– Пилюлькин, ты глухой? – Виктор ладонью прижал к столу свободную руку бывшего одноклассника. – В этой жизни решаемо все, кроме воскрешения мертвых. Да и то, пару тысяч лет тому нам как бы намекнули на возможность разобраться и с этой проблемой. Но пока не объяснишь, что придется делать… ради науки, разговора не будет. Усек?

– В общем, ничего особенного, – Сергей чуть-чуть напрягся, но освободиться не пытался. – Протестировать компьютерную игру. На экспериментальной машине.

– И опять я тебя не понял, – упрямо мотнул головою Лысюк. – С каких это пор у оборонки проблема с подопытными кроликами? Причем бесплатными. Курсанты в училищах закончились?

Сергей непроизвольно оглянулся, словно опасался, что его подслушивают, и на два тона тише пробормотал:

– Заказчики не предупреждены. Этот эксперимент пробный. Прежде чем объявить о готовности, я хочу протестировать программу еще раз. Так сказать, в полном объеме. Сперва собирался на себе испытать, но за внешним пультом я реально полезнее. И внутрь абы кого тоже впустить не могу.

Пилюль перевел дыхание и забормотал скороговоркой дальше.

– Пойми, Лысый. Официальным путем – служба безопасности согласованиями измордует. А время поджимает. Через десять дней прибудет приемная комиссия. Да такая, что там генерал-майоры в адъютантах ходят. И тут я о тебе подумал… Все в масть. Бывший офицер спецназа. Послужной список отличный. Допуски не нашего уровня, но тоже весьма впечатляющие. Ну и… – Сергей заметил, как заиграл желваками Виктор, и быстро поправился: – Извини, я имел в виду, что если все пройдет гладко, очень вероятна благодарность самого… – Пилюль многозначительно закатил глаза. – И тетю Полю доставят в лучшую клинику мира на личном истребителе президента.

– А ты не гонишь?

– Нет и нет… Клянусь мамой. Все очень серьезно.

– Серьезно, значит? – в голове Виктора начала формироваться идея. – И я нужен тебе на неделю?

– Я бы с ходу не стал точно устанавливать срок. Но примерно да…

– Эксперимент секретный. Соответственно охрана солидная?

– Не Останкино, – хохотнул Пилюль. – На территорию института не только на КамАЗе – на танке не въедешь. О лаборатории вообще помолчу. Все по-взрослому. Форт-Нокс отдыхает.

– А я тебе один нужен, или…

– Вообще-то мне тройка добровольцев нужна, – вздохнул Сергей. – Я пытался выйти на Жеку и Лёню, но… Карплюк укатил куда-то, и никто не знает, когда вернется. А у Бурого, в налоговой, график на квартал вперед расписан. Так что из тех, кому я могу доверять как себе, только ты.

– Ладно, Пилюлькин, считай уговорил, – Виктор указал глазами на пустые стопки. – Наливай. И начни с начала. Что за программа? Зачем она оборонке? Какая задача ставится перед испытателями? Степень риска? В общем, все подробности! И не финти, мефистофель ты наш линялый, не надо. Мою душу ты уже имеешь. А вопрос с явкой парней я беру на себя.

Знающая жизнь бабушка любила говаривать Оле: «Когда тебе что-то советуют малознакомые люди, обязательно прислушайся к их словам! Но сперва убедись в противоположном». Виктор с Леонидом были в этом с ней солидарны. Поэтому прежде чем соваться к Перепутью, двинулись на западную околицу.

– Красиво… – Оля встала рядом с Леонидом.

Обширный выгон, по которому, несмотря на обеденное время, еще бродит небольшое стадо. Рядом с коровами держится плотной кучей отара. За лугом – вольготно, не напирая друг на дружку, расположились десяток-полтора типичных для сельской местности одноэтажных строений с двускатными крышами. А еще дальше, приближая горизонт до километровой отметки, острые вершины гор, снизу покрытые радостной зеленью и только в верхней трети – голые, бледно-серые. Мертвые.

– За деревнею луга, на лугах стоят стога, в небе радуга-дуга спину выгнула. Из-за сумрачных холмов стаю белых облаков в поле алая заря утром выгнала… – речитативом произнес Леонид. – Представляю, как здесь красиво, когда солнце встает.

