"А я говорю: все! А те, которых ты называешь философами, они просто больные на голову. И ты сам дурак, раз слушаешь дурацкие речи этих бездельников, да еще и подкармливаешь их. Да они тебе за кусок жратвы такого наплетут, что уши отвалятся!".

"А тебе жалко куска для собрата?".

"Конечно жалко!". - Цыган от возмущения даже приподнялся на передних лапах, вспомнив тот кусок свиной шкуры, в котором Дик однажды отказал ему ради грязного бродяжки. Но потом он снова лег, презрительно повернувшись к товарищу спиной.

"Вот скажи, - продолжал Цыган, удовлетворенно глядя, как охранник кидает снег от ворот, - что полезного ты извлек из бесед с этим Сэнсэем? Он что, научили тебя, как обратить камни в кости? Или воду в суп? И вообще, как ты можешь верить придурку, который утверждает, будто он приперся к нам из самого Китая? Аферист!".

"Какой же ты все-таки прагматик, Цыган! - отвечал Дик. - Не костями едиными живы мы! Должен быть еще и живой интерес к окружающему тебя миру, и тяга к познанию истины".

"Хорошо. Вот ты мне давеча говорил про то, что череп - единый символ смерти, и что-то там еще про индивидуальность. И что, где тут истина? Глупость какая-то!".

"Это древнее китайское изречение. Оно звучит так: "Индивидуальное у всех снаружи, общее - внутри!". Имеется в виду, что снаружи мы все разные, а внутри почти что одно и то же, ибо наша суть одна, и она в смерти. В жизни мы разные, в смерти - едины! Из этого следует, что даже если ты имеешь свободный доступ к хозяйской кормушке, даже если ходишь в ошейнике из телячьей кожи, ты все равно такой же нищий, как и все!".

"Подумаешь, открытие! - сказал Цыган. - Это я и без твоего философа знал".

"По тебе этого никогда нельзя было сказать", - поддел его Дик.

"Иди ты! - беззлобно откликнулся Цыган. - Или вот, - продолжил он, - ты говорил, что сон - это иллюзия, которая создается по ходу сна. Что познавательного и интересного в этом идиотском высказывании?".

"А то, - отвечал Дик, - что сон есть продукт жизнедеятельности твоего же мозга, но отнюдь не что-то привнесенное извне. Следовательно, это пустая информация, в которую ты, суеверный дуралей, веришь, и на ее основе пытаешься что-то предугадать.

"А как же вещие сны?", - не согласился Цыган.

"Нет никаких вещих снов. Во сне твой разум плетет эту замысловатую паутину всего на полшага впереди, и пока ты не сделал следующий шаг, впереди нет никакого продолжения - там пустота!".

"Брешешь! Во сне я знаю, что впереди меня что-то есть. И я вижу, куда я иду!".

"Тебе это только кажется. Во сне всё не так. Вот смотри: в жизни окружающий мир существует реально, и ты в нем волен идти в любом направлении, и везде будет что-нибудь материальное, а вот во сне - напротив, никакого внешнего тебе мира нет: в любом направлении, куда бы твое подсознание не решило "двигаться", впереди мгновенно начинает возникать вымышленная реальность. Потому-то она и бывает часто такой несуразной и странной, что ум не в состоянии быстро выстроить целостную и связную картинку. И если ты не захочешь повернуть голову, к примеру, направо, то там так и будет пусто. Я однажды поймал на этом свое подсознание, когда "подумал посмотреть" сначала вправо, но потом вдруг резко "повернулся назад", и...".

"И что же ты там увидел?", - с ухмылкой спросил Цыган.

"Кое-что увидел..., - таинственно изрек Дик, сделав небольшую театральную паузу. - Такое "кое-что", что насмерть перепугался, а когда проснулся, то помнил только этот испуг, и больше ничего".

Цыган засмеялся.

"Да, чувак, скоро ты станешь таким же придурком, как этот твой бродяга Сэнсэй. Нет, я уж, скорее, поверю в переселение собачьих душ в людей, чем в эти ваши философские бредни".

"Вот-вот, - усмехнулся Дик, - именно в такую хрень ты и веришь! Наслушаешься разного дерьма по подворотням, а потом запором мучаешься".

