Чонин сидел на полу и гладил Чипа, разбирал пальцами длинный мех на шее. Хотя Кёнсу двигался беззвучно, Чонин всё равно повернул голову, безошибочно определив, где именно остановился Кёнсу.

— Я вернулся, — после длинной паузы тихо сообщил Кёнсу. Чонин отвернулся к Чипу и снова принялся разбирать мех. Чип счастливо жмурился и колотил по полу пушистым хвостом.

— Можно с тобой поговорить?

Кёнсу подошёл ближе и сел на пол рядом с Чонином под пристальным взглядом пса. Чонин потрепал Чипа за ухом, неохотно повернулся к Кёнсу и замер в ожидании. Ресницы затенили его глаза. Он будто бы смотрел вниз, на скрещенные ноги Кёнсу. На самом деле он, конечно же, никуда не смотрел и ничего не видел.

Кёнсу напряжённо кусал губы и размышлял о детекторах лжи. Провести машину иногда проще, чем человека. А иногда и наоборот бывает. Но Шивон верно сказал — требовалось дать Чонину ещё что-то, кроме голоса. Что-то, что подтверждало бы искренность голоса и слов.

— Чонин… — Кёнсу умолк, сделал глубокий вдох и неуверенно продолжил: — Я просто не знаю, смогу ли сказать это потом. Сейчас я всё время жду и гадаю, как долго пробуду рядом. Жду, что в любой момент ты можешь сказать, что я не нужен, и выставить меня за дверь. Я помню, ты говорил, что никого не выгоняешь — все уходят сами. Но я не хочу уходить. А если я не уйду сам… Не знаю.

Кёнсу осторожно протянул руку, коснулся запястья Чонина и притянул горячую ладонь к своей груди, прижал крепко, чтобы под смуглыми пальцами ощущалось быстрое биение сердца.

— Я хочу сказать сейчас, пока я ещё рядом.

Лицо Чонина осталось спокойным и бесстрастным, но он попытался убрать руку. Кёнсу не позволил. Он хотел, чтобы Чонин не только слышал его, но и чувствовал пульс.

— Я… Ты мне нравишься.

Как ни крути, Кёнсу сейчас сказал правду. Он сидел и ждал, всматривался в лицо Чонина, но ничего прочесть не мог. Потом Чонин резко отдёрнул руку и сжал ладонь в кулак. Полные губы искривила злая усмешка.

— Я хорошо знаю людей. Когда они встречают мне подобных, ну, всяких слепых, немых или глухих, то стараются удрать побыстрее и подальше, отгородиться как-нибудь. Относятся так, словно это не слепые, глухие или немые, а прокажённые. Словно это заразно. Прячут глаза, отдёргивают руки, стараются отделаться поскорее…

— Чонин…

— Я знаю это, — с нажимом повторил Чонин. — Я сам поступал так же. Поведение может быть разным, но суть его всегда сводится к этому — отгородиться, убежать. Хотя бы из жалости. И знаешь, я в курсе, насколько хорош в постели, но уже год как всем на это наплевать, потому что я ничего не вижу, а значит, всё равно что прокажённый. И будем честны до конца, ночка у нас получилась так себе. Тогда скажи мне, почему? Или тебя так возбуждает мысль о сексе с тем, кто не может тебя увидеть? Или ты думаешь, что я настолько оголодал без секса, что буду трахаться с кем угодно?

— Мне всё равно, будешь ты кого-нибудь трахать или практиковать полное воздержание. Я сказал, что ты мне нравишься, но я не говорил, что хочу спать с тобой. И не говорил, что испытываю к тебе жалость.

Кёнсу напряжённо наблюдал, как Чонин хмурился и закусывал губу. Видимо, пытался понять истинные мотивы Кёнсу. Пришлось вновь взять Чонина за запястье и прижать его ладонь к груди.

— Я могу повторить. Чонин, я хочу быть рядом. Но я не прошу ни о чём. Я всего лишь говорю, что ты мне нравишься. Это простая констатация факта. Всего лишь. Меня зовут Кёнсу, а не Сончжин, если ты вдруг забыл. И я сказал то, что хотел сказать. Потому что потом у меня может не быть такой возможности. Я всего лишь хочу, чтобы ты знал это. Знал, что ты мне нравишься. Это не условие, не принуждение делать выбор, не ультиматум и не жалость… Ничего такого. Это просто факт, с которым я ничего не могу поделать. Но мне будет немножко легче, если ты будешь знать. Это всё.

Кёнсу разжал пальцы, но ладонь Чонина осталась на его груди. По-прежнему бесстрастное смуглое лицо перед глазами, лишь слегка опущенные ресницы слабо подрагивали, как и кончики пальцев на груди Кёнсу. И Кёнсу впервые в жизни так сильно желал, чтобы ему поверили.

Чонин медленно отвёл руку, без спешки поднялся и двинулся к двери в компании Чипа. На пороге поколебался, повернул голову немного и уточнил:

— Сегодня обед вообще будет?

— И что тебе хотелось бы на обед?

У Чонина выразительно заворчало в животе.

— Кажется, это не имеет особого значения. Съем