Тридцатого июня я, как и каждую субботу, играл в гольф пара на пару. Недалеко от меня, готовясь к первому удару, стояли мои соперники — Джим Карни со своим сыном. Парня этого я видел впервые, и он мне понравился. Джим только что представил его всем присутствующим. И вот Джим ударил по мячу. Молодой Карни тоже ударил — и удар у него получился великолепный, такой не часто увидишь.

— Ничего, а? — сказал я Неду.

— Еще бы! — согласился Нед. — Парень хоть куда. Он входил в корнеллскую команду. На межуниверситетских играх дошел до полуфинала. В нашей команде он был бы совсем не лишним.

— Вон оно что. — сказал я. — А мне в этом случае придется уйти?

Никто не сказал «нет». И мне все стало ясно. Ясно, как день. А когда мы были уже недалеко от шестой лунки, я увидел, как Карни-младший бьет вверх с песка, с низкого места. Удар был просто блестящий.

За обедом я рассказал Джулии об этих двух ударах.

— Боб Карни! — воскликнула она. — Да он же просто чудо! Он тебе понравился? Только что из колледжа, на прошлой неделе получил диплом. Мы встретились на танцах, и он обещал меня навестить.

Боб Карни и впрямь нас навестил, и мы неплохо провели вечер. Приехал он в тот час, когда мы все сидели на веранде. Ну что ж, перед нашим домом стало одной машиной больше. А сидение на веранде — занятие не менее древнее и, не побоюсь сказать, еще более популярное, чем гольф. Боб же, как оказалось, не только хорош собой, но и неглуп. Глупостей он не болтал, даром что из колледжа. На меня он произвел впечатление человека, который хочет поскорее заняться работой. Мы поговорили о том, о сем, а потом он, Джулия и еще четверо или пятеро пошли в кино. Да, подумал я, Боб с Джулией хорошо смотрятся вместе. Но когда я сказал это Мэри, она только хмыкнула. Она считает, что такого, кто был бы достоин Джулии, и на свете-то нет. И я подозреваю, что она права.

С тех пор мы стали часто видеть Карни-младшего. Не заехать к нам вечером сделалось для него такой же редкостью, как для меня — промахнуться по лунке. А по лунке я бью отлично, уж поверьте. И вскоре дела приняли такой оборот, что порою вместо обычного множества автомобилей перед нашим домом стояла только его машина.

Они с Джулией стали играть в паре, и он научил ее бить «железными». К тому времени как начался чемпионат нашего клуба, я уже души не чаял в Бобе Карни. Чемпионат этот был его первым серьезным соревнованием в Суэллоу-Медоуз.

В отборочной игре у меня вышло восемьдесят два, у Неда Бэнкса — семьдесят четыре, а победил Боб — у него было семьдесят три. Отборочную игру мы всегда устраиваем по субботам, а в воскресенье утром уже начинаем соревнования. После обеда к нам зашел Боб и сообщил, что список участников уже вывешен и в первой игре моим соперником будет он.

— Надеюсь, сэр, игра доставит нам удовольствие, — сказал мне этот воспитанный юноша. Потом он спросил: — Во сколько вам было бы удобно начать?

Мы договорились начать в десять утра, и он пообещал за мной заехать. Гей заявила, что хочет посмотреть, как мы будем играть. Вот и отлично, сказал я, будет кому за меня болеть. Она как-то странно на меня взглянула, но промолчала.

Мне было ясно, что Боба я не одолею, если только не случится чудо. Он, думаю, тоже это понимал. И у нас с ним, конечно, была не игра, а бег с препятствиями. Я так и не разыгрался, а Боб, напротив, с самого начала был в ударе. На второй лунке мы с ним сравнялись, а на пятой у него уже было преимущество в четыре очка. Я еще никогда не видел, чтобы он так играл — напряженно, собранно. Во время этой игры он очень походил на машину. Вел себя вежливо, но был предельно серьезен и не произносил лишнего слова. Видимо, соревнования были для Роберта Карни делом нешуточным. На девятой он опережал меня уже на шесть очков.

В общем Боб, мог уже не сомневаться в победе. Джулия шла за нами, но он на нее и не смотрел. Неподалеку от одиннадцатой лунки я попал на песчаное место. Мальчик, несший мои клюшки, был, видимо, не в восторге от такой игры. Он медленно побрел к мячу, волоча по песку ниблик. Боб взглянул на него и вдруг сказал:

— Мистер Крейн, ваш мальчик задел клюшкой песок. Извините, но у меня очко.

