Джози Хоган.

Фил Хоган – ее отец.

Майк Хоган – ее брат.

Джеймс Тайрон-младший.

Стедман Хардер.

Действие первое

Фермерский дом. Около полудня. Начало сентября 1923 г.

Действие второе

Там же, но открыт интерьер гостиной. Одиннадцать часов того же вечера.

Действие третье

Декорация та же, что в первом действии. Между вторым и третьим действием временного интервала нет.

Действие четвертое

Декорация та же. Заря следующего утра.

Действие происходит в Коннектикуте, в доме фермера-арендатора Фила Хогана, между полуднем в начале сентября 1923 года и утренней зарей следующего дня.

Дом не назовешь образцом новоанглийской архитектуры, гармонично вписанным в ландшафт. Он перевезен сюда, и это заметно. Старый, по форме – ящик, обшитый досками внакрой, крытый дранкой, с кирпичной трубой, он стоит на полуметровом бревенчатом фундаменте. В фасадной стене, обращенной к зрителям, два окна на первом этаже и одно – на втором. На окнах нет ни ставен, ни занавесок, ни штор. В каждом не хватает, по крайней мере, хотя бы одного стекла, дыры закрыты картоном. Когда-то дом был покрашен в противный желтый цвет с коричневой окантовкой, но стены потемнели от непогод, стали серыми с потеками и пятнами шелушащейся грязно-лимонной краски. За левым углом несколько ступенек ведут к входной двери.

В довершение всего – справа прилепилась к дому одноэтажная, однокомнатная пристройка метра четыре в длину и меньше двух метров высотой – это спальня Джози Хоган, явно сооруженная своими руками. Ее стены и покатая крыша покрыты толем, выгоревшим и вылинявшим до темно-серого цвета. Дверь в нее – рядом со стеной самого дома, и к ней ведут три некрашеных ступеньки. Справа от двери – окошко.

От этих ступенек направо, в глубину, идет тропинка – мимо старой груши, через скошенный луг к лесочку. От нее ответвляется такая же налево, к грунтовой дороге, ведущей к шоссе (в сотне метров слева). Грунтовая дорога ведет к главному входу в дом, а оттуда – назад, через корявый яблоневый сад к сараю. Рядом с домом под окном, соседним со спальней Джози, – большой валун с плоским верхом.

Перед самым полуднем. День ясный, жаркий. Дверь спальни Джози открывается, и она выходит на ступеньки, нагнувшись, чтобы не удариться головой о притолоку.

Джози 28 лет. Она очень крупная, почти великанша – 1,8 м с небольшим, весит больше 80 кг. Широкие покатые плечи, крепкая грудь, талия широкая, но не кажется такой из-за широких бедер. У нее длинные очень сильные руки, но гладкие, без рельефных мышц. Такие же и ноги.

Сильнее ее может быть только очень сильный мужчина, и она способна выполнять физическую работу за двух мужчин. Но в ней нет ничего мужеподобного – женщина с головы до пят.

Лицо – характерно ирландское: длинная верхняя губа, короткий нос, густые черные брови, черные волосы, жесткие, как конская грива; кожа белая, но с загаром, в веснушках, высокие скулы, массивный подбородок. Не хорошенькая, но большие синие глаза делают ее красивой, белозубая улыбка придает обаяние.

На ней дешевое синее бумажное платье без рукавов; босые загрубелые ступни испачканы в земле.

Она спускается по ступенькам. Идет к левому углу дома и оттуда смотрит на сарай. Потом быстро переходит направо и смотрит оттуда.

Майку Хогану 20 лет, он сантиметров на десять ниже сестры. Крепкого сложения, но рядом с ней кажется мелким. У него заурядное ирландское лицо, выражение либо хмурое, либо хитрое – себе на уме, либо самодовольно-ханжеское. Ни на минуту не забывает, что он хороший католик, соблюдающий все обряды, и потому выделен Всемогущим Господом среди проклятых грешников-протестантов и плохих католиков. Короче, Майк – новоанглийский католик-пуританин второго сорта и крайне неприятный в общении молодой человек.

