Джози. Джим, может, иначе думает.

Хоган. То есть думает, что ты ему не ровня? Дурак будет, если так подумает. Отец его из грязи выбрался, стал богатым и знаменитым, а раньше плевать хотел, кто ему ровня, а кто нет. Я же видел, как он у себя на ферме работал – в таком наряде, что я бы на пугало не надел. И все равно ему было, кто его таким увидит. (С чувством.) Настоящий ирландский джентльмен, упокой, Господи, его душу.

Джози. Он-то джентльмен, а ты его надул – и меня еще заставил помогать. Я совсем была девчонкой. Он тебе написал, что агент ему пожаловался, что ты год не платил за аренду. И он, черт возьми, этого не потерпит – и приедет, и сам с тобой разберется. А ты заставил меня нарядиться, волосы расчесать, ленту надеть – чтобы я его смягчила до того, как с тобой встретится. Я побежала ему навстречу, сделала книксен, взяла его за руку и глазами хлопаю, и в дом веду, и угощаю хорошим виски, которое ты для себя одного бережешь, и глазею на него, и говорю, что он самый красивый мужчина на свете. И злость с него тут же слетела.

Хоган (со смешком). Да, ты чудесно справилась. Тебе бы артисткой быть.

Джози (сухо). Ну да, и он так сказал. А потом полез в карман, вынул полдоллара и спрашивает: не ты ли меня подучил. Ну, и я сказала: да, ты.

Хоган (грустно). Надо же, какая предательница – а ведь совсем еще ребенок.

Джози. А потом ты вошел, и, не успел он рот открыть, говоришь ему, что уйдешь с фермы, если не снизит аренду и не покрасит дом.

Хоган. Он прямо остолбенел.

Джози. Однако сказал, что такого жулика, как ты, еще не рождала Ирландия.

Хоган. Он сказал это с восхищением. А потом мы стали пить, байки травить и песни петь, и, когда он уходил, об аренде даже не вспомнили – так англичан наперебой проклинали. (С растроганной улыбкой.) Замечательный был мужик.

Джози. Ага. И уловки твои насквозь видел.

Хоган. А я, думаешь, не знаю? Так в том и штука, чтобы видел и радовался своему уму и на меня не налегал. Вот она, главная-то уловка.

Джози (с долгим взглядом). Старый черт, всегда у тебя карта в рукаве. За одной хитростью другая прячется. Иной раз и не понять, что ты затеял.

Хоган. А ты не будь такой подозрительной. Тебя я обманывать не стану. Ты слишком хорошо меня знаешь. Но мы о другом говорили. О Джиме, а не о старшем. Я говорил, что выйти замуж за него было бы неплохо.

Джози (с досадой). Корова что ли утром тебя в лоб лягнула?

Хоган. Я бы не думал об этом, но вижу, что тебя к нему тянет.

Джози (возмущенно). Еще чего! Да, он мне нравится, если ты об этом. Но только говорить с ним нравится. Он образованный, вежливый и, даже когда пьяный, не орет, не поет, не ругается, как некоторые тут.

Хоган. Видела бы ты, как у тебя глаза загораются, когда он с тобой любезничает.

Джози (грубо). Загораются! Еще чего! (Презрительно.) Еще скажи, что влюблена в него!

Хоган (словно не услышав ее). И хорошо, что ты ему тоже нравишься.

Джози. Это потому, что он сюда повадился ходить? Ну да, ему надоели пьяницы в трактире. И ходит он не ко мне, а с тобой побалагурить.

Хоган. Ведь я о твоем счастье думаю, когда советую тебе подцепить его. Если ума хватит.

Джози. Если!

Хоган. Как знать. У тебя было столько дружков – должна знать подход к мужчинам.

Джози (хвастливо). Может, и так. Но это не значит…

Хоган. Если останешься вдвоем с ним нынче вечером… Тут тебе и луна, и поэзия, и грусть…

Джози. Ага, вот и Майк меня так же настропалял.

Хоган. Черт с ним, с Майком. Женщины от начала веков на это нацелены. Иначе не было бы населения. (Убедительно.) Попробуй, вреда не будет.

