Эмет поднялся с кровати и подошел к нему.

— Где ты сейчас, Адреан? Что с тобой случилось? — глядя ему в глаза снизу вверх, спросил он.

— Там, где меня никто не найдет и откуда мне самому не выбраться без посторонней помощи ни за что, — покачал головой Адреан. — У меня мало времени. Послушай меня, ты должен нарисовать на полу кровью пентаграмму ментального вызова, я сейчас объясню тебе, как это делать…

Договорить демон не смог, потому что Эмет, вплетая пальцы ему в волосы, притянул его голову к себе и впился в губы требовательным поцелуем. Адреан задохнулся, невольно впуская юркий язычок парнишки в свой рот, и на секунду напрягся, но не сумел сопротивляться. Все его добрые намерения, все его клятвы беречь и защищать этого смертного, данные самому себе — все кануло в небытие, стоило только этому маленькому наглому язычку пробраться к нему в рот.

Поцелуй мгновенно вытеснил из головы все мысли. Разве не этого он добивался? Черт возьми, он действительно старался по максимуму отгородить Эмета от своего воздействия, хотя парнишке все равно было немного неуютно в его присутствии в плане ощущений. Но ему так хотелось очаровать его, заставить желать себя, привязать к себе… И все же Адреан понимал: он никогда не сможет сделать то, чего так отчаянно хочет. Демоны не могут любить, им это запрещено. У каждого своя причина, но самая главная — они все были прокляты. И Адреан не являлся исключением, он тоже был проклят: он мог заниматься сексом, но не мог заниматься любовью. Его «любовь» выпивает душу, изнашивает человека в духовном плане. Несколько занятий сексом — и Эмет угаснет на глазах! Ослабнет иммунитет, любая простуда подточит его, словно маленького котенка, он будет недосыпать, недоедать и в конечном итоге умрет. Нельзя отрывать от человека по кусочку его души и думать, что он протянет долго. Один полноценный секс с инкубом забирает у смертного около десяти или, в редких случаях — шести лет жизни. И даже Видящие в этом плане для инкуба были уязвимы, хотя и могли выносить потомство от любого балансира.

Но здесь и сейчас Адреан не мог сопротивляться. Это все — сон, иррациональное бытье, то, чего не может произойти в реальности. Но демон знал: ему и сон, и реальность подвластны одинаково. И тем не менее Эмет был единственным, чьим чарам не мог сопротивляться сам инкуб. Уязвимый перед простым смертным мальчишкой… Он хотел его слишком безумно, чтобы отказываться сейчас, когда Эмет сам напрашивался.

Подхватив его под ягодицы, демон отнес его к кровати и опрокинул на разворошенную постель. Эмет нисколько не сопротивлялся, тут же расслабившись под ним. Хрупкие тонкие пальцы в его волосах дарили демону неописуемые ощущения. Он осыпал поцелуями лицо парнишки, стараясь быть нежным, а не нетерпеливым. Собственные эротические фантазии, которые Адреан старательно прятал даже от самого себя глубоко-глубоко на задворках своего сознания, вырвались наружу, мелькая перед глазами. Это сон. Одежда на мальчишке исчезла так же, как и крылья демона, просто растворившись в воздухе.

Адреан покрывал поцелуями хрупкие ключицы и шею Эмета, иногда проводя по коже горячим языком. Он знал человеческое тело так, как не знает никто другой. Каждую точку, каждое сладкое местечко, которое могло доставить много-много удовольствия. Он буквально видел их невооруженным глазом, ведь, черт возьми, он был инкуб. Оно было инструментом, а он сам — мастерским музыкантом. Надо лишь прикусить кожу на шее совсем легонько, пробежаться языком за ушком и лизнуть мочку, приласкать ямочку между ключицами, накрыть поцелуем приоткрытые в беззвучном стоне губы; слегка потереться бедрами о плоский живот парнишки, проложить дорожку поцелуев вдоль живота и снова вернуться к груди, чтобы вобрать в рот маленький затвердевший сосок. И тогда тело под ним выгнется в сладкой неге удовольствия, и тихие стоны Эмета, раздавшиеся в тиши их маленького мирка, музыкой зазвучат в его ушах. Это был и его сон тоже, и Адреан наслаждался им в полной мере, потому что демоны не видят снов, да еще таких — ярких, цветных, полных удовольствия и сладкого экстаза.

Горячий язык инкуба скользнул во впадинку пупка, Эмет едва не выгнулся навстречу, но Адреан властно надавил ему на живот, не позволяя приподняться.