На нем грязный комбинезон и пропотевшая коричневая рубашка. Он держит вилы.

Джози. Ну, слава богу! Хватит тебе копаться, несчастный. Говорила же: кончай в полдвенадцатого. (Ее брат Майк торопливо идет из глубины справа, и Джози возвращается к ступенькам.)

Майк. Да не мог я раньше. Он все поглядывал из-за сарая, – а то, неровен час, отдохнуть присяду. Пришлось ждать, когда уйдет в свинарник. (Со злостью.) Там ему и место, старому борову! (Джози с удивительной быстротой бьет его справа по подбородку. Это всего лишь оплеуха, но голова у него дернулась, он пошатнулся и выронил вилы; умоляюще.) Эй, кончай драться!

Джози. А ты его не обзывай. Он мне отец, я его люблю.

Майк (на безопасной дистанции, хмуро). Вы – два сапога пара.

Джози (добродушно). И горжусь этим. Да я не дерусь, а то бы ты уже валялся. Это я тебя приласкала, чтобы ты проснулся. Увидит, что ты удрать решил, изобьет до полусмерти. Тащи сумку. Я ее сложила. Она за дверью в моей комнате, и пиджак твой на ней. Шевелись, я посмотрю, что он там делает. (Быстро идет к левому углу и выглядывает оттуда. Майк поднимается к ней в комнату и выходит со старым пиджаком и дешевой набитой сумкой. Она возвращается.) Не видать. (Майк бросает сумку и надевает пиджак.) Я все сложила в сумку. Наденешь воскресный костюм в уборной на станции или в поезде. Чтобы явиться к братцу Томасу в лучшем виде. (Продолжает с веселой насмешкой.) Как же, он теперь большой человек, как-никак сержант полиции. Может, и тебя туда возьмет. Место как раз по тебе. Представляю, как водишь пьяных в кутузку и по дороге читаешь лекции о вреде пьянства. А если не сможет тебя пристроить, отправит к брату Джону, важному бармену в Меридене. Джон тебя обучит. Хороший из тебя выйдет бармен – не пьешь, из кассы не крадешь, и клиенту, если развеселится, скажешь: «С тебя хватит, ступай домой». (Вздыхает с сожалением.) Ах, ладно, Майк. Родился ты священникам на радость, ничего тут не поделаешь.

Майк. Хочу быть порядочным человеком, смейся, сколько влезет.

Джози. Ты хуже, чем порядочный. Ты праведник.

Майк. Ну, про кое-кого так не скажешь… (Осекся, слегка устыдившись, но больше – от испуга.)

Джози (весело). Про меня что ли? Да и не говорят. Я знаю, как тебе тяжело с такой сестрой, позорницей.

Майк. Это ты сама сказала, не я. Не хочу с тобой ругаться на прощанье. Буду молиться за тебя.

Джози (грубо). Тьфу! К чертям твои молитвы.

Майк (чопорно). Я пошел. (Берет сумку.)

Джози (смягчившись.) Постой. (Подходит к нему.) Ты не обижайся на мою грубость, Майк. Мне жаль, что ты уезжаешь, но для тебя так лучше. Потому и помогаю тебе, как помогала Томасу и Джону. Их отец захомутал и тебя так же. Всегда будешь в рабстве у старого черта. А я тебе счастья желаю, Майк. Знаю, даст бог, ты выбьешься в люди. (Она размякла, моргает, прогоняя слезу. Целует его, лезет в карман платья, достает пачку однодолларовых купюр и сует ему в руку.) Вот тебе подарочек на дорогу. Стянула из зеленого его мешочка. Ох, и взовьется, когда увидит. Но я-то с ним управлюсь.

Майк (с завистью). Ты-то да. Только ты и можешь. (Тронут; с благодарностью.) Спасибо, Джози. У тебя добрая душа. (Тоном праведника.) Но не хочется мне краденых денег.

Джози. Да не будь ты таким ослом. И без того хватало тебе глупости. Скажи своей совести, что это тебе за работу – он ведь тебе никогда не платил.