Айша находилась в комнате, которую делила с бабушкой, и аккуратно складывала покрывала на кровати.

— Дочка... — запинаясь, начал Ахмед, не зная, что и сказать.

— Ты здесь? — удивилась она. — Ты уже был в карьере? Как ты думаешь, Иеремия и Анастасия придут? Я сказала Анастасии, чтобы она привела всех своих детей.

Она сильно нервничала и из-за этого трещала, как сорока; однако на ее щеках еще не просохли следы слез.

Ахмед не решался ее обнять; ведь она уже не ребенок, хотя для него навсегда им останется.

— Ты непременно должна быть на торжестве, которое устраивает твоя тетя Лейла. Если не пойдешь, это будет очень невежливо, а ты ведь не хочешь оскорбить свою будущую свекровь?

— Я пойду, папа, не волнуйся. Я только маме сказала, что не пойду, но на самом деле я понимаю, что должна пойти, и я не сделаю ничего такого, за что мне потом будет стыдно. К тому же я пригласила Касю и Марину, и они согласились.

— Замечательно. Марина всегда была твоей хорошей подругой, да и Кася помнит тебя еще девочкой. Так что пусть на здоровье попразднуют!

— Знаешь, папа. Мухаммеда до сих пор нет, и это меня беспокоит...

— Твой брат должен приехать завтра. Не волнуйся, он не опоздает на твою свадьбу.

Из комнаты дочери он вышел расстроенным и озадаченным. Айша не выглядела счастливой, и он винил себя, видя слезы на ее щеках. Он не должен был идти на поводу у Дины, стремившейся во что бы то ни стало выдать Айшу замуж, но, к сожалению, пути назад больше не было.

Он наскоро умылся и оделся в приготовленную женой одежду.

— Ты должен выглядеть элегантно, — говорила ему Дина. — В конце концов, ты же отец невесты.

В доме Омара Салема гостей было больше, чем когда-либо прежде. Кроме тех, кого Ахмед знал, здесь были и другие, кого он видел впервые. Все они радовались предстоящей свадьбе.

Омар встретил Ахмеда и Хасана широкой улыбкой.

— Проходите, проходите! Хасан, твои сыновья уже здесь. Тебе очень повезло, что у тебя такие чудесные мальчики. Скажу честно, мне очень нравится пыл твоего старшего, Салаха.

— Зато Халед более осторожен, — заметил польщенный Хасан.

— Слишком осторожен, я бы сказал — как, впрочем, и его дядя Ахмед.

Этот комментарий заставил их почувствовать себя неловко, но они не смогли возразить гостеприимному хозяину. Если прежде Омар лишь намекал на значительность своего положения в обществе, в тот вечер он старался показать, что его дом был одним из самых важных в Иерусалиме.

Юсуф был почетным гостем; остальные приглашенные собрались вокруг него, требуя рассказать последние новости о шарифе Хусейне.

— Я мало что могу рассказать, — признался Юсуф. — Все, что мне известно — это то, что шериф держит связь с сэром Генри Макмагоном, верховным комиссаром Британии в Египте.

— Таким образом, англичане нас поддерживают, — заключил Хасан.

— Не совсем так, — ответил Юсуф. — Я бы сказал, что это англичане весьма рассчитывают на нашу поддержку и в обмен на нее готовы принять кое-какие предложения шарифа Хусейна. А кроме того, у нас появился неожиданный союзник, британский офицер по имени Лоуренс, через которого Макмагон и держит связь с шарифом.

— Евреи тоже видят в англичанах союзников, — заметил один из гостей.

— Не все, — уточнил Юсуф. — Многие из них полны решимости оставаться подданными султана и не желают принимать ничего, что может создать угрозу их положению; другие же, действительно, стремятся заручиться поддержкой англичан и готовы воевать на их стороне. Однако, насколько мне известно, англичане не выражают ни малейшего энтузиазма по поводу таких союзников, хотя и позволили им создать Корпус военных сионистов.

— Кемаль-паша арестовал и депортировал сотни евреев, он им не доверяет, — подал голос Ахмед, поглядев на будущего зятя. — Евреям приходится несладко.

— Да, это так, — согласился Юсуф. — Поэтому я и надеюсь, что евреи в конце концов поймут, что у них нет другого пути, кроме борьбы с турками.