– Присоединяюсь, – кивнул Виктор, но при этом почему-то посмотрел за спину, в сторону Гавани, словно рассчитывал увидеть розовеющий рассвет. – Ну что, перейдем Рубикон?

Несмотря на то что солнце было еще достаточно высоко, скалы уже отбрасывали густую тень, накрывающую большую часть долины и четким терминатором обрывающуюся шагах в тридцати. Словно последнее предупреждение, рубеж, за которым не будет пути назад.

– Мы же только посмотреть, – напомнила Оля и храбро зашагала вперед. Вошла в тень и… с громким визгом отпрыгнула назад. Прямо в руки топающего следом Леонида.

– Ты чего? – опешил тот.

– Оно… ледяное…

– Кто оно?

– Оно, – девушка ткнула рукой впереди себя в пустоту.

– Интересно, – Виктор осторожно приблизился к линии, отделяющей свет от тени, и та словно шагнула навстречу.

Оля только охнула.

Но ничего не случилось. Всего лишь зрительный обман. Солнце тоже не стоит на месте, вот и показалось…

– Реально прохладнее, – Лысюк не ощущал никакого неудобства. – Впрочем, а как иначе? В тени – не на солнцепеке. Разница температур существенная.

– Согласен, – поддержал товарища Леонид. – Помню, как-то градусник на подоконнике забыл. Так он в полдень за пятьдесят показывал, а на том, что в комнате на стенке висел, столбик и до двадцати шести не дополз.

Тень от скал, за время разговора накрывшая троицу, больше никаких неприятных сюрпризов не явила, и Оля успокоилась.

– Извините, мальчики, это от неожиданности. Показалось, будто меня с ног до головы ощупали… ледяными ладонями. Бр-р-р…

Через полсотни шагов бараки приблизились настолько, что можно было разглядеть буйную зелень на их крышах, а еще – нетипичную для жилых помещений длину.

Всклокоченный, широкоплечий мужик рядом с крайним зданием увлеченно выскабливал кожу, натянутую на раму из жердей. Абориген был обнажен по пояс, поджарист, мускулист и загорелый до черноты. Засученные до колен портки удерживала на теле толстая, как буксировочный канат, веревка. Мужик что-то негромко напевал в такт работе и ни на что не отвлекался.

За бараками проглядывал двухметровый частокол и выступающая над ним надвратная башенка.

– Похоже, это и есть та самая цитадель науки и знаний, – сделал вывод Виктор.

– Согласен, – поддержал приятеля Леонид. – Вряд ли ученая братия стала бы селиться в бараках, имея возможность выбора. Да и внешне индивидуум, что зрит на нас с ограды, впечатляет больше кожемяки. По меньшей мере, у него на голове шлем посверкивает. То бишь чел при исполнении.

– Эй, неофиты! – проорал тем временем дозорный хорошо поставленным командирским голосом. Такой рык никакой лязг и грохот не заглушат. – Забирайте правее! Калитка там! Я сейчас спущусь!..

У караульного не только шлем блестел, но и каждая металлическая бляшка, нашитая на кожаную куртку. Прям дембельская парадка.

– Доброго дня! – пока мужчины рассматривали классический доспех темных веков, словно в музее, Оля применила один из множества бабушкиных советов. В том смысле, что улыбайся, будь приветлива, и тебя тоже не укусят… сразу.

Мощный мужчина в обмундировании средневекового воина посмотрел на девушку, оценил ее более добротную в сравнении с лохмотьями парней одежду и поинтересовался:

– Здравствуй, красавица. Это ты так визжала?

– А что, вам было слышно? – не поверила Оля, оглядываясь. Расстояние до терминатора впечатляло.

– Отличный голосок. И боевой рог не нужен, – то ли пошутил, то ли высказал комплимент дозорный. – Итак, неофиты, обязан всех предупреждать, что независимо от того, с какой целью вы пожаловали в крепость Академии, вход платный.

– Мы еще не определились… – Оля на всякий случай попятилась. – Только посмотреть хотели. Нельзя?

– Независимо от того, с какой целью неофиты пожаловали в крепость Академии, вход платный, – поскучневшим голосом повторил воин.

– Даже одним глазком?

Дозорный, он же мытарь, весомо промолчал.