Я едва устоял на ногах. Набирать очки таким путем?! Нет, я отказался бы от такого очка, даже если бы мне посулили в придачу все титулы Бобби Джонса! А Карни-младший как ни в чем не бывало говорит «у меня очко» — и это при том, что победа ему обеспечена в любом случае… Я ему ничего не ответил. Джулия смотрела на него и кусала губы. Но она тоже промолчала.

Игра кончилась на двенадцатой лунке. Боб выиграл с преимуществом в семь очков. Я холодно поздравил его и пожал ему руку. Джулия стояла рядом. Боб очень вежливо спросил, не хочу ли я играть дальше, то есть дойти до последней лунки, и я сказал, что не хочу. Тогда он предложил то же самое Джулии. Она решительно отказалась.

Настроение у меня было паршивое — дальше некуда. Я глотал виски с содой и, не выбирая выражений, высказывал свое мнение о Бобе. Все, кто был в раздевалке, со мной согласились. Ясное дело, молодой Карни отлично играет в гольф, но он не спортсмен. С Джулией на эту тему я говорить не стал, и она тоже молчала. Но я точно знал, что ей эта история очень не понравилась. Она, слава Богу, прежде всего спортсменка, а уж потом поклонница гольфа. Такая она у меня девочка.

За ужином Мэри спросила у Джулии, не идет ли она сегодня куда-нибудь с Бобом. Нет, сказала Джулия, а потом встала и ушла к себе. На следующей неделе мистер Карни-младший ни разу у нас не появился.

Мы не сомневались, что играть в финале будут Нед Бэнкс и Боб Карни. Так и случилось. У нас в Суэллоу-Медоуз финальная игра бывает длинной — два раза по восемнадцать лунок. И никогда еще я не видел такой единодушной толпы болельщиков — так что теперь все болели за Неда.

Я не видел, как у них шло дело в первой половине дня, но эта игра закончилась вничью — семьдесят три у Неда и семьдесят три у Боба. Так что вечерняя игра обещала быть увлекательным зрелищем. В те минуты, когда все уже начиналось, я отыскал Джулию на лужайке перед клубом — она сидела и читала. Я спросил ее, не хочет ли она сходить посмотреть, но она сказала, что ей неинтересно.

И я пошел вместе со всеми смотреть, как играют Боб и Нед. К первой лунке они пришли с равными результатами. У второй Нед получил преимущество в одно очко, послав мяч в лунку по траве с немалого расстояния. По третьей лунке Нед тоже ударил великолепно, а Боб ударил левее, чем нужно, так что его мяч попал в небольшую рощицу. Боб бросился туда искать свой мяч. Нед и все прочие стояли неподалеку и смотрели. Боб лихорадочно искал, то и дело поглядывая на часы. Потом он выпрямился и обернулся к Неду:

— Мистер Бэнкс, мои пять минут истекли. Я теряю два удара. Сейчас я пойду назад и ударю снова.

— Ерунда, — сказал Нед. — Сейчас мы попробуем его найти. За счет этого я не стану набирать очки. Ну-ка, ну-ка… да вот же ваш мяч! Вам повезло, Карни. Уж отсюда вы не промахнетесь!

И тут случились две вещи. Во-первых, Боб Карни стал напряженно размышлять (это было заметно). Нед Бэнкс только что отказался от двух лишних очков, потому что не любил набирать очки таким путем. И теперь Боб осмысливал этот факт. А во-вторых, в моей голове тоже кое-что произошло. Я понял, что этот парень цепляется за правила даже тогда, когда они работают против него. И не исключено, что он настоящий спортсмен. Только чересчур въедливый.

Ну, что бы там ни происходило у Боба Карни в голове, играл он от этого не хуже. И когда они с Недом уже приблизились к последней лунке, счет был равным.

Кажется, я вам еще не рассказывал про нашу восемнадцатую лунку? Нет, не так уж она ужасна, но это и не лучшая в мире лунка. Впрочем, попасть в нее не так уж сложно. Вот только перед травой есть «ловушки», а за травой, ярдах в тридцати, — пруд. Еще когда выбирали места для лунок, я говорил, что это место — не самое замечательное, но меня не послушали. А теперь то и дело чей-то мяч оказывается в пруду.