Они ели и болтали до поздней ночи; в конце концов, все распрощались с хозяином и друг с другом, поблагодарив за приятный вечер и договорившись встретиться через два дня на свадьбе Юсуфа.

В этот вечер Ахмед вернулся домой в лучшем настроении, чем в прошлый раз. Омар похвалил его, что ему удалось собрать группу людей, готовых поддержать их борьбу с турками.

— Когда наступит время, ты должен будешь отдать им приказ, — торжественно произнес Омар. — Они тебя послушают.

Проходя мимо Сада Надежды, Ахмед удивился, увидев, что, несмотря на поздний час, во всех окнах горит свет. Он постучал в дверь дома, чтобы справиться, не случилось ли какого несчастья, и не нужна ли его помощь. Самуэль открыл дверь и пригласил его войти. Ахмед еще больше удивился, увидев в доме Анастасию.

— Мы узнали, что на днях арестовали Луи, — сказал Самуэль. — Его депортировали в Египет, но этим дело не кончилось. Сегодня ночью арестовали Иеремию и устроили разгром в его доме. Анастасия пришла к нам за помощью. Ее дети очень напуганы: солдаты Кемаля-паши избили Иеремию прямо у них на глазах. Сейчас мы ничем не можем помочь, но завтра попытаемся его освободить.

Анастасия бросилась к Ахмеду: не меньше, чем судьба мужа, ее сейчас волновала судьба карьера.

— Мой муж всегда тебе доверял, — сказала она. — Ты ведь сможешь присмотреть за работой в карьере, пока он не вернется?

Ахмед заверил ее, что все сделает, как надо, так что пусть она не беспокоится.

Едва рассвело, Ахмед отправился в карьер. Он мрачно курил, дожидаясь прихода рабочих. Первым пришел Игорь и тут же упрекнул Ахмеда, что тот его не подождал.

— Я тоже не спал всю ночь, — признался он. — Я бы пошел с тобой, если бы знал, что ты собрался в карьер так рано.

Когда подтянулись остальные рабочие, Ахмед рассказал о случившемся, и карьер наполнился негодующими возгласами. И прежде ходили слухи, что владелец карьера — один из лидеров сионистов, и всем было известно о его увлеченности социалистическими идеями, но никому даже в голову не приходило, что это может иметь столь катастрофические последствия, хотя в эти неспокойные времена гнев Кемаля-паши мог обрушиться на кого угодно.

Рассказав о несчастье, постигшем Иеремию, Ахмед велел каменотесам продолжать работу, как если бы ничего не случилось, и не тратить время на вздохи и проклятия. Рабочие выполнили его распоряжения, и дело пошло так, словно хозяин по-прежнему был с ними.

По окончании рабочего дня к нему подошли несколько встревоженных каменотесов. Все они были участниками тайных собраний.

— Мы должны быть осторожны, — заметил один из каменотесов, мужчина с огромными усами.

— Всё в порядке, — успокоил его Ахмед. — Не беспокойтесь, то, что случилось с Иеремией, не имеет никакого отношения к нашему делу. Кемаль-паша всегда видит опасность там, где ее нет.

— А если он и нас в чем-то заподозрит? — подал голос другой.

— Нам действительно необходимо соблюдать осторожность, — ответил молодой рабочий. — Кемаль-паша ненавидит патриотов. Если бы он мог читать наши мысли, он бы давно уже нас всех перевешал.

— Идите домой и ни о чем не беспокойтесь. Друзья Иеремии кое-кого подмажут, и его выпустят.

— А что будет завтра?

— Ничего, кроме выходного дня и свадьбы моей дочери, — ответил Ахмед, стараясь подбодрить друзей.

Обратно домой он шел один. Игорь был осторожным человеком и, увидев, что Ахмед отошел, чтобы поговорить с другими, понял, что ждать его не стоит. Кроме того, в тот вечер Ахмед и сам предпочел побыть в одиночестве. Он тревожился, не только из-за ареста Иеремии, но и потому что с каждым днем Кемаль-паша действовал всё более жестоко. Кемаль не отказывал себе в роскоши и разных капризах, в то время как весь город терпел лишения.

По дороге домой он увидел Самуэля, сидящего на ограде Сада Надежды; он молча курил и казался весьма озадаченным. Ахмед подошел к нему.