Нет,
Не мед
Из космических сот,
И не ром, и не бром, и не грог,
Но азот с кислородом
Мечтает вдохнуть, проглотить месяц-отрок!
Ибо хочет с людскими дыханьями слить и свое он дыханье —
Месяц-отрок из старых есенинских строк.
Месяц-отрок в скафандре из собственного сиянья,
Так мечтательно ставящий свой собственный рог
На порог
Своего серебристого шарообразного лунного здания.
1964
Башкирская пещера{292}
Что знаете вы
О башкирской пещере?
Ответьте!
Известно об этой пещере, по крайней уж мере, лет двести.
Еще при царице Елисавете
Об этой пещере поведали русским башкиры.
Проверить известье
Один просвещенный ученый к пещере подъехал в карете,
Но все-таки не был фонарь, им зажженный в пещере,
Достаточно светел,—
Ученый всего не заметил.
Прошли и еще два столетья, и только на третье
Мы поняли, что за сокровища в этой таятся пещере,
Какие на стенах ее нарисованы твари, и птицы, и звери
Смолистою копотью факелов, угольной пылью
И охрою желтой, бордовой и красной…
О, эти копыта и хоботы, гривы и крылья —
Весь мир первобытный ужасный, опасный, прекрасный —
Олени и мамонты, тигры, слоны, носороги!
Но как это странно, — я просто с трудом в это верю! —
У этой пещеры два века стоять на пороге
И в недра пещеры не видеть короткой дороги!
Быть может, мешали какие-то древние двери?
Да нет, их и не было вовсе! А может быть, страхи, поверья
Мешали проникнуть нам в эти чертоги?
Быть может, какие-то боги
Нам путь преграждали? Да нет,— о богах позабыли давно мы!
А может быть, всё же мешали какие-то гномы
Найти, что оставил для нас кроманьонец
[228]
, художник умелый
В пещере над этой рекою, которая названа Белой?
Но вот заглянули мы в доледниковый период.
И только один я из этого делаю вывод:
Уж так мы устроены, люди, что будто туман над лугами
Скрывает всё то, что таится у нас под ногами,
И так повелось в этом мире, что часто веками
Не можем мы тронуть того, что у нас под руками,
И очень нередко сегодня не видим глазами
Того, что назавтра самим нам должно показаться азами.
1964
"О, если бы писали мы…"{293}
О, если бы писали мы
О том лишь, что доподлинно известно,—
Подумайте, о трезвые умы,
Как было бы читать неинтересно!
Не думал бы Колумб, что Индии достиг,
И Данте не изобразил бы ада,
И множества других докладов, песен, книг
Была бы недоступна нам услада.
Пойду — у папы римского спрошу:
"В непогрешимости удобный догмат
Вы верите еще?"
И точно опишу,
Как губы папы
От улыбки
Дрогнут.
1964
Хлебников и черти{294}
Каков был Хлебников?
Вы, которые храните его томики,
Вместо катехизисов
[229]
и требников
[230]
,
О, поклонники его архитектоники,—
Я расскажу вам о том,
О чем вы не прочтете ни в одном его томе.
Я жил с Хлебниковым в одном доме:
Мы на десятом,
Он ниже.
Нам, тогда еще почти что ребятам,
Он был в какой-то степени, разумеется, ближе,
Чем академические столпы.
Мы тогда из скорлупы
Только-только лишь и вылупились,
И подкармливали нас слегка
То поэзия,
То живопись,
То чертежная доска.
Непохожие на умников-разумников,
В сумерках мы не играли в схимников,
А любили с девушками милыми
Плыть в междупланетной пустоте,
Как и вы сегодня, над перилами
Лестничных площадок в темноте.
А когда они, сбегая,
Говорили: "Спать пора!" —
Затевалась и другая
Иногда у нас игра:
Тихо, чинно, аккуратно
Вперегонки вверх и вниз,
