— А что это, еще не так? — Дарман повернулся, насколько посмел, чтобы взглянуть на нее. Файрфек, это моя девушка. Я завел девушку. Я что — то значу для кого — то в окружающем мире. Хмельная сладость этого на миг сбила его с толку. — Я к тому что они наши братья; теперь, когда мы их хорошо узнали, мы их просто обожаем, но когда им кровь бросается в лицо… да, они меня пугают.
Корр резко перевел прицел на крышу жилого здания, будто он что — то заметил сквозь облако пыли, поднятое спидерами.
— Они опасны только для аруэтиизе.
— Угу. И прямо сейчас я куда больше боюсь Скорча. — проговорил Атин. Его тон не был шутливым — спидер «Дельты» был в пятидесяти метрах перед ними. Где — то там, в клубах пыли. — По — моему, он сорвался.
Дорога сузилась, и они оказались в следующем квартале, состоящем целиком из кривых улочек и переулков. На перекрестках им махали, указывая направление, местные патрули Хадде.
Срывы в Великой Армии становились обыденными — из — за растущего, по мере хода войны, напряжения и легко вспыхивавшей ярости среди солдат. У Дармана были такие моменты. Порой, по ночам — не так часто, но достаточно — он видел кошмары; пламя, охватившее его в складе на Корусканте, часто возвращалось чтобы навестить его, и причину этого он постичь не мог. Его тревожили не разорванные тела на поле боя, или лица его первой команды. Его тревожил огонь.
Бедный старый Скорч. Дарман понимал его.
— Я поговорю с ним позже. — сказала Этейн поправляя наушник комлинка. Судя по тону, разговор обещал быть довольно напряженным. — Вот здесь. Впереди кордон.
Найнер остановил спидер рядом со спидером «Дельты». Поблизости крутилось около десятка местных ополченцев, тяжеловооруженных и следящих за всеми направлениями, но Дарман все равно держал скорострельный бластер наготове. Один из их офицеров во внутреннем круге оцепления подбежал к машине «Дельты». Босс дернул большим пальцем перенаправив его к Этейн.
— Мы оцепили район через десять минут, генерал. — доложил офицер. — Возможно к тому времени они ушли, но этот дом точно определен, как пусковая площадка.
— Он чуть повернулся чтобы показать на дорогу за спиной, потом налево. — Дорога перекрыта с обоих концов, как вы запросили. Жильцы, насколько нам известно, все еще в домах.
— Вы не проверяли?
— Нет, мэм. Это мы оставили вам. Но по нам никто не стрелял.
Этейн ничего не сказала, но ее поджатые губы явно говорили, что его ответ ее совершенно не устроил. Дарман не мог понять, почему они не решат проблему и не арестуют своих проблемных граждан сами, но они явно хотели, чтобы именно ВАР врывалась и выбивала двери. И это было явно не потому, что они считали, что Скорчу нужна разрядка. Дарман готов был поспорить что демонстрация силы ВАР была бы хорошим предупреждением всем, кто собирался помочь мятежникам.
— Похоже, местные не хотят, чтобы кто — то видел, как они тащат других местных на допрос. — почти шепотом заметил Атин по шлемной связи. Обе команды могли слышать друг друга. — А для нас играть плохих парней самое то.
— А может, он просто хочет убедить народ, что мы тут, и что мы готовы дать сдачи. — проговорил Найнер.
Корр выступил в новой и совершенно непохожей на Фая роли отрядного циника.
— Разумеется, может случится и так, что днем они ополченцы, а ночью мятежники…
— Нельзя им верить. — это сказал Скорч. — Никому. Они все будут в нас стрелять, дай только шанс.
Скорч не шутил. Дарман слышал это в его голосе. Они никогда не мог предсказать что именно для кого — то станет последней соломинкой, и не понимал почему атака на базу оказалась для Скорча болезненней, чем предыдущие задания. Но это, очевидно, было так. Может, это было потому, что столовая для Скорча была все равно что святилище, а теперь полем боя оказалась даже она.
Он спросит у него позже.
— Так, приготовились, выходим. — скомандовала Этейн.
Восемь коммандос вышли на опустевшую улицу под прикрытием двух «Нек — Щенков», разбившись на два ударных отряда. Дарман проверил картинку с камеры; на крышах не было никого, никого не было и в огороженных стенами внутренних двориках. Возле двери вылизывалось какое — то неизвестное Дарману небольшое темно — коричневое животное. Он просмотрел еще раз и увеличил картинку.