— Чудовище, — пробормотал Эмет.

Адреан поднял голову, взглянув глаза цвета горького шоколада, подернутые дымкой желания.

— Мое… персональное, — прошептал парень, тяжело дыша, и улыбнулся ему.

Демон чуть улыбнулся в ответ, раздвигая в стороны его колени. Боже, что вытворял этот настойчивый, наглый, горячий и такой нежный, самый умелый язык на свете! Влажная дорожка, оставленная им на внутренней стороне бедра, заставила Эмета дрожать, запрокидывая голову и судорожно ловя раскаленный воздух ртом.

— Пожалуйста… — бормотал парень, стараясь выгнуться и прижаться к шикарному телу инкуба теснее.

Но Адреан медлил, мучая его чересчур нежными, но такими распаляющими поцелуями. Он снова поднял голову, взглянув на Эмета с поистине демоническим пламенем в глазах, и снова наклонился, вбирая в рот возбужденный член парня.

Эмет прикусил нижнюю губу, сдерживая стон. Он был в паре шагов от заветной грани. Несколько искусных скользящих движений языка, медленно обводящего головку, горячий жадный рот, и тело свело судорогой наслаждения, заставляя выплескиваться в этот самый рот долго и бурно.

Эмет все еще пытался восстановить дыхание, но Адреан еще не закончил. О, черт возьми, этот язык… Эмет тихо застонал, почувствовав, как он кружит у входа в его тело, осторожно надавливая и пытаясь проникнуть внутрь. Парень попытался расслабиться и чуть шире раздвинул ноги. Показалось ему или нет, но оказавшись внутри, язык демона вдруг стал еще длиннее и горячее. Он приподнял голову, пытаясь взглянуть на Адреана, и увидел, что черты его лица слегка поплыли, являя его истинную сущность. Но разве это могло испугать Эмета тогда, когда демонический язык доставлял столько удовольствия, проникая так глубоко, что задевал простату, заставляя вскрикивать и двигать бедрами навстречу?

Адреан приподнялся над ним, проводя раздвоенным языком по своим губам, изумрудные глаза горели магической зеленью, за спиной вдруг снова распростерлись гигантские кожистые крылья, черты лица хищно заострились — он словно стал больше, напитываясь энергией жизни, удовольствием Эмета. Прекрасный в своей порочности, сексуальный, очаровывающий… Инкуб, демон удовольствия и наслаждения, ракшас, слаанеш, лами, амбер, Дионис, сотни тысяч имен одного-единственного, но самого желанного существа.

И Эмет протянул к нему руки, чтобы обнять. Существо, что сидело на нем, было одновременно и его Адреаном, и в то же время не им. Впервые, как никогда четко, в этой иррациональной реальности сновидений, зыбкой и неясной, Эмет видел его истинную сущность, его порочность, его настоящий лик. Ужасный и прекрасный одновременно, он был здесь, он хотел его сейчас, он пил его и уже не мог остановиться. Как не мог остановиться и сам Эмет.

Демон охотно вернулся в его объятия, закидывая ноги Эмета себе на бедра. Когда Адреан вошел в него, Эмет не почувствовал боли. Только безмерное удовольствие, море наслаждения — не было ему ни конца, ни края. Разве инкуб мог допустить, чтобы его любимая жертва хоть на секунду испытала что-то, кроме удовольствия? И как в том мимолетном видении, мощные толчки и горячее страстное тело, прижимающееся к нему так тесно, все глубже и глубже утягивали Эмета туда, откуда нет дороги обратно.

В какой-то момент он ощутил внутри себя разливающееся горячее семя демона, в животе стало на секунду обжигающе горячо, так горячо, что он даже вскрикнул, прежде чем кончил сам, во второй раз.

*

Поздние лучи осеннего солнца, пробивающиеся в щели между занавесками на окне, слепили глаза. Заморгав, Эмет приподнялся на постели и охнул от боли. В пояснице стрельнуло так, что он мгновенно повалился обратно. Тело ломило, словно он всю ночь занимался физическими упражнениями. Но при этом он не чувствовал разбитости и усталости. Скорее… какое-то насыщение и удовлетворенность. Теперь ему казалось, что он завершен. Приятная истома разлилась по всему телу и не отпускала. Когда Эмет откинул одеяло, то обнаружил между ног, на внутренней стороне бедер, засохшие следы чужой спермы.