Теперь все в порядке. Мишель со спокойной совестью медленно поднимается по лестнице к себе домой. Если бы Жюльетта подозревала, что будет делать завтра ее муж! Мишель обожает свою жену и ни за какие блага не согласится, чтобы она делила с ним все страхи и тревоги. До сих пор он не проговорился ей ни разу, что принимает участие в боевых операциях. Довольно с нее забот о малышах и хозяйстве.

Все это, конечно, не облегчает работы Мишеля. Даже перед женой он должен как-то сочетать видимость легальной жизни с обязанностями подпольщика.

Зато когда по вечерам он возвращается к своей молодой жене и двум детям - какая разрядка! У него дома так хорошо, так уютно! В теперешние смутные времена - это оазис, где он набирает сил, как отпускник, приехавший с фронта.

Чем же объяснить сегодня вечером свое опоздание? Что скажет жена, ведь она утром просила его прийти непременно вовремя? К обеду должен быть кролик. Кролик, жаренный в масле, с картошкой. Это конек Жюльетты, а Мишель любит поесть.

“Ну и нагорит же мне!” - думает он, открывая дверь.

- Нехорошо, нехорошо это с твоей стороны, - говорит жена, когда, вытерев ноги, он входит в маленькую столовую.

- Папа!

Пятилетний Пьерро и его трехлетняя сестренка Лили бросились к нему одновременно. Мишель берет обоих на руки.

Жюльетта ушла на кухню, обиженно поджав губы и не поцеловав мужа. Ее дурное настроение прорывается, когда она ставит дымящуюся суповую миску на тщательно накрытый стол.

- Все-таки обидно, что ты опаздываешь, как раз когда в кои-то веки есть что-то вкусное. Это у тебя входит в привычку с некоторых пор.

- Мне надо было повидать товарища…

- Ну конечно! Всегда какие-то товарищи, а с женой считаться не надо!

- Что ты говоришь, подумай!

- Картошка подгорела, а кролик пережарен. Очень мило!

- Да не расстраивайся ты из-за своего обеда, я же знаю - все будет прекрасно.

- Ты так к этому относишься, что не стоит стараться.

Пока Жюльетта усаживала малышей, Мишель уже сел и начал есть.

- Суп замечательный.

Лили, с салфеткой, повязанной вокруг шеи, стучит ложкой о тарелку.

- Ешь суп, Лили, - нетерпеливо говорит мать, - он остынет. Осторожнее, Пьерро, не задень стакан, опрокинешь.

Жюльетта пошла за кроликом.

- Я хочу ножку, мама! - кричит Лили, стуча по столу.

- Съешь сперва суп. Пьерро, говорю тебе, осторожней, не задень стакан.

- Не хочу больше супа, - не унимается Лили.

- Погоди, я сейчас найду тебе ножку, - говорит отец, выбирая кусок в кастрюле.

- Что же ты не заставил ее съесть суп? Она почти не прикоснулась к нему!

- Ты видишь, она больше не хочет.

- Конечно, она знает, что ты всегда на ее стороне. Пьерро, в последний раз говорю тебе, осторожней!

Но, конечно, этот озорник Пьерро так неловко протягивает тарелку, что опрокидывает стакан.

- Я же тебе говорила! - возмущается мать, вставая в раздражении.

Она дает сыну легкий подзатыльник и уходит на кухню за полотенцем.

Пьерро хнычет. Лили ест мясо руками, и лицо у нее измазано соусом.

Мишель обнимает сына, чтобы утешить его.

- Не плачь малыш, это пустяки!

- Вот-вот, - говорит мать, - вместо того, чтобы отчитать сына, учишь его шалить! Сразу видно, что днем тебя не бывает дома. Ты им все прощаешь.

- Папа, - просит девочка, - еще ножку!

И Мишель, не думая о том, что его жаркое стынет, кормит детей, а потом, счастливый и довольный, с нежностью смотрит на свое семейство.

Жюльетта, немного успокоившись, пожимает плечами.

- Что с тобой? Что ты так смотришь на меня? Как будто никогда меня не видал.

Мишель невольно думает о завтрашнем дне, о том, что он постоянно рискует больше не увидеть эти три дорогих ему существа.

- Ты такая красивая, - говорит он.

- Вот глупый!

Но сама улыбается и придвигает к нему свой стул.

VIII

- Ну, рыболовы, чем вас угостить?

