И прежде, чем я успел что-либо ответить, он юркнул за дверь.
Я откинулся на кровать и вздохнул, запуская пальцы себе в волосы. Вот такие дела… Мой самый лучший в жизни секс закончился столь неожиданно. Я хмыкнул. Ну и что же мне теперь делать с этой его любовью к Анри? Я не хотел потерять Франца, которого так внезапно и по счастливой случайности приобрел.
Я решил, что сделаю все, чтобы не оттолкнуть от себя этого чудесного юношу.
========== Глава VI ==========
Франц
Вечером я, полностью одетый, спустился в одиночестве в холл, дрожа от нетерпения, страха, тревоги, волнения и… сладкого предвкушения. Я безумно волновался, заготовил тысячу речей, прокручивал в голове все возможные варианты развития нашего разговора, кусал в нетерпении губы и боялся, боялся, боялся… Ждал и боялся встречи с Анри. Как он меня встретит? Как он отреагирует на мое появление, что я ему скажу, что он мне скажет?.. На непослушных ногах я в волнении расхаживал по коридору, ожидая появления Филиппа, и неосознанно сжимал руки в кулаки.
Филипп спустился через двадцать минут, поприветствовав меня спокойной ободряющей улыбкой и поцелуем в руку. Мне сразу же стало спокойнее. Когда я находился рядом с этим мужчиной, все страхи и волнения исчезали. Я чувствовал себя с ним как за каменной стеной. Сам не знаю, что сегодня утром сподвигло меня рассказать ему все? Все свои страхи, опасения, тревоги… Я был удивлен тем, что он отнесся ко мне с таким искренним сочувствием и состраданием и даже согласился помочь… Помочь встретиться, по сути, с любовником, хотя Филипп должен был стать моим супругом. Везет же мне на хороших, понимающих мужчин, черт побери…
Я вцепился в его руку, дрожа, а отчего — сам не знаю.
— Тише, малыш. Тише, — произнес Филипп, успокаивающе поглаживая меня по спине.
Я кивнул. Всю дорогу я не проронил ни слова. Кучер гнал коней, экипаж трясся на ухабах, а я прижимался к Филиппу, ища у него поддержки и защиты… Защиты от своих страхов. Надо сказать, что он замечательно с ними справлялся. Я постепенно успокоился.
На набережной Филипп повел меня к какому-то сомнительного вида заведению. Мне не хотелось туда идти, но рядом с ним было не страшно. И там ждал Анри…
Я вошел в таверну, прижимаясь к боку Филиппа, словно запуганный котенок, и стал судорожно оглядываться. То и дело с разных сторон раздавался взрыв сатанинского хохота, стучали кружки с ромом по столам, между которыми шныряли какие-то бродяги, всякий сброд наполнял эту таверну. Все эти подозрительные личности, от которых несло за километр дешевым пойлом и немытым телом, вызывали тошноту. А там, за дальним столиком, в углу, где было темнее всего, сидел еще один мужчина. Я сразу понял, что это Анри, хотя был поражен его внешним видом. Он стал гораздо шире в плечах и массивнее телосложением, наверное, грубая работа закалила его тело. Одетый просто и неброско, он внушал мне своим видом тоску, страх и непонятную, сладкую и томительную боль где-то в груди. Он притягивал мой взгляд, как магнит. Я смотрел в его единственный глаз и не смог оторваться. До боли прикусил губу, понимая, что сейчас снова позорно расплачусь. Новый Анри совершенно поразил меня и взволновал еще более, чем тот, образ которого я так трепетно и нежно хранил в своем сердце…
Черные волосы, расслабленная, весьма небрежная поза, пристальный прямой взгляд… Несмотря на позу, от него так и веяло опасностью и угрозой за версту. Он сидел, развалившись на стуле и слегка покачиваясь на его задних ножках, его скрещенные ноги лежали на столе, в руках — кружка с чем-то крепким. Типичный пират-бродяга.
— Анри… — сдавленно прошептал я одними губами, продолжая прижиматься к Филиппу, словно безмолвно прося его поддержки.
Неужели это правда ты?
При нашем приближении он даже не поднялся, как сделал бы раньше. И никак не отреагировал на мое появление. Лишь скользнул по мне равнодушным взглядом, словно по пустому месту, и кивнул Филиппу.
