Я опустился на колени у края канавы и посветил вниз. Для того чтобы сканер Салмагард отметил какой-то объект, последний должен обладать массой не менее определенного значения и должен быть живым или, по крайней мере, двигаться, как живой.

Обмануть эти штуки чрезвычайно трудно – я пробовал в свое время.

Салмагард не казалась перепуганной, но была настороже. По ее движениям и осанке я мог судить, что к показаниям датчика она отнеслась с полной серьезностью. Без всяких вопросов было ясно, что она, как аристократ и как только-только закончивший обучение военнослужащий, еще ни разу не участвовала в настоящих операциях. Но выражение, появившееся на ее лице, когда она всматривалась в темную канаву, говорило, что она готова чуть ли не к любому развитию событий. Может быть, даже хочет, чтобы что-то случилось. Интересно, это результат обучения или просто ее личный стиль поведения?

У меня не имелось оснований не верить ей. Характер у нее был вовсе не истерический. Это я мог сказать с уверенностью, хоть и знал ее совсем немного времени.

Она доверяла мне, а значит, я тоже мог ей доверять.

– Адмирал!

– Слушаю вас, энсин.

– Что происходит?

– Сам не знаю. – Я поднялся на ноги и взялся двумя пальцами за переносицу. – Вы уверены?

– Да, сэр, – без малейшего колебания ответила Салмагард.

– Почему вы решили включить сканер?

– Потому что здесь совсем темно, сэр.

Мертвый корабль на, вероятно, мертвой планете, а она все равно оглядывается на каждом шагу. Салмагард относилась к своей профессии со всей серьезностью.

На корабле находился кто-то еще. Кто-то, не имевший никакого желания вступать с нами в контакт. Отсюда возникали интересные вопросы. Я всмотрелся в темную техническую канаву.

Может быть, уже пора впадать в панику?

Что делал с реактором этот загадочный некто? Что он мог делать с холодным реактором? Если предположить, что это диверсант – или, вернее, один из диверсантов, – то какой еще гадости следовало ожидать? Испортить корабль так, чтобы он попал неведомо куда, а потом отправиться на нем дальше, невозможно. Значит, должно быть что-то иное.

Я прикинул в памяти устройство реактора. Чтобы открыть люки, ведущие внутрь, нашему новому другу понадобились бы энергия и технический скафандр с соответствующим уровнем защиты, значит, он должен был находиться где-то поблизости.

– Лейтенант, идите вместе с рядовым. Энсин, вы – со мною. Держитесь правой стороны, производите побольше шума. Если там кто-то окажется, то не имеет никакого значения, мужчина это или женщина. Я хочу выяснить, кто это такой и что он делает на корабле. Проверьте все вплоть до резервуара охлаждения.

Дейлани не захочет идти вдвоем со мной; она недолюбливает и Салмагард, но у нее нет оснований не доверять ей. А персона Нилса слишком важна – без него нам не выжить, – чтобы я мог позволить себе выпустить его из поля зрения.

– И держитесь главного канала, – добавил я, погрозив лейтенанту пальцем.

Дейлани вызывающе ухмыльнулась; у Нилса был виноватый вид.

Мы разделились. Наша пара – я и энсин – спустилась в канаву. Здесь было еще холоднее, темнее и теснее, чем в коридорах других частей корабля. Стены состояли из прозрачных пластиковых щитов, но они были настолько грязны и исцарапаны, что разглядеть сквозь них механизмы было очень трудно. И дело было не в отсталости ганрайской техники – просто за ней ухаживали спустя рукава.

– Включите свет, – сказал я Нилсу. – Нам вовсе не нужно соблюдать осторожность.

– Есть, сэр.

– И смотрите во все глаза. Если этот парень заметил Салмагард и куда-нибудь забился, вряд ли следует рассчитывать на его дружелюбие.

– Сэр, а каким образом на борт мог пробраться враг? – недоуменно спросил Нилс.

– Пока что я понимаю даже меньше, чем вы, – ответил я.