- Четыре рюмки коньяка.

- Я не имею права подавать спиртное.

- Но мы одни, никого нет…

- Ладно, подам коньяк в чашках, только сядьте в уголок, где потемнее.

- Дело в том, что не мешает присмотреть за велосипедами.

- Да, по нынешним временам они легко могут испариться.

- То-то и есть, мы уже научены горьким опытом.

- Ну что же, тащите их сюда и поставьте в угол.

- Спасибо.

В маленьком кафе у Лионского вокзала Рэймон, Арман, Виктор и Мишель сидят среди бесчисленного количества удочек, сачков и прочих рыболовных принадлежностей.

- Куда рыбачить отправляетесь? - спрашивает хозяин кафе, добродушный толстяк.

- Не больно далеко, - отвечает Рэймон.

- На Марну или на Сену?

- На Марну.

- За какой рыбой?

Рэймон приходит в замешательство, но Виктор, сведущий в этом вопросе больше других, вступает в разговор с видом знатока.

- У нас с собой мотыль, червяки и зерно.

- Поздновато для зерна. Попробуйте лучше ловить пескарей на червяка, - советует хозяин.

- Я так и думал.

- Можно еще закинуть удочку на щуку - я вижу, какое у вас снаряжение. Я езжу по вторникам, кафе в этот день закрыто. На прошлой неделе я поймал щуку в три фунта. И подумайте, поймал-то я ее на распаренную рожь…

Его не остановить. Но, к счастью, к стойке подходит кондуктор автобуса и еще два посетителя. Они громко говорят с хозяином, не обращая внимания на рыболовов. Наши друзья пользуются этим, чтобы еще раз все оговорить.

- Все получили по бидону? - тихо спрашивает Рэймон.

- Да.

- Заложили взрывчатку в рули?

- Заложили.

- Хорошо. Но где же скотина Жежен? Где он шляется?

- Едем без него, - предлагает Виктор.

- Нельзя. У него шнур.

В эту минуту в зале появляется юный Жежен в огромных башмаках, в старых штанах для гольфа, в кожаной тужурке и в огромной шляпе.

- А вот и Тартарен! - весело восклицает Виктор.

Вновь прибывший сверх меры нагружен принадлежностями рыбной ловли, не соответствующими его росту, и действительно похож на героя Додэ. На ремне за спиной - огромная ивовая корзина. На плече - удочки в чехле, которые бьют его по пяткам. А надо всем этим - гигантский сачок.

Товарищи не могут удержаться от смеха.

- Кого ты снарядился ловить? - спрашивает Рэймон. - Кита что ли?

- Не беспокойтесь, пожалуйста, - отвечает обиженный Жежен. - Я еще дам вам всем очко вперед.

И тихо добавляет:

- Шнур - на дне корзинки. Все остальное спрятано, как ты велел.

- Очень хорошо, не будем задерживаться.

Вся пятерка навьючивает свои принадлежности на велосипеды и покидает кафе, а хозяин напутствует их традиционной формулой охотников и рыболовов:

- Не буду вам желать удачи, а скажу: ни пуха ни пера.

Через десять минут они все вместе катят по Вэнсенскому лесу.

Рэймон останавливает свою группу в пустынном месте и дает первые инструкции.

- Выехав из леса, мы поедем по дороге на Корбэй, через Шарантонский мост и Альфорвиль и пересечем Дравэй. После Вилльнев-Сен-Жорж надо будет свернуть направо. Арман знает дорогу, мы пошлем его вперед с Мишелем. Жежен везет главный груз, он поедет следом. А я с Виктором - позади. Если что-нибудь случится, мы друг друга не знаем. Сейчас половина девятого. Встретимся около одиннадцати. Кто приедет первым, ждет остальных.

- А где встретимся?

- В первом кафе направо при въезде в Корбэй.

*

Час дня, задний зал ресторанчика в Корбэе. Пятеро товарищей кончают завтракать. Завтрак принял почти торжественный характер: перед тем как идти навстречу опасности, люди полны взаимной нежности, которой никогда не ощущали раньше.

- Хотите еще есть? - спрашивает Рэймон.

- Я бы заказал еще порцию жаркого, - отвечает Жежен.

- Пользуйся случаем, дружок, не каждый день бывает праздник.

- Я часто замечал, - говорит Мишель, - что хороший обед проясняет мысли и одновременно придает уверенность.