— Вы опоздали, ваше высочество, — обратился он к нему.
— Прошу прощения, капитан, — хмыкнул Филипп, отодвигая для меня стул.
Я машинально сел, нет, почти рухнул на стул безвольной куклой.
— Я, пожалуй, разыщу служку и закажу нам что-нибудь выпить, — Филипп, будучи воспитанным джентльменом, сразу же нашел предлог, чтобы оставить нас наедине, и исчез, предоставив мне возможность объясниться с Анри.
Когда он ушел, Анри скользнул по мне ничего не выражающим взглядом.
— Франц, — констатировал он спокойно и равнодушно после долгой и мучительной для меня паузы, словно я был случайным знакомым, с которым он столкнулся внезапно и которого только сейчас вспомнил. — Зачем ты здесь? — поинтересовался он отчужденным, безэмоциональным голосом.
Это был не тот спокойный, плавный и мелодичный голос, который я помнил. Не тот голос, что нашептывал мне на ухо страстные словечки и ласковые непристойности. Не тот голос, что рассказывал мне смешные истории и веселил меня в те летние дни. Не тот голос, что мурлыкал для меня, шепча такие комплименты, от которых я краснел от макушки до пяток.
Это был равнодушный, чужой, холодный голос. Чуть хриплый и грубый, без плавной манерности, присущей аристократам. Не окрашенный никакими интонациями. Он не давал никакой надежды для меня. И сердце мое упало…
Я сразу растерялся, не зная, что сказать, все слова улетучились из головы, язык прилип к нёбу, руки противно похолодели, а ладони вспотели от волнения. Я мог только смотреть в единственный сапфировый глаз моего Анри, безуспешно пытаясь выдавить из себя хоть слово, взглядом умоляя дать мне шанс объясниться.
Прости, прости меня, Анри, любовь моя, я предал…
Анри.
Я взял кружку со стола и сделал глоток, чувствуя потребность в выпивке сейчас, в этот момент. Как это всегда со мной бывало, спиртное привело мои мысли в порядок, они стали кристально-чистыми, и все постороннее исчезло из головы. Встреча с Францем выбила меня из колеи. Я не знал, что сказать, как реагировать на его неожиданное появление…
И какого черта он вообще здесь делает? В этом притоне, среди всего этого сброда? Зачем Филипп привел его сюда? И как он узнал обо мне? Впрочем, на последний вопрос ответить как раз таки было легче легкого. Наверное, Филипп обмолвился об этом ему, и Франц захотел прийти и посмотреть на того, кем я стал? Зачем? Чтобы посмеяться? Чего он этим добивается? Я был в смятении. Я был зол.
У Франца уже есть супруг. Его жизнь складывалась вполне успешно. Я знал, что он обязательно полюбит Филиппа, если уже не полюбил, судя по тому, как он льнул к нему, когда они только вошли в таверну. Прижимался так, как будто они очень близки, и я чувствовал, что Франц ему доверяет. В этом плане я мог лишь порадоваться за них обоих. Но зачем он пришел? Зачем?
Этот вопрос не давал мне покоя. И я его задал.
— Франц. Зачем ты здесь?
Он растерянно смотрел на меня, закусив губу, и я с удивлением увидел, как его глаза наполняются слезами.
— Ты хочешь что-то мне сказать? — произнес я равнодушно.
Но это показное равнодушие трудно мне далось. Его вид разбередил в моей душе все старые раны, которые, как мне казалось, давно зажили. Но они снова начали кровоточить. Боль сжала сердце, воздуха стало не хватать, но я продолжал спокойно, хладнокровно смотреть на него, никак не выказывая своих эмоций.
Может быть, это задело его, потому что, неожиданно вскочив, Француа влепил мне звонкую пощечину. Внезапно наступила тишина. И этот звук вдруг оглушительно громко прозвучал в наступившей тишине. Все посетители таверны молча уставились на нас. Но Франц не обращал на это внимания.
Моя голова мотнулась в сторону. Нечего сказать — удар оказался силен. Спутанные черные волосы упали на глаза.
— Ты обманул меня! — звенящим от ярости и обиды голосом воскликнул Франц, глядя на меня глазами, полными бессильных слез.
