— А я терпеть не могу, когда ответов приходится ждать целую вечность, — бросил ему в спину Кёнсу. — У меня есть любимое место, но это к югу на побережье. Не думаю, что одного выходного хватит для поездки, поэтому никто не позволит мне оставить тебя одного на два-три дня.

— Мы можем съездить вдвоём.

Кёнсу задержался на пороге, несколько озадаченный словами Чонина. Смотрел, как Чонин привычно опускался на пол, ничуть не беспокоясь по поводу дорогого костюма, и снимал с Чипа всё лишнее, гладил белый мех и трепал по загривку.

Опомнившись, Кёнсу прикрыл дверь, запер и повернулся к Чонину. Тот как раз стягивал ботинки.

— Ты уверен, что хочешь этого?

— Я почти год сижу в этих стенах. — Чонин отставил ботинки и легко поднялся на ноги. — Я родился на юге, ты знаешь. Думаю, мне бы хотелось сменить обстановку на время. Три дня — не так много, а у меня в запасе куда больший лимит выходных.

— Ты вообще не отдыхаешь, что ли?

— Не было необходимости. Ты умеешь водить?

— Ну… да.

— Прекрасно. Завтра и поедем. Утром. На три дня.

Кёнсу таращился Чонину вслед, пока тот двигался к спальне. Переодевшись там в свободную одежду, Чонин привычно исчез за дверью зеркальной комнаты, чётко обозначив, что лимит бесед на сегодня исчерпан.

По поводу любимого места Кёнсу не соврал — оно у него было. Шивон привозил его туда раза четыре. Неподалёку от побережья — легко можно добраться на катере меньше чем за час. Там хватало крошечных островков, и вот на одном из них красовался домик старой постройки с бумажными окнами. Шивон не особенно тщательно следил за ним, да и приезжал редко, но так даже и лучше — немного покоя и отстранённости от многолюдного города и поближе к природе.

Кёнсу задумался о возникшей вдруг проблеме. На островке только с южной стороны берег был пологим и плавно спускался к воде и под воду, но в остальных местах — берег скалистый и обрывистый. А ведь Чонин ничего не видел и впервые оказался бы в таком месте. Не говоря уж о сложном рельефе со склонами и оврагами. Чонину трудно придётся с его ограниченностью восприятия пространства. Вариант тут мог быть лишь один: Кёнсу ни на шаг не должен от Чонина отходить. С другой стороны, идеальное место, где Чонин сам себе отлично может свернуть шею. И даже Чип ничем ему не поможет.

Кёнсу достал телефон и отправил сообщение в контору. Предусмотрительно добавил пометку, что сообщение предназначено для первого заказчика. Он всего лишь сообщил, что ему и мишени придётся покинуть город, но условия будут благоприятными для работы. И если заказчик желает, то мишень он устранит именно там.

Ответа пришлось подождать пару часов.

Кёнсу успел закончить с приготовлением обеда, когда телефон на столе наконец замигал.

«Я бы предпочёл подождать немного, но если условия в самом деле будут идеальными, вы можете выполнить свою работу. Способ на ваше усмотрение. Двойной тариф ваш после исполнения заказа, как и было условлено. Двойной с половиной, если вы не проинформируете о своих планах второго заказчика».

К сообщению прилагалась памятка из конторы, что этого конкретного заказчика интересовала только смерть мишени. В случае если Кёнсу не удастся убить мишень наверняка, денег они не получат. И контора подтвердила, что второй заказчик пока не в курсе этих изменений. Сообщать ему или нет — выбор Кёнсу как непосредственного исполнителя.

Кёнсу взвесил в руке телефон, прикидывая варианты. Он уже знал точно, что будет сожалеть о смерти Чонина. Вопреки всему — будет. Но изменения в плане и ответ первого заказчика позволяли ему убить Чонина легко и быстро. И это без труда можно выдать за несчастный случай: Кёнсу пытался отговорить Чонина от поездки, тот настоял, пошёл погулять один и свалился с обрыва. Всего-то. Свидетелей на острове — ноль. Добраться быстро полиция туда не сможет. Даже если Кёнсу сообщит сразу же после убийства о смерти Чонина, у него будет полно времени, чтобы уничтожить любые следы и смоделировать требуемую ситуацию, разложив нужные улики в нужных местах. Следственный эксперимент, медицинские данные, изучение местности — всё будет в его пользу и в пользу придуманной им версии. Несчастный случай — дело закрыто, заказ выполнен, все довольны и счастливы. Кроме господина Хона, разумеется.

