Под мраморными сводами стоять,
играя в ожидание с толпою,
но электричку чувствовать спиною --
поверьте, чувствам можно доверять.
И целых пять минут лететь потом
с тобой, прижавшись к поручням вагона,
запоминая космос за окном
и запах твоего одеколона.
Запоминая скрежет тормозов,
все эти тянущие, тягостные звуки,
там, наверху, зажатые до слов
о неизбежности, о долге, о разлуке.
1989 г.
Стихотворения 1991-2000 годов
* * *
Ты помнишь, синие тюльпаны
цвели над газовой плитой?
Мы разливали чай в стаканы
до кромки бледно-золотой.
И ждали -- вот метель уймется,
вот чай остынет, а потом
ночная жница замахнется
на нас сверкающим серпом.
И отразятся неизбежно
два полумесяца в глазах.
Звенит в стакане ложка нежно.
О, если бы не этот взмах!
Не этот жест, готовый к бою,
не хладнокровная луна!..
Считали бы и мы с тобою
ночные звезды у окна.
1991 г.
* * *
Просто так -- смотреть на тебя,
как на картину,
вернее, как на ее фрагмент.
О, как ты прекрасен!
Ты и сам об этом не знаешь.
Но ведь и я не об этом, нет.
Я просто так -- смотрю...
Восхищаюсь!
Русский музей, Эрмитаж, Лувр --
ничто не сравнится
с твоими плечами,
невозмутимыми
к восторгам дур.
Но как ты живешь
в своих белых кроссовках?
Любишь ли
возвращаться домой?
Что сквозит в этих жестах,
улыбках, уловках?
Что сулит тебе крест
под забойной "фирмой"?
1991 г.
СТИХИ ДЛЯ НАУМА*
Утешающий -- имя тебе...
Утешитель!
Легкомысленный мой
повелитель,
нестрогий учитель!
Не прощаюсь с тобой.
Я навеки --
с тобой не прощаюсь.
Со своею судьбой
я сегодня легко обращаюсь.
Слово -- Бог, оттого
люди слово мое опорочат.
Не скажу ничего,
что глаза мне твои
напророчат.
Отойду от ресниц,
от обочины черного рая.
Там до самых границ
повторяют меня, повторяют.
И какое бы трудное ты
ни придумал решенье --
даже имя твое
для меня --
утешенье.
1991 г.
* Н а у м -- в переводе с древнееврейского -- "утешающий".
Я ЛЕТОМ - ДЕРЕВО
Я летом -- дерево. Зеленое. Ура!
Я летом -- дерево. Я -- листья и цветы.
Я -- ствол и корни, ветки и кора.
С землей, водой и небом я "на ты".
Я летом -- дерево. Я радуюсь теплу.
Я жду дождя, я ветер обнимаю.
Я не сержусь на сплетницу-ветлу.
Я звезды слышу, космос понимаю.
Я летом -- дерево. И я расту, расту...
Растут побеги новые и крона,
где каждому окрепшему листу
есть свой удел и собственное лоно.
Я летом -- дерево. Не трогайте меня!
Не обдирайте на мочало кожу.
Давно минувшие события дня
на кольцах времени я вам же подытожу.
1991 г.
* * *
Какие-то девки в цветастых платках,
какие-то бабы в шаленках.
Сидят на скамейке -- нет правды в ногах --
и лузгают семечки звонко.
Смеются, кошелки свои теребят,
считают свои чемоданы.
Митяя рябого лениво бранят --
вчера был до чертиков пьяный.
Притихли. Че смотришь, мужик городской?
И снова смеются -- продрогли.
Скорей бы отседа вернуться домой.
Туфлишки-то, ишь, как промокли.
1991 г.
* * *
Я одна стою на поле боя.
Руки-ноги целы, я жива.
Небо, как и прежде, голубое,
и зеленая вокруг меня трава.
Кончено. Повержены кумиры.
Их величества упали мордой вниз.
Долго будут мастера сатиры
смаковать растоптанный девиз.
А потом забудут. Всех забыли.
Не бывает вечного огня.
Сильные, зачем вы уступили?
Победительницей сделали меня.
1991 г.
* * *
Заросла вся Россия крапивой --
жжет, неможется, колет, болит.
Старый конь с поседевшею гривой
красным оком за нами следит.
До чего же мы, братцы, простые!
Что бы там ни случилось -- пущай.
Улетели орлы золотые,
и железные звезды -- прощай.
Никому-то теперь не обидно --
всех одна укротила беда.
Ничего-то нам больше не стыдно,
щи крапивные -- тоже еда.
Напоролась заря коммунизма
на зубчатые башни Кремля.
До какого еще катаклизма
доживешь ты, родная земля?
1992 г.
* * *
Дожила до умных врагов,
до молчания добрых друзей,
до приветливых дураков,
источающих злой елей.
Дожила до сухих глаз,
до непрочной своей судьбы,
до коротких и ясных фраз,
до всего лишь одной тропы.
Буду мирно доить коз
в просвещенном своем хлеву.
Говорят, до седых волос
я когда-нибудь доживу.
1993 г.
КЛЕН
Не лимон, не сладкий апельсин,
не ливанский кедр, привычный к зною,--
под моим окошком клен один
с легкомысленно кудрявой головою.
Без дождя свежа его листва,
вьются пчелы, рядом строя соты.
И для проявленья естества
не нужны ему мои заботы.
Знаю каждый вздох его и взгляд.
Ах, какого вымахал он роста!
Ветер дует -- семена летят.
У него все в этой жизни просто.
1993 г.
* * *
Трещат кузнечики, вещают соловьи --
как много слов у жителей Земли!
Как много в мире разных языков --
язык людей, животных и богов.
Из перепалки осени с зимой,
из спора между небом и землей
мне почему-то хочется извлечь
живую человеческую речь.
Весь мир словами можно объяснить,
за слово можно даже полюбить.
Но чтоб тебя, мой милый друг, обнять,
мне надо слов совсем не понимать.
1993 г.
ГЛАЗА МОЕЙ СОБАКИ