Джози. И толку не будет. (Со злостью.) Отец, дурака из себя не строй! Ты знаешь, и я знаю – я здоровенная, страшная бабища, и, которые хотят меня, – быки бессмысленные. А Джим, когда в наследство вступит, любую сможет получить: хорошенькую, раскрашенную с Бродвея и танцовщицу из театра – ему такие нравятся.

Хоган. Только, замечаю, ни на одной не женился. Может, ему как раз сильная нужна, фигуристая, с красивыми глазами и волосами, с зубами белыми.

Джози (довольная, но с насмешкой). Благодарю за комплименты. Точно – корова тебя лягнула.

Хоган. Дура, если думаешь, что он не замечает твоих достоинств.

Джози. По-твоему, заметил что ли? (Вдруг с ожесточением.) Хватит врать!

Хоган. Ты не кипятись. Я говорю только, что можешь жизнь свою поправить.

Джози (с презрением). Ну да, с человеком, который ни разу спать не ложился трезвым. Нет уж, спасибо!

Хоган. Ты сильная, ты сможешь его исправить. Отведает этой твоей палки, когда приползет пьяный, и через неделю будет шарахаться от бутылки, как от черта.

Джози (серьезно). Да, будь я его женой, убью, а не дам упиться до смерти. (Сердито.) Да хватит тебе ерунду молоть. Отстань!

Хоган. Ладно, давай посмотрим на это с другой стороны. Ведь наследство, когда его получит, – оно тебе нравится?

Джози (возмущенно). А, этого я и ждала. То же самое Майк твердил. Вот что за этой твоей болтовней: «Он тебе нравится, да ты ему нравишься». (Меняет тон, с вызовом.) Ладно. Нравятся мне деньги. А кому не нравятся? И почему бы мне до них не добраться, если сумею? Все равно их у него выманят. Вернется на Бродвей, в свой рай, а там хорошенькие шлюхи, прилипалы в барах, да жучки ипподромные, да шулера – быстренько его обчистят. Я тоже не святая, видит бог, но порядочная женщина по сравнению с ними.

Хоган (обрадованно). Ну, вот, взялась за ум. Было бы желание, а способ найдется. Когда мы с тобой заодно, нас никто не проведет. Я буду думать, и ты думай.

Джози (с неожиданным гневом). Не буду! И ты свои дурацкие планы брось. Не желаю слушать.

Хоган (будто бы тоже разозлившись). Ну и черт с тобой. Больше ничего от меня не услышишь. (Пауза – потом повернувшись к ней, очень серьезно.) Только вот что… (Она хочет его оборвать, но он не дает, резко.) Я серьезно говорю, ты слушай. Тут дело-то в ферме, а она – наш дом.

Джози (с удивлением, смотрит на него). А что там с фермой?

Хоган. Не забывай: хоть мы и живем тут двадцать лет, мы всего лишь арендаторы, и в любой день нас могут выгнать взашей. (Торопливо.) Не говорю, что Джим сам захочет или душеприказчикам позволит, хоть мы и задолжали. Да и они не захотят, потому что сроду не найдут другого охотника на эту землю.

Джози. Так чего ты беспокоишься?

Хоган. А вот чего. Как только Джим вступит в права, боюсь, он продаст ферму.

Джози (с раздражением). Конечно, продаст! Ведь обещал продать тебе с выгодной рассрочкой и дешево – за сколько ты предложил.

Хоган. Он что хочешь пообещает спьяну. А добавит еще – и забудет.

Джози (возмущенно). Никогда! Да и кто ее захочет, кроме нас? За столько лет охотника не нашлось…

Хоган. Нашелся недавно. Джим сказал мне, что в прошлом месяце агент получил предложение. Больше моего.

Джози. Ну. Джим любит тебя подразнить. Он пошутил.

Хоган. Не шутил. Я знаю. Говорит, что велел агенту ответить, что ферма не продается.

Джози. Конечно. А не сказал, кто покупатель?

Хоган. Он не знает. Предложение пришло через риэлтора, а тот не хочет назвать клиента. Я уж гадал, да не могу придумать такого сумасшедшего. Разве какой дурак-миллионер купит землю под большое имение – как распрекрасный наш сосед Хардер, нефтяной ворюга. (Озлобленно.) Чтоб в аду ему гореть вместе с его управляющим, английской мордой!