— Размышляешь или ухаживаешь за моим садом?

Я резко обернулась, вцепившись пальцами в штакетник.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

Блэйн отворил калитку и шагнул в сад. Он наклонился, вырвал несколько сорняков, затем выпрямился и ответил:

— Я ходил проведать Картера и подумал, что нужно зайти сюда, узнать, как у вас дела, а потом уж отправляться домой.

— Как он?

— Упрямится, как обычно. В самый последний момент судью вызвали в другой город, так что заседание перенесли на пятнадцатое июня. Я думаю, так даже лучше. Будет время уговорить Картера признать свою вину и раскаяться.

У меня застучали зубы, пальцы бессильно разжались.

— Ты был прав с самого начала.

— Ты о чем?

Блэйн шагнул ближе, и через забор, разделявший нас, я ощутила жар его тела. Его дыхание нежно щекотало мою шею. Если бы только он отошел на шаг! Я потеряла возможность мыслить здраво. И к тому же не хотела ни о чем думать. Тем более о Картере.

Я прижала пальцы к глазам.

— Он никогда не изменится.

— Если Картер признает свою вину, все будет намного проще. Но он до сих пор этого не понял. — Натруженные ладони Блэйна легли на мои плечи. — Я не сдамся, Сэди. Я. Не. Сдамся.

От уверенности, прозвучавшей в его голосе, по моему телу пробежала легкая дрожь. Теперь я стояла, прильнув лбом к его груди.

— Почему мы не можем ему помочь? — произнесла я и всхлипнула.

— Мы помогаем ему. Разве ты не видишь?

Я отрицательно покачала головой. Всем своим естеством я желала, чтобы сильные руки Блэйна обняли меня и не отпускали. Но вместо этого они безвольно упали вдоль тела. Я подняла глаза на мужчину, чья нежная сила столько лет держала меня в плену.

Блэйн отступил, повернувшись ко мне спиной. Запустил большие пальцы в копну своих волос и провел ими ото лба к затылку.

— С тех пор как родился Картер, я молился о том, чтобы он не вырос похожим на своего отца. Я никогда не смогу понять, почему моя мать вышла замуж за этого человека.

Его плечи поникли. Мне так хотелось прижаться к его груди, но это было невозможно, и я остудила свой пыл.

— Дом и участок принадлежали мне. Не помню, рассказывал ли я тебе когда-нибудь об этом. Это было мое наследство от отца. Думаю, отчим полагал, что эта земля принадлежит нашей маме и перейдет к нему, когда они поженятся. — Блэйн вздохнул. — Тебе бы понравилась моя мама.

У меня сдавило грудь. А вот ему вряд ли понравилась бы моя мать.

— Она была очень милосердным и ласковым человеком. Всегда доброжелательная, слова грубого не скажет. Она была глубоко верующей и всегда помогала нуждающимся, — продолжил Блэйн и вдруг умолк.

Пауза затянулась. Я разгладила складки на своей юбке, сорвала одуванчик и выдавила молочко из стебля.

— Она умерла, после того как родила Картера, — глухо произнес Блэйн, и каждое его слово было словно камень, падавший на землю. — Они с отчимом поссорились. Он толкнул ее. Мама упала с подводы. Картер родился слишком быстро. — Голос Блэйна оборвался, но он заставил себя продолжать. — Она оставила меня одного с ним и новорожденным братом.

— Ах, Блэйн…

Я потянулась к нему, но в тот же миг отпрянула, закрыв глаза, и попросила Бога, чтобы Он избавил Блэйна от новой боли. Сомнение пронзило мою душу. Я боялась, что Он не ответит так, как мне хотелось.

Имя Картера — и его связь с Рэйстоунским домом — в течение нескольких дней не сходили с первых страниц местных газет. Наш телефон разрывался от звонков членов попечительского совета, меценатов, долгое время помогавших нам, и простых горожан, которым хотелось узнать подробности. К субботе мои нервы были вконец измотаны. Я начала отдавать приказания — Миранде, миссис Фор, детям. Если в понедельник на пикнике что-то пойдет не так, наш приют закроется еще до того, как будет рассмотрен бюджет.