Наличие кого-то лишь предполагалось. Я не видел ни единого признака того, что на корабле имелось пятое живое существо. На старом грузовом корабле было полно пыли и грязи. И, конечно же, бросалось в глаза крайне небрежное отношение Треммы к ремонту. Как и по всему кораблю, тут и там не хватало панелей, а между переборками зияли кое-как заваренные щели. Кабели и трубы были на виду и кое-где опасно свешивались с потолка.

В подготовке моих практикантов значительное место должна была занимать пропаганда, направленная на развитие у них предубеждений против галактических культур, и, в первую очередь, тех, которые входили в Содружество. Состояние корабля не могло пробудить у них симпатий к ганрайцам, но, с другой стороны, молодежь не располагала контекстом, куда можно было бы вписать увиденное.

Взять ганрайский корабль, сделать его наполовину эвардийским, а потом эксплуатировать его силами команды из двух человек – очень непростое дело. Когда грузовику удавалось попасть в сухой док, находящийся в безопасном месте, он получал наилучший уход, но это случалось нечасто. Первый же взгляд на посудину наводил на мысль, что она построена чуждой расой.

Но ганрайцы были людьми, такими же, как и все остальные. Хотя война отнюдь не укрепила в Эвагарде подобное отношение к ним.

Но до чего же неприглядные, уродливые корабли они строят!

– Даже и не верится, что эта штука вообще может летать, – пробормотал избалованный энсин. – Когда, интересно, все это проверяли в последний раз?

– Никогда, полагаю. – Металл, окружающий нас, был изъеден коростой и рубцами ржавчины.

– Похоже на то, сэр. Тут, куда ни глянь, сплошные нарушения техники безопасности. – Нилс был оскорблен в лучших чувствах.

– Конечно. Реактору добрых двадцать лет. Ртуть в кольце не меняли еще дольше. Откровенно говоря, судя по маркировке, можно подумать, что большая часть деталей поступила из Оазиса.

– Вы имеете в виду ту станцию, на которой базируются пираты?

– Это слишком смелое обобщение. И пиратов там давно уже не осталось. К тому же вы ведь считаете, что в компьютерах системы наведения вам разбираться совсем не нужно.

– Откуда все это вам известно?

– Я адмирал. Я знаю все на свете.

Нилс не настаивал на ответе.

– Но кто же может здесь оказаться? Ведь в отсеке были только наши «спальники».

И представляли собой странноватое зрелище: изящные эвагардские «спальники» в тесной комнатушке с ржавыми обшарпанными стенами. Никто не заслуживает пробуждения в такой обстановке. Я, конечно, не считал, что кто-либо из имперских военнослужащих может сохранять иллюзии до конца жизни, но над идеалами этих юных практикантов надругались в первые же дни их армейской карьеры.

Однако могло быть и хуже.

– До станции Пейн предстояло сделать лишь короткую серию прыжков. Так что оставшийся в сознании пассажир не потерял бы очень уж много времени даже на таком тихоходном корабле. И, кстати, Тремма мог просто добавить в свою бригаду третьего человека. Лично я не вижу в этом ничего невозможного.

– Бригаду? Вы имеете в виду экипаж, сэр?

Я поморщился. Опять неуместная оговорка. Нилс испытующе взглянул на меня и снова не стал цепляться.

– Я нисколько не удивился бы, окажись, что он взял еще одного человека, а то и пару. Не понимаю я совсем другого – почему они прячутся от нас? – дополнил я свою мысль.

– Возможно, они имеют какое-то отношение к тому, что случилось в выходном шлюзе, – донес до меня комм голос Дейлани.

– Но зачем утруждать себя беготней по закоулкам? Куда вообще им идти? Покинуть корабль они не могут. Даже если где-то тут зарылся злоумышленник, он все равно в том же капкане, что и мы. Рано или поздно явятся спасатели со сканерами и всех посчитают. Так что укрываться от нас совсем бессмысленно.

– Так уж и бессмысленно? Мы же до сих пор не знаем, куда попали, – заметил Нилс. – Планета может находиться где угодно. Не исключено, что мы приземлились в километре от поселка.

– Вполне резонно, – согласился я. – Но мне довелось много путешествовать, и ничего подобного тому, что находится сейчас за стенами корабля, я никогда не видел.