- Она красивая! - Обиженно вступилась Ковь.

- По меркам аристократического круга красивого у нее - только бледность, да глаза большие. Отцовского она унаследовала - я присматривался! Волосы да черты лица может быть. Не Етель, далеко не Етель. Да, ее мать была красива - так же, как по крестьянским меркам красива Мила. Ключевое - "по крестьянским". Мила сильная девочка. А вот Моль с Гарпией... изящны и хрупки, как фарфоровые статуэтки.

Ковь перебила.

- Ну и чего ты мне тут про свои вкусы распинаешься? Хочешь Гарпию соблазнить? Подожди, пока я уйду, не хочу попасться под руку ревнивому мужу... ой...

Васка возликовал.

- Дошло? Вот в том-то и закавыка. Как могла та же хрупкая и болезненная Моль утопить здоровую, сильную женщину, пусть и на поздних сроках? Я с самого начала думал именно об этом, когда говорил, что из женщин это могла сделать только Гарпия и то с большим трудом. Мать Киры и Милы даже стирать ходила, значит, вряд ли жаловалась на самочувствие... Как она вообще смогла к ней подойти? Сомневаюсь, что жена и любовница были приятельницами...

Ковь встала на защиту собственной теории.

- Она могла подкрасться сзади и оглушить по голове чем-нибудь тяжелым?

Васка покачал головой.

- Тогда бы Кирочка увидела. По всему выходит, сначала убийца утопил Кирочку, потом ее мать. Но Кира была рядом с матерью! Та бы увидела, если бы убийца сначала оглушил девочку, не думаю, что она бы не позвала на помощь, вряд ли убийца сал бы так рисковать. Можно было отвлечь Кирочку, а если убить надо было и ее - то почему Мила жива до сих пор? К тому же, неопытному человеку гораздо легче убить ударом по голове, чем оглушить. А тут обоих, аккуратненько... специально, чтобы утопить и получить проблемных русалок, так, что ли?

- Нечисть не помнит последних минут перед смертью. Это минуты две-три. Поэтому Кира не знает своего убийцу в лицо. Однако она могла его увидеть. - Возразила Ковь. - и с чего ты решил, что их оглушили? Речка тут коварная, течение быстрое, могли просто спихнуть в воду.

- За две-три минуты спихнули и мать и дочь? Моль?

Васка торжествовал. Ковь подумала секунд десять - и волей-неволей согласилась.

- Да, вряд ли... и ты думаешь, что это мог быть Фахлер или Тахлер.

- Скорее всего, отец девочек - Фахлер. - Спокойно сказал Васка. - Но Фахлеру Кирочкина матушка быстро надоела. И отцом Етеля я бы назвал Тахлера.

- Откуда такие смелые выводы?

- Ну ты будто не слышала любимой легенды твоей новой подружки! - Поморщился Васка. - Моль явно любит мужа. И она все-все знает. Отсюда и истории про то, что все мужчины чудовища, а тебе повезло быть первой. Кто-то же должен был быть этой самой первой... а знакомые кости у нас одни.

Теория Васки состояла из одних дыр. И под скептическим взглядом Кови он это как-то сразу осознал.

- То есть я правильно поняла, что ты хочешь обвинить Тахлера в убийстве его возможной любовницы из-за легенды, рассказанной его женой непонятно кому и непонятно откуда?

- Ты гостья. Ты скоро уедешь. У тебя сходные проблемы. А выговориться-то кому-то надо. Чаще всего открываются именно незнакомым людям. Ты не знаешь, что у хозяев замка была любовница, ты даже вряд ли знакома с Милой... по крайней мере, Моль об этом знакомстве не знает. - Встал на защиту своих предположений Васка. - Думаю, все дело в том, что они - близнецы. И что первым был Фахлер. В том, что Фахлер старший брат. Тахлер взревновал и убил любовницу, а так же чужую дочь. Вряд ли он поверил, что Етель - его. Я не верю, что кто-то из них мог убить своего ребенка... насколько надо вообще ненавидеть отца, чтобы убить дочь? А у младшего брата часто оказывается причина ненавидеть старшего... поверь.

- Но Кира... и они близнецы! Это же другое...

- Кире было пять лет. Вряд ли мать посвящала ее в такие проблемы. А если и посвящала... думаешь, она бы запомнила? А то что близнецы... Разные бывают люди.