— Ты уже закончила свои заметки? — неотступно следовал за мной Эрл, пока я сновала из кабинета в кухню, из кухни в гостиную и обратно.

Я оценила то, что он не оставил нас в трудную минуту, но его указания невыносимо раздражали меня.

— Нет, еще успею. Миранда!

Я оставила Эрла позади и поспешила в гостиную, где моя помощница собрала детей на очередную репетицию.

— Ты не забыла о…

— Да, бухгалтерская книга готова, и можно вносить в нее суммы пожертвований. Да, у миссис Фор есть все продукты, которые она просила купить для детского стола на пикнике. Да, три дня назад разосланы приглашения всем благополучным семьям, с которыми у нас были контакты в течение последних десяти лет. Что-нибудь еще?

Я закрыла рот. Мне и в голову не приходило сделать хотя бы что-то из перечисленного. А от Миранды не ускользнули даже мельчайшие детали, она справлялась с этим так же легко, как и со сложением-вычитанием. Имена, даты, суммы. Масса информации, услышанной и увиденной, аккуратно хранилась в ее памяти и всегда была готова к использованию.

Потом я увидела за ее спиной детей. Миранда была с ними более строга, чем я. И все же ребята любили ее, несмотря на то, как она их воспитывала.

Или, возможно, благодаря этому.

— Продолжайте, — пробормотала я, скрестив руки на груди. — Репетируйте дальше.

— Синтия, продолжай, пожалуйста, — сказала Миранда тихим, но властным тоном.

Нижняя губа Синтии задрожала, в глазах заблестели слезы. Она перевела взгляд с Миранды на меня и обратно.

— Я… Я не могу, — пролепетала Синтия.

— Можешь, можешь. У нас только что получилось.

Голос Миранды становился все более похожим на голос Хейзел — спокойный, но твердый.

Синтия зажмурилась, и по ее щекам побежали слезы. Она отчаянно помотала головой и выбежала из комнаты, сотрясаясь от рыданий.

Миранда потерла лоб, затем ее губы сжались в твердую ровную линию.

— Генри, почему бы тебе не выступить сейчас?

Генри послушно встал.

— начал он.

Хоть кто-то знал, что нужно делать, и делал это.

Неожиданно обозленная на всех — на Синтию за то, что та не могла победить свою застенчивость; на Миранду, за то что она справлялась с моей работой лучше меня; на Картера, за то что он не воспользовался предоставленными ему шансами; на несправедливость предопределенного Дому будущего, — я сердито прошагала в кабинет и хлопнула дверью. Я услышала смех Эрла и оцепенела от неожиданности. Он меня обезоружил.

Эрл нежно взял меня за подбородок.

— Как же я люблю твою страстность, Сэди. Это одно из самых прекрасных твоих качеств.

От его прикосновения пламя моей озлобленности превратилось в жар пылкого желания. Если я отвечу Эрлу взаимностью, заберет ли он меня отсюда, поможет ли забыть свои ошибки и оставить их в прошлом? Мои щеки вспыхнули, зарделись. Эрл шагнул ближе, и теперь между нами было расстояние с детский волосок. Я затаила дыхание, готовая к тому мшу, когда его губы жарко сольются с моими.

И вдруг я тряхнула головой. Губы Эрла неуклюже скользнули по моей щеке.

Я не буду такой, как моя мать. Я не лишусь чувства собственного достоинства даже ради будущего Дома.

Совсем близко послышались шаги. Я отпрянула от Эрла, облизнула губы и приготовилась поздороваться с тем, кто шел ко мне.

На пороге появился Блэйн. Моя улыбка застыла.

Он почти не посмотрел в мою сторону, а сразу перевел взгляд на Эрла.

— Мистер Глейзер как раз собирался уходить, — сказала я, поворачиваясь к Эрлу. — Не так ли?

Всегда спокойное лицо Эрла вмиг стало пунцовым, ноздри раздувались над широко открытым ртом, делая его похожим на рыбу, которая проглотила крючок. Я придержала перед ним открытую дверь. Выходя, он споткнулся о порог.

Громкий щелчок замка подтвердил, что мы с Блэйном остались наедине. Боль пронзила мою грудь, а затем вырвалась из нее рыданиями. Блэйн привлек меня к себе.