В общем, королевский экстерьер!
Борода, усы, вагон геройства
и -- всепобеждающее свойство
помнить, что она -- эрдельтерьер.
1995 г.
* * *
Соседка -- алкашка, сосед -- наркоман.
У каждого есть увлеченья.
Я бросила книгу на старый диван --
ничто не имеет значенья.
Оранжевый свет в половину окна,
холодное синее небо.
Похоже, сияет Венера одна --
без мужа, без денег, без хлеба.
Неплохо бы платье нарядное сшить,
я в нем окажусь посмелее.
Советует радио весело жить,
советует жить веселее.
1996 г.
* * *
Радио слушать -- не слышать себя.
Давай поедем слушать землю!
И там, травинку теребя,
я силы всей земли приемлю.
Давай о жизни говорить,
а не о призрачном эфире.
И то, чего не может быть,
еще случится в этом мире.
И ты еще, мой друг, поймешь --
есть что-то тихое, простое.
Смотри, как скромно эта рожь
роняет семя золотое.
1996 г.
БЕЛАЯ МАШИНА
На излете осени --
белая машина.
Едем мы на желтый
пограничный свет.
Потому что осень
ехать разрешила.
Ну, а кроме осени,
никого здесь нет.
Желтые деревья,
медная поляна,
золотые песни
солнечных синиц.
Весело считать мне
в зарослях бурьяна
взмахи твоих быстрых
бронзовых ресниц.
Белая машина --
славная корзина
для грибов душистых
и медовых трав.
Вот она промчалась
мимо магазина,
из опавших листьев
облако подняв.
1996 г.
НОЧНЫЕ СТРАХИ
Собака прижалась бочком --
ей хочется быть с человеком.
Косится звериным зрачком,
мигает таинственным веком.
Пустые собачьи дела:
запутался в шерсти репейник,
охота побольше тепла
и чтоб расстегнули ошейник.
Из доисторических снов
охота вернуться обратно.
И страшно остаться без слов,
и что говорить -- непонятно.
1996 г.
* * *
Не люблю я эти песни,
не люблю я эти лица,
не люблю я эти книги,
и газеты не люблю.
Слушаю я только небо,
чту прозрачную водицу,
а читаю только листья --
очень много новостей.
Не хочу я знать английский --
я и русский-то не знаю.
Не хочу я жить в Париже --
у меня своя судьба.
Ни за что я не надену
эти модные обертки --
в них мне будет несподручно
мотыльков определять.
1996 г.
ЭРДЕЛЬКА
Хороша моя подруга,
у нее веселый вид.
Я теперь ее прислуга,
и служу ей без обид.
У нее четыре лапы
и набор таких манер,
что последние растяпы
скажут: "Вот идет терьер".
Если шорохи у двери
и грабители идут,
ждут огромные потери
всех, кого не ждали тут.
Сразу тысячи опасных,
злых, оскаленных зверей
в выражениях ужасных
путь укажут до дверей.
Если я чернее тучи,
то со мной грустит она;
если счастья светит лучик,
счастьем вся она полна.
Если я не возражаю
и молчу -- она молчит,
если не соображаю --
что-то тихо прорычит.
Но, как правило, резвится
и заводится сама,
чтобы я могла развиться
до природного ума.
Хороша моя подруга,
у нее веселый вид.
От смертельного недуга
безнадежных исцелит.
1996 г.
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ СОН
Полцарства -- за поцелуй,
полжизни -- за рукопожатье.
И только за этот взгляд
с жизнью расстаться могу...
1996 г.
* * *
Безумные друзья мои
вином и кофием поили.
Любили устные бои
и книги толстые любили.
Еще любили город свой,
не замечая в нем уродства.
Карман, хронически пустой,
считался знаком благородства.
Любили девушек любить
и даже целые народы,
меня не смея отделить
от окружающей природы.
1996 г.
* * *
Вам бы только крепкую водку пить,
вам бы все о родине говорить.
Вам бы только биться -- рога вперед,
вам бы аргументами оскалить рот.
Ну а мне, неграмотной, все равно --
водку пить, шампанское иль вино.
Ну а мне, уставшей вас разнимать,
некогда о родине вспоминать.
Потому что надо в поле идтить,
потому что надо хлеб растить,
потому что надо завтра жрать,
потому что надо детей рожать.
А иначе -- кто же будет пить
и снова о родине говорить?
1996 г.
* * *
Почему-то любовь -- кровь,
почему-то дурак -- враг,
почему-то беда -- да,
а век -- это человек.
1996 г.
* * *
Катись! На поезде. С девчонками. Не жалко.
Хоть всю Россию -- вдоль и поперек.
Мне нагадала злющая гадалка,
что без меня ты будешь одинок.
До одури целуйся -- сколько хочешь,
пей горькое и сладкое вино.
Полмира заморочь -- ты заморочишь!
Мне, уверяю, будет все равно.
Мне будет все равно, я уверяю.
Пускай Земля слетит с своей оси,
я ничего уже не потеряю.
Я не ревную -- даже не проси.
Как сыр, катайся в масле приключений,
гори огнем на чаше бытия!
Нет, я не стою этих увлечений.
Не этих увлечений стою я!
1997 г.
* * *
"Я вернулся в свой город..."
О. Мандельштам
Чугунное литье оград,
рабочих улиц перебранка.
Но, поправляя свой наряд,
