бы минимальное обследование, так, что слышим стук в дверь далеко не с первого раза…
– Давай не открывать, – шепчу мужу на ухо, – пусть проваливают. Не портят воздух. Мне… Колин, мне легко дышать! Легче, чем было, когда я пришел в себя. А по сравнению с тем, как я чувствовал себя в отеле – так вообще… И… я конечно, хочу секса с тобой и как можно скорее, но никакой изматывающей боли не ощущаю.
– И ты не такой горячий, – не скрывая потрясения, Колин ощупывает меня, везде, где до этого он встречал болезненные и обжигающие участки. – Хави… Как?..
– Когда… когда занимаешься любовью с истинным, симптомы непереносимости либо смягчаются, либо совсем проходят, – голос срывается на писк. – Микки. Он мне говорил, что с ним так и было… Что-то происходит с нашим иммунитетом, причем тем быстрее, чем больше совпадение по коду. Пара – самое лучшее лекарство от моей болезни. Я верил, но и подумать не мог, что со мной такое когда-нибудь станет возможным… Колин. Я люблю тебя.
– Мистер Сторм!!! Если вы через пять секунд не ответите, я буду стрелять!
– Давай дадим им пять минут, – подмигивает мне Колин, аккуратно перекладывает меня на постель и укутывает в простыню. – Отдыхай, любимый. Скоро мы продолжим.
Тяжеленная рольставня начинает подниматься вверх, впуская вечерний воздух, наполненный посторонними запахами и чужими феромонами, от которых у меня сразу же начинает першить в горле. Со своего места я могу выхватить только кусочек темно-синего сумеречного неба и сине-красно-белые блики мигалки медицинского транспорта.
– Мистер Сторм, я офицер Ричардс и у меня к вам… Это что? Так, господа врачи, окажите раненому первую помощь…
Торопливые шаги и передо мной оказывается молодой высокий патрульный в темно-синей униформе. М-да, если бы не признался, что он омега, я бы решил, что это просто юный тощенький альфа, которому не повезло с фигурой.
