за французское счастье свое.

1998 г.

* * *

Облетели листья бересклета,

обнажив наивные сережки.

Тихо, будто жизнь, уходит лето

по лесной извилистой дорожке.

Вот моя любимая поляна,

где трава пока нежнее шелка.

Здесь кроты копают норы рьяно,

здесь всегда стою я долго-долго.

Потому что здесь -- моя защита,

потому что ель -- моя подруга,

а с рябиной столько пережито,

что уже не бросим мы друг друга.

1998 г.

Осень

Нынче среда или пятница?

Это мечты или раны?

Рыжеволосая всадница

флаг поднимает багряный.

Будет она, раскрасавица,

месяца три куролесить.

Ох, как она позабавится,

спать уходя ровно в десять!

Будет осыпывать золотом,

будет манить за собою,

будет пронизывать холодом,

плакать над нашей судьбою.

Вдруг отрезвит человечество,

врезав по облаку плеткой,

и очарует Отечество

ясной и чистой погодкой.

Но, как продрогшую школьницу,

ветки деревьев ломая,

конь унесет своевольницу,

снежные вихри вздымая.

1998 г.

* * *

Мы с собакой по лесу находимся,

красотой осенней позабавимся.

А потом продрогнем и нахохлимся

и, глядишь, от горести избавимся.

Там в лесу -- уже рябины спелые,

на тропинках тлеет хвоя пряная,

расправляют совы крылья серые,

а листва -- сухая и багряная.

Под большими елками зелеными

серебрятся травы в первом инее,

а в ложбине за ручьем и кленами

окликает эхо нас по имени.

Жить себе и не грустить об отдыхе,

в унисон ответить -- вот везение.

Будто лист веселый, кружит в воздухе

легкая мечта моя осенняя.

1998 г.

* * *

Месяц мой ясный, свет золотой!

Сколько еще мне идти за тобой?

Светишь ты, ясный мой, мне на беду.

Темной дорожкой к тебе я иду.

Что-то мне страшно о небе мечтать,

страшно мне светлый твой лик изучать.

Страшно остаться угрюмой и злой...

Месяц мой ясный, свет золотой!

1998 г.

НАДПИСЬ НА ОСЕННЕЙ ФОТОГРАФИИ

Люблю эту влагу небесную:

она -- как печаль обо мне.

Люблю твою шутку прелестную:

она -- по моей вине.

Люблю этот домик маленький

за то, что там ждут нас.

Осень -- цветочек аленький --

люблю за волшебный сказ.

1998 г.

* * *

Расскажи мне о древних мирах,

о навеки ушедших народах,

о сраженьях, победах, пирах,

о своих неприкаянных годах.

Расскажи мне, пока мы одни,

как слова о любви не стареют.

Может быть, быстротечные дни

нас за это еще пожалеют.

Не казнит исторический мрак

археологов собственной эры.

Неужели расстанемся так --

осторожные, как пионеры.

1998 г.

* * *

Так неудача бесила,

что и не сразу дошло.

Девочка хлеба просила --

вежливо, тихо, незло.

Будто просила прощенья

за свой обтрепанный вид

или ждала завершенья

непроходящих обид.

Будто просила не хлеба,

не утешительных слов,

не благосклонности неба,

а равновесья весов.

1998 г.

* * *

Мы платим за грехи своих отцов.

Во-первых платим, во-вторых и в-пятых.

Мы -- поколенье искренних лжецов,

рожденное в конце пятидесятых.

Рожденное под рокоты ракет

и запрещенный грохот рок-н-ролла,

под мирное шкварчание котлет

и рапорты родного комсомола.

Мы -- платим. Мы расплачиваться в плач

готовы своей жизнью обветшалой,

лишенной ваучеров и дешевых дач,

но, как и прежде, платим кровью алой.

Не безнадежно, кажется, глупы.

Мы зерна отделяем от половы.

Мы -- окрик митингующей толпы,

но близоруки так, что нездоровы.

И нам досталось то же -- злая власть.

И мы -- судить кого-то ополчились.

Отцов своих отчитываем всласть.

И то сказать -- ругаться научились.

1998 г.

* * *

Лечить цветы, собак и кошек.

Зимой кормить голодных птиц.

И ждать березовых сережек,

как ждут одних императриц.

Так просто -- жить, ручью внимая,

сосну и ель благословя!

Как будто на пороге рая,

стоять и слушать соловья.

Ни на кого не обижаться,

не восхищать случайных глаз...

И все сильнее убеждаться,

что разум не спасает нас.

1999 г.

ЗИМНИЕ ГРЕЗЫ

Когда в Приуралье лютует зима,

тогда распускаются в Африке розы,

и наша зарянка -- жар-птице кума --

на утренней пальме поет про морозы.

Тогда много дней и ночей не спеша

снег белый летит без просвета, без меры.

И черным клубком улетает душа

понежиться в бархатном теле пантеры.

Волшебница джунглей мурлычет свое,

лежа на печи раскаленного юга.

А в небе играют котята ее,

и воет от страха на севере вьюга.

1999 г.

МОЕЙ СОГБАКЕ

Твоя душа моей души древнее,

а значит -- совершеннее моей.

И потому мне надо быть мудрее,

чтоб не смешить озлобленных людей.

Для них ты -- просто глупая собака,

а для меня -- земное существо,

которое из хаоса и мрака

меня преображает в божество.

Я все могу! И потому приемлю

все слабости и странности твои.

И не боюсь, а радуюсь и внемлю

твоей всепобеждающей любви!

1999 г.

* * *

Вот идет человек одинокий.

Что-то он о себе возомнил!

Он красивый, плечистый, высокий,

у него, может быть, много сил.

Только что же он слышит и видит,

кроме поступи важной своей?

Что мучительно так ненавидит,

обходя незнакомых людей?

Вот деревья его провожают,

и трава украшает маршрут,

но они ему только мешают,

потому что некстати растут.

У него есть семья и квартира,

есть железная дверь со звонком.

Но не знает он этого мира --

он почти что ни с кем не знаком.

1999 г.