— "Да ну тебя к бесу. Черт тебя знает, что ты говоришь!"

— "Я говорю: ты сегодня не спишь ночью.

Стены, витрины, намокших афиш клочья.

Слышишь ты этих лохматых бумаг шорох?

Так! О чем же еще я хотел тебе рассказать?

Ну, конечно, не о билетерах.

Вот что скажу: в темноте, заглянув в ложу,

Слышу я:

— "Что же "Мистерия-буфф"

^[32]

?"

— "Позже…"

— "Позже? Когда же?"

Ты слышишь афиш шорох?

Видишь, их ветром взметнуло до крыш, рвет на заборах?"

— "Нет, я не вижу,— ты молвишь, взглянув.— Честное слово!"

— "Слушай, а правда, что эту "Мистерию-буфф"

Совсем не обязательно воспроизводить из слова в слово

И что ее можно дополнять снова и снова?"

1936

Пленный швед^{42}

"В Перми есть пермень

^[33]

. В Златоусте есть злато.

И видывал Азию. Глазом солдата

Смотрел я на Азию. Очень богата!

Вот я расскажу, что я видел когда-то:

Послушайте вы, молодые ребята!

Я Карлусу

^[34]

храброму не был изменник,—

Нас честно побили. И вот, бедный пленник,

Больной и в лохмотьях, я был и без денег.

Мне в Питере булочник-немец дал пфенниг

^[35]

,

Но пфенниг истрачен, я снова без денег".

Царь Петер сказал: "Швед! Вы сделались нищим.

Но вы не печальтесь, вам дело подыщем!"

…Телега гремит. На восток кнутовищем

Ямщик показал: "Там не будешь ты нищим.

Там станешь ты жирный, с тугим животищем!"

И пьян конвоир. И одна с ним беседа:

"Не выпить ли, швед, нам с тобой до обеда?

А хочешь, мы выпьем и после обеда!"

— "О, ваша победа! Не надо обеда!

Пусть смерть угостится останками шведа!"

А лес всё сосновее. Сосны да елки,

Всё сосны да елки, всё сосны да елки!

Зеленые, острые, злые иголки

Прилипли к мундиру, торчат в треуголке.

Вот через Тобол мы плывем на тоболке

^[36]

,

И снова качаются дикие елки.

И тут есть Сибирь. На ее косогоре

Я встал и смотрел. Я забыл свое горе.

О, боже! Драконоподобные зори

Стоят над востоком, как будто в дозоре!

Всё ярче, всё жарче. Путь к югу. И вскоре

Сверкнул солончак — пересохшее море.

Меня поразило величье такое.

Но дальше мы мчимся, и нет мне покоя!

И вижу я крепость над мутной рекою,

Из крепости этой над мутной рекою

Выходит начальник и машет рукою.

И мне говорит он: "Помощник мне нужен!

Коль станете, швед, вы мне искренне дружен,

То будет подарок богатый заслужен —

Я вам подарю пресноводных жемчужин!"

И я говорю: "Я вам искренне дружен!"

И он отвечает: "Зову вас на ужин".

Веселый был ужин. Мы сделались пьяны.

Мы пили и строили многие планы:

"Что Санкт-Петербург нам? Там дождь и туманы!

А в нашем владенье восточные страны!"

О том говорили, как сделались пьяны.

И был я как викинг, а он как боярин.

Мы делали вместе обход солеварен.

"Мы сами с усами! И что нам Гагарин

^[37]

!

Сей злой губернатор над нами не барин.

Он есть лихоимец, хитер и коварен!"

Но Петр всё знал сам. Мудрый был государь он.

"Вам шумствовать хватит, собакины дети! —

Так Петр нам сказал.— Захотели вы плети?

Гагарин виновен. Он будет в ответе!

А вы отправляйтесь к далекой Эркети

^[38]

.

Где золото есть, там на карте отметьте,

Чтоб стали нам ведомы россыпи эти!"

И вот я в Сибири не стал домоседом.

За русским начальником двигался следом,

Служил и способствовал новым победам,

Победам петровским над турком, над шведом.

Не даром Россия кормила обедом!

И вот — год за годом, поход за походом —

Со славным сдружился я русским народом.

Он мирный народ, но привычен к походам.

Острастку и нашим он дал воеводам.

Царь Петер! Великим ты правил народом!

Когда же ордою Цевана Роптана

^[39]