На заднем дворике самого большого из домов был хорошо заметен большой лоскут обгоревшей травы. Он был достаточно велик, чтобы оказаться следом от выхлопа ракеты «Аракид Хантмастер». Эти штуки можно унести куда угодно, их можно запустить за считанные минуты, и именно это попало в базу Хадде.
— Разумеется, эти парни могли просто готовить шашлыки… — проговорил Дарман.
Его перебил Сев:
— Ну, тогда зайдем и попробуем наш соус…
— Мне это не нравится. — Этейн все так же таскала контузионную винтовку, но в этот раз она сняла с пояса оба световых меча. Один — ее собственный, второй — ее погибшего учителя. Шаб, она здорово изменилась, с тех пор как Дарман впервые ее встретил. Но даже тогда, на Квиилуре, когда она проработала в подполье так долго, что не знала про армию клонов, она понимала что многого не знает, она доверяла своим солдатам и прислушивалась к ним. Она активировала один световой меч и посмотрела на здание так, словно приказывала дверям открыться.
— Я чувствую в этих зданиях множество существ… куча оружия… враждебность. Надеюсь, что у них хватит мозгов не высовываться. — Она просто подошла к дверям — безрассудный поступок даже для джедая — и постучалась в них, все так же сжимая световой меч в кулаке. — Великая Армия, открывайте!
— Ого. — проговорил Сев. — Храбро. И глупо.
— Открывайте или отойдите от двери. — прокричала Этейн. Она не озаботилась прикрытием, впрочем, она была джедаем, и у нее была собственная система предупреждения об опасности. Тем не менее, он присматривал за ней. А с Севом за насмешки он разберется позже. — Ваш ход. Сложите оружие и выходите.
Ответа не было. Штурм с джедаем не совсем то же самое что штурм обычной командой, потому что она может почувствовать то, что недоступно другим и когда Этейн чуть наклонила голову и отступила от двери, Дарман понял, что она почувствовала что — то особенное.
— Здесь шесть или семь существ, с оружием наготове. — сказала она. — Я надеялась, что они сдадутся. Ладно. Вскрывай коробку Дар. Посмотрим, что из нее выпадет.
— Мэм. — спросил Скорч. — Разрешите войти в штурмовую команду?
Скорч в этом нуждался, и Этейн, очевидно, понимала это.
— Разрешаю.
Дармана поражало то, насколько больше в ней теперь было от солдата, чем от джедая. Ему это нравилось. Она понимала. От этого он чувствовал себя в безопасности, он был уверен, что все они вернутся домой невредимыми. Один «Нек — щенок» передвинулся, его курсовой скорострельный бластер поднялся, нацеливаясь на будущий пролом в стене.
— «Омега», работаем. — скомандовала Этейн. — Дар, приготовься.
Раньше Дарман еще не пользовался Мерр — Сонновскими вышибными гранатами. Съемная направляющая сделала его диси чуть неуклюжей, но он не думал, что промахнется мимо дверного проема с двадцати метров. Атин, Корр, Скорч и Найнер замерли по сторонам от дверей, заметно дальше от них, чем обычно. «Дельта» встала в охранение, готовая разобраться с огнем из других зданий.
Когда Дарман прицелился и задержал на секунду дыхание, внезапно стало так тихо что, несмотря на равномерно пыхтящие двигатели «Нек — щенков», он расслышал, как где — то плачет ребенок. Этейн покрутила головой.
— Ребенок через улицу отсюда. — прошептал Дарман. Он догадался, что это ее смутило. — Мы готовы. По вашему сигналу.
Этейн ответила ему мрачной, с поджатыми губами улыбкой, словно она собиралась заплакать. Лишь на секунду. Потом она снова стала собой.
— Вышибай. — скомандовала она. — Огонь.
Дарман нажал на спуск.
Это точно было куда лучше, чем вышибать двери ногами. Стержень ударил в металлический лист и распахнул лопасти с такой идеальной точностью, что с громким хлопком и облачком пыли дверь рухнула внутрь, как штурмовая рампа. Скорч забросил в дверной проем гранату, команда ворвалась внутрь и началась стрельба.
