Знаю, что поступил неправильно! У нас было принято добивать раз пять по корпусу, но тут просто так вышло. Всегда хотел засветить в голову лежачему, но по своим нельзя, а на играх можно, но нежелательно. Точнее, нельзя бить в голову и тем более бить лежачего, но мои за это не осудят, а судьи игр пошли лесом.

Что там у нас?! Бегут, гады! Цы-цы-па, сюда! Разминулись! Сработали инстинкты. Бегут – значит, надо догонять! Угу, догонишь тут! Как же!

Пробежав два десятка метров, понял, что догнать нереально. Мне под весом железа не угнаться за оборванцем, который от страха припустил со всей дури. Отдышаться! Как там мои?

Пришёл в себя я не сразу. Со мной такое бывает, вошёл в раж и действуешь только на инстинктах, проще говоря, мозг отдыхает. Это только уже после горячки боя лезут отрывочные воспоминания того, что творил. Одним словом, бывает. Сам не раз за собой замечал, после некоторых спаррингов, на которых выкладывался полностью, что воспоминания у меня о спарринге отрывочные и действовал я нелогично. Какого лешего, спрашивается, я полез напролом?! Герой хренов, так ведь и убить могут.

Шок от моего бездумного поведения прошёл не сразу. Парни из охраны и возницы искали недобитков и заодно освобождали трупы от самого ценного. Самое паршивое, что психологически я воспринял реальный бой как простой спарринг, а это грозит проблемами в будущем. Зарвусь как-нибудь, и будет подвиг местного Матросова, что бросается своей тушкой на амбразуру…

Старшой что-то рычал себе под нос, Каим матерился на местном, Рауг матом слал кого-то искать верховых лошадей, которых подранили и они убежали хрен знает куда. Итоги боя: трое охранников, два возницы с нашей стороны и два с чем-то десятка жмуров из нападавших. Также у нас было семеро с несерьёзными ранениями. Касательно раненых нападавших, то недобитков просто добили.

По сути, мы легко отделались, да и то четверо с нашей стороны полегли только на неожиданности, пятого комитет по встрече кучей отоварили в ближнем бою. Как нас всех не положили стрелами, сам не понимаю. Тагула жалко, подстрелили в самом начале, сволочи. Ладно бы просто подстрелили, но кто подстрелил?! Какие-то оборванцы, отребье худшего пошиба, местные разбойнички, мать их так.

Брали нас только на неожиданности и за счёт кучи, но вот просчитались. Какое там ехать дальше или преследовать кучку убежавших ублюдков! Трупы обобрать, своих похоронить, лошадей поймать, раны перевязать и прочее…

Не-е, ну какие отчаянные черти, без толковой подготовки, снаряги и особых умений на нас полезли. Видать, жизнь сильно припекла, раз решились. Скорее всего, эти черти не учли, что возницы не просто лошадок погоняют, а к тому же неплохо стреляют. Хотя не такие уж эти черти и сумасбродные. Если бы караван втянулся полностью под перекрёстный огонь, а не залез только головой, то не факт, что мы бы сейчас трупы обирали. Тагула жалко, твари…

– Влад! Отойдём! Поговорить надо, – старшой зачем-то отозвал к себе. – Твою долю с трофеев получишь, как распродадим этот мусор. Главное, запомни. Ты ничего не видел!

Вот так номер?! А что я должен был видеть? На языке, само собой, вертелся вопрос о том, что я должен был забыть, но я так и не рискнул вопрос озвучить. Впрочем, сама моя недоумевающая гримаса была красноречивей слов.

– Так! Ещё раз и поподробнее, – вздохнул старшой, по-видимому прочитав на моём лице недоумение. – Ты хоть понял, что здесь произошло?

– Нет, – только и смог я из себя выдавить.

– Беда с вами, чужаками. По-твоему, что это такое? – и старшой вытащил из-за пазухи какое-то ожерелье из когтей и клыков. – Звуки барабана слышал?! Как стрелы летели мимо, заметил?

Надо отметить, что хоть мои навыки в изучении языка за время пути значительно продвинулись, но понимал я далеко не всё из сказанного. Отчасти я просто догадывался о смысле по контексту слов, отчасти морщил ум, припоминая знакомые слова. Пока я тупил, переваривая услышанные слова и медленно переводя их на родной язык, старшой решил меня просветить по местным реалиям.