Кёнсу набрал номер Шивона, подождал немного и услышал знакомый голос.

— Новые сложности?

— Скорее, наоборот. Хотел попросить у вас разрешения воспользоваться вашим домиком на побережье. Вы не будете против?

В трубке повисло долгое молчание, но Кёнсу не тешил себя призрачными иллюзиями — наставник наверняка раскусил его замысел.

— Может, так оно и лучше. Поезжай, конечно. Это всё?

— Пока да.

— Тогда удачи. Надеюсь, у тебя получится всё так, как тебе бы того хотелось.

— Это вряд ли. Вы правы, мне следовало сразу отказаться от этого дела.

— Так всё плохо?

— Нет. Но я уже сожалею о том, что должен буду сделать. А вы?

— Что ты имеешь в виду? — Это прозвучало вопросом, но Шивон знал ответ, когда спросил.

— Вы сожалеете о том, что случилось год назад? О вашем последнем заказе? Или именно поэтому вы оставили работу и ушли на покой?

Снова долгое и тяжёлое молчание.

— Нет, мой мальчик, я не сожалею. Я сделал всё правильно. Пусть результат и не удовлетворил заказчика, зато он удовлетворил меня.

Кёнсу растерянно слушал короткие гудки и не знал, как реагировать. Он надеялся услышать иной ответ, но Шивон в очередной раз сбил его с толку. Или Шивон имел в виду, что для Чонина ослепнуть было лучшим из возможных в той ситуации вариантов? Пусть он и ослеп, но мог танцевать. Если бы Чонин потерял слух или получил что-то иное из вероятного набора эффектов, то больше танцевать не смог бы. Шивон об этом говорил? Или всё же о другом?

Кёнсу не знал.

Вечером Кёнсу крутился на диване в гостиной и не мог уснуть. Он собирался нагло улечься на кровати Чонина, но когда тот вышел из душа, то просто закрыл дверь спальни у Кёнсу перед носом. Ломиться в спальню при таком раскладе казалось глупым. Может, Чонин и не возражал бы против близости, но прямо сегодня он этого явно не хотел. Скорее уж, хотел побыть один. И Кёнсу мог его понять — в свете новой стычки с Хон Сончжином. И учитывая всё, что Хон Сончжин наговорил Чонину. Не только Сончжин, в общем-то. Кёнсу тоже много чего наговорил тогда в туалете.

Заснуть Кёнсу удалось, но только на время. Он подхватился около двух часов ночи, с трудом сообразил, что именно его разбудило, скатился с дивана и кинулся в спальню. Рухнув на кровать, попытался удержать за руки метавшегося в бреду Чонина. Смуглое тело было липким от пота, под кожей резко проступали сведённые судорогами мышцы. Сердце билось слишком быстро, а дыхание больше напоминало хрипы, мешавшиеся с низкими стонами. Слипшиеся от влаги ресницы дрожали, в чертах проступали оттенки боли. Чонин яростно выкручивался из рук Кёнсу, но все его движения были неосознанными и непроизвольными. Кёнсу поначалу даже решил, что это эпилептический припадок, но нет. Достаточно оказалось прижать Чонина к кровати собственным телом, погладить по голове и зашептать на ухо всякие успокаивающие глупости. Чонин унялся не сразу, но всё же постепенно стал дышать ровнее. Ещё пара минут слабого сопротивления… Бессильно откинутая на подушку голова, расслабленное тело, чёткий пульс и тяжёлое, но уже нормальное дыхание.

— Всё хорошо, — повторял Кёнсу без конца, почти касаясь губами уха Чонина и продолжая гладить его по голове. Приподнявшись, поискал простыню, укрыл Чонина и отвёл со лба влажные от пота волосы. — Как ты?

Чонин сонно нахмурился, стиснул в кулаке белую ткань на груди.

— Чонин? — шёпотом позвал Кёнсу. Ему не удавалось определить, спит Чонин или всё-таки нет.

Полные губы чуть дрогнули, и Кёнсу наклонился ниже, напрягая слух.

— Не могу…

— Что?

— …открыть глаза… темно… включи свет…

Кёнсу растерянно провёл ладонью по тёмным волосам, вытянулся на кровати и привлёк Чонина к себе поближе, устроил тяжёлую голову у себя на груди и принялся перебирать пальцами густые пряди на затылке. Чонин немного повозился, потом притих окончательно, крепко обхватив Кёнсу за пояс. Кёнсу скоро сам стал липким от пота, потому что тело Чонина обжигало даже сквозь простыню. Горячий…