- Она бы вспомнила.

Васка посмотрел на свои руки. Согнул и разогнул пальцы, не спеша спорить с Ковью. Та все-таки продолжила.

- Но я почти поверила... но где ты найдешь доказательства? И... есть еще кое-что, в чем я сомневаюсь. Я бы перекинулась парой слов с Кирочкой...

Васка набрал побольше воздуха. То, что он придумал, Кови понравиться не могло. Просто не могло.

- Мне кажется, нам нужно повторить эту историю. С тобой в главной роли.

От удивления Ковь даже сбилась на свое дурацкое просторечье, которое, как Васка догадался, послушав Ковь в замке, всегда использовала исключительно ему назло.

- Че? Зачем?

- Тихо, тихо! Тебе не придется рожать близнецов, не беспокойся! Просто... поулыбаешься немножко Фахлеру... чуточку... ну ты же умеешь! Ему твой типаж нравится... Ты же красивая... ну, по-своему...

Он поднял взгляд на Ковь... дело оказалось даже хуже, чем он предполагал. Она была в бешенстве. И единственное, что спасло его Васку от испепеления - ее это выжатый магический резерв.

- По-своему... по-крестьянски, да? - Злобно хмыкнула она. - Ну что, господине, не смею спорить. Правда, не посажу ли я пятнище на твою фамильную честь, увиваясь за чужим мужем при живом-то женихе? А, ты прав, какая разница. Ты приказал - я повинуюсь.

Дверь ударилась об косяк, и звук, казалось, разнесся по всему замку.

Васка знал, что Кови не понравится, но не думал, что все будет так плохо. Она была настолько зла, что даже не полюбопытствовала, зачем это нужно. А это могло помешать делу.

Расчет Васки был прост: скорее всего, мать Кирочки нужна была Тахлеру не сама по себе, а как бывшая любовница брата, которая предпочла Фахлеру его. В этом случае, малейшее подозрение, что любовница изменяет ему с бывшим - и все, готов маньяк...

Васка понимал, что просто подгоняет поведение Тахлера под свою теорию, и был почти уверен, что Тахлер не попытается отбить якобы влюбившуюся в Фахлера Ковь, тем самым порушив весь карточный домик, построенный на одной единственной рассказанной Молью легенде.

Однако он не мог не проверить.

Впрочем, чуть позже он понял, насколько провальная это была идея.

Операция началась на следующий день и... лучше бы не начиналась. На что он вообще надеялся? Ковь в роли соблазнительницы смотрелась как ездовая коза: седло-то прицепить можно, но далеко не уедешь.

Она и правда пыталась флиртовать с Фахлером за завтраком и за обедом. Правда, понятия о флирте у нее были какие-то странные. Она хлопала глазами, надувала и без того полные губки, иногда картинно фыркала и закатывала глаза. В общем, вела себя как малолетняя дурочка из глубинки, начитавшаяся любовных романов. К тому же, так как с Ваской она все еще не разговаривала, с косметикой у нее тоже были проблемы. Если вчера Васка еще убедил ее, что не стоит так густо сурьмить брови и пудрить лицо, то сегодня Ковь никто не ограничивал. Васка даже подумал, что Ковь сделала это ему назло: ну разве может женщина вообще не иметь вкуса и чувства меры?

После обеда он подцепил ее под локоток, елейно улыбаясь. Подмигнул в ответ на понимающую улыбочку одного из близнецов-хозяев, хотя в душе зрело раздражение, и хотелось его вежливо послать, а не раскланиваться.

Вместо этого пришлось извиняться. Он брал себя в руки весь путь до покоев Кови и в конце концов с трудом выдавил:

- Это была глупая идея.

Толкнул тяжелую дверь, пропустил ее вперед, давая время придумать хлесткий ответ.

- Надо же, как заговорил! - Всплеснула руками Ковь, - А я-то думала, идея века. Что, недостаточно красивая?

Васка огляделся: комнату Кови выделили большую, просторную, в дальнем, гостевом крыле замка. Можно звать на помощь сколько угодно, и никто не услышит, разве что горло сорвешь. Он не боялся, что она ударит, но он же решил извиниться, а не доводить Ковь до истерики. Почему-то иногда она очень болезненно реагировала на совершенно обычные вещи, и Васка старался лишний раз ее не доводить - она могла и взорваться. В прямом смысле этого слова.