– Магия под запретом. Наши волшебники не любят, когда кто-то сует свой нос в их дела. Амулеты и обереги делают неохотно, им ведь не надо, чтобы у кого-то было оружие против них. Поделки шаманов орков тоже под запретом по этим же причинам. Узнает кто посторонний, что у нас такие вещички есть… – Старшой замолчал и зло прищурился. Взгляд такой злой и острый, что кажется, старшой может взглядом убивать.

Легко ему щуриться, я то не местный и большую часть слов просто не знаю. Если слово «крамиш» я уже узнал и понимал, что оно означает орки, то со словами «шаман», «маг» я просто ещё не сталкивался и условно принял значение слов только из контекста. Я думал и сопоставлял слова чужого языка с чем-то подобным по здравому смыслу.

Старшого моё затянувшееся молчание, похоже, раздражало. Чтобы не злить его, я просто коряво, в меру своего знания языка, сказал, что всё понял и буду молчать. Старшой недоверчиво хмыкнул, словно решая, а не прирезать ли меня тут, пока к людям не выбрались, но, похоже, так и не решил, что со мной делать. В общем, нехороший осадочек на душе остался от разговора со старшим.

Копая могилу для парней из каравана, я впервые всерьёз задумался, а так ли это безопасно ездить с этими парнями, у которых какие-то тёмные делишки. Может, пора делать от них ноги, пока не встрял по полной. И вот что паршиво, я даже понять не смогу, как и когда перейду незримую черту, за которой у них отправляют на вечный покой. Прирежут, и всё, за какую-нибудь банальную фразу, на которую дома никто не обратил бы внимание. И не то чтобы парни из каравана такие плохие, просто разные менталитеты и культуры. На Земле тоже таких случаев хватает, когда иностранцы встревали по полной, за невинные у них на родине слова или поступки. Другое дело, что иностранцам проще, они хоть спросить у кого-то могут, о том, как себя вести и что можно или нельзя говорить. В моей же ситуации лишние расспросы могут неправильно понять, с учётом того, что парни явно не по закону живут. Был бы жив Тагул, то можно было бы поговорить и осторожно всё разузнать, а так…

Только вечером, когда мы встали лагерем и все немного успокоились, у меня получилось хоть немного понять местные реалии. Вначале я хотел осторожно и понемногу расспрашивать у охранников, но потом понял, что так выйдет только хуже, подумают ещё, что я что-то вынюхиваю.

Просто подошёл к старшому, заметив, что он вроде как слегка смягчился в настроении, и объяснил, что мало слов знаю и не знаю, какие у них тут порядки. Попросил научить меня тому, что должен знать любой местный. К старшому я подошёл не просто так, а потому что всё равно он один из главных в караване. Лучше у него спрашивать, чем нарваться на ситуацию, когда ему в голову взбредёт, что я много болтаю и, наверно, что-то разнюхиваю. Старшой меня долго терпеть не стал и беззлобно послал куда подальше.

– Не приставай ко мне! Парни сами тебе все объяснят. Ягарт! Раким! Вы самые болтливые бабы! Объясните дикарю, что можно и что нельзя в Скагене и Алгаре.

Так я постепенно начал познавать местные законодательные реалии, быт и новые незнакомые мне слова с одобрения начальства.

Шёл уже фиг знает какой день моего пребывания в Раяне – так мир по-местному называется. Я сбился с подсчёта дней, а ломать себе голову, точно высчитывая, сколько я здесь пробыл, смысла не вижу. Можно, конечно, тупо достать телефон, вставить батарею и высчитать от последнего звонка, сколько я здесь пробыл, но толку-то. Это блажь и чушь. Я тут примерно уже полтора месяца, а за полтора месяца любая батарея садится. Здесь я, похоже, надолго, если и не с концами.

Приблизительно через неделю после событий с нападением караван пересекли границу королевства Скаген и перешли в королевство Алгар. Я постепенно обживался. Словарный запас значительно вырос, да и о мире Раян я теперь знаю необходимый минимум. Средневековые реалии в обоих королевствах примерно одни и те же, как, впрочем, и во всём этом мире.