"А объясни мне еще, - продолжал приставать к нему Цыган, - что значит его странная фраза: циркач на шаре бежит вперед, но шар катится назад. А?".

"Честно сказать, я этого и сам толком не понял, - признался Дик. - Наверное, это означает, что к своей цели не всегда нужно двигаться напрямик...".

В этот момент они услышали шум приближавшейся фуры, тяжело грохотавшей по колдобинам, а вместе с ним и визг животных. Они подняли головы и навострили уши. Сомнений не было: в огромной стальной клетке на мясокомбинат везли свиней. А когда фура поравнялась с воротами, то друзья почувствовали еще и знакомую, сладкую вонь свиных испражнений.

"Очередной завоз! Ура!", - радостно взвился над поддоном Цыган.

Псы еще какое-то время вслушивались в эти удалявшиеся, греющие душу запахи и звуки. Метрах в трехстах от них машина остановилась, и тут же в визг животных стали вклиниваться крики людских команд - видимо, фуру уже подгоняли задом к забойному блоку: скоро начнется выгрузка.

"Как думаешь, - первым заговорил Цыган, - "они" понимают, КУДА их везут?".

"Ты же слышишь, как они визжат, чувствуешь, как воняет их страх!? Конечно же понимают!", - уверенно ответил Дик.

"Бедное мясо!", - пожалел Цыган, цинично сглотнув слюну. - Как там твой Сэнсэй говорил про ветчину?".

"Как страшен визг свиньи, как жалко хрюшку... Но как прекрасен запах ветчины!", - с удовольствием продекламировал Дик.

"Все же хорошо, что мы вольные твари, и что люди нас держат не для "этого"!

"Не хочу тебя разочаровывать, - ответил ему на это Дик, - но Сэнсэй как-то рассказывал, что в Китае люди иногда едят и собак. Разводят их специально для этого, и жрут".

"Ну, так то в Китае! Они, по ходу, все там долбанутые: и люди, и собаки, - уверенно сказал Цыган. - У нас хотя бы этой жути нет".

"Да, этого нет", - согласился Дик, но тут же спросил:

"А ты помнишь, чем кончил старикашка Фантик?".

"Еще бы не помнить!".

"Вот и скажи теперь: намного ли мы счастливее тех свиней! Мы тоже смертные, только разница между нами в том, что их смерть запланирована - она на виду, тогда как наша прячется за углом. Свиньи знают, сколько им отмеряно, мы - нет!".

"Одна радость, - Цыган плотоядно улыбнулся, - что на свалке скоро будут сжигать остатки от свиных тушь, и можно будет неплохо поживиться! Только надо успеть туда раньше Рыжихпсов, мать их рыжую так!". И чуть тише добавил с ехидцей: "И папашу тоже, хи-хи-хи!".

Дик простил Цыгану дерзость, но сразу же вспомнил Рыжую Цыпочку - все еще живую и функционально пригодную, - и неприязненно поежился. Она все еще кидала на пробегавшего мимо пса лукавые, призывные взгляды, надеясь на продолжение прошлой идиллии, но Дик был уже ученым.

"Тупая, похотливая сука!" - подумал он. Вслух же сказал:

"Цыган, да ты ведь снова смоешься, а я буду один отбиваться от этих тварей!".

"Не ссы, братан, отобьемся!", - ответил Цыган уверенно, как и всегда.

***

Упомянутая история с Фантиком произошла минувшим летом. Однажды Рыжиепсы, в полном своем составе, загнали старого Фантика к боковым воротам соседней продуктовой базы, которые никогда не открывались, будучи запасными. Под воротами, между железной балкой и асфальтом, была щель, такая, что мелкая собака еще могла кое-как в нее пролезть на ту сторону, но собака средних размеров - уже нет. Но Фантик, от страха и безвыходности, сдуру сунулся под эти ворота, и застрял. Точнее, застряла одна голова: туда он ее просунул, а когда попытался дернуться обратно (когда уже понял, что не пролезет), то старая шкура на его черепе сморщилась волнами и не пустила. Так бывает у людей, когда они надевают на палец тесное кольцо, а обратно снять уже не могут, разве что с мылом. Но мыла у Фантика не было, и времени тоже.