Но в этих лицах есть же сходство,

Ведь есть же сходство! Всё же есть.

Ведь их же шесть! Ты видишь: шесть.

Вглядись, слепой ты человек,

В их небывалые наряды!

Ведь эти девы — души рек,

Иначе говоря — наяды!

Ты повторяешь:

"О, не грезь!

Ведь это ж просто шесть притворщиц,—

Ну, шесть конторщиц, шесть уборщиц,

Шесть девушек, что служат здесь!"

Пусть это было б даже так…

Огонь трамвайных вспышек зелен.

Наяды ринулись во мрак.

Мир грез, конечно, беспределен.

Автомобильные огни,

Небес грозовая завеса…

А может, все-таки они

Воскреснут меж степей и леса?

О да! Затем и встал вот здесь

Колосс речного пароходства,

Имеющий с дворцами сходство,

Гранитом облицован весь!

Ведь есть же в мире Человек,

Который понял душу рек,

Найдет утерянный родник

И даст свободу этим водам!

А ты решил, что дом возник

В угоду только пароходам?

Нет! Это так, но и не так.

Огонь трамвайных вспышек зелен.

По Иртышу плывет рыбак.

За Иртышом горит маяк.

Наяды, лодки, якорь, мрак…

Мир грез высок и беспределен!

1939

"Вот лес…"^{46}

Вот лес.

Он был густ.

Ловил ты птиц в сетку,

Ветвей любил хруст.

И ты нашел куст!

И, выбравши ветку,

Не вырезал хлыст

И сделал не клетку,

А, внемля рассудку,

Ты выдолбил дудку…

Вот лист.

Он был чист.

Тут всё было пусто.

Он станет холмист,

Скалист и ветвист

От грубого чувства.

И это — искусство!

Мое это право!

Я строю свою

Державу,

Где заново всё создаю!

1939

"В промежутках…"^{47}

В промежутках

Между штормами

Воды кажутся покорными.

В промежутках

Между войнами

Очень трудно быть спокойными

1939

Муза^{48}

Ночь была, мгла легла.

Но, как порох,

Вспыхнул вдруг алый свет в светофорах,

Значит, город, не спишь!

И намокшие клочья афиш

Шевельнулись в ночи на заборах…

Белый свет в светофорах,

Желтый свет в светофорах.

Странный шорох откуда-то с крыш!

Вот он ниже, но скрыла мгла.

Вот он ближе, из-за угла.

Шелестят вымпела?

Или дворницкая метла

Расчищает устало

Мусор в недрах квартала?

Или в сквере качнулась ветла?

Нет! Донесся шелест крыла,

это Муза была. Муза. Летала!

Летала вокруг квартала.

Перед входом в чертог,

У портала,

Вдоль метало ее, поперек…

Трепетала!

Древнегреческий помню язык.

Понимать я его не отвык.

Поскорее

Поднимаю я Музу, веду

В темный сад, потому что в саду, мощно грея,

Озаряя волшебным огнем

Незаметным, невидимым днем — только ночью,

Только ночью, среди темноты,

Существуют такие цветы.

И воочью

Вижу я: да, она! Вся бела. Это — Муза!

За плечами у ней два крыла. Это — Муза!

"Муза! Ждал тебя, Муза, давно. Прилетела?.."

Только вижу — алеет пятно,

Багровеет, синеет пятно…

"Муза, ранена?" — "Да!" — "И давно? Где? В чем дело?"

"Расколовшийся мрамор Афин,

Брызги крови до горных вершин,

Клочья мяса…"

Муза! Ты это говоришь,

Или слышится шелест афиш:

"Оборона Парнаса!", "Оборона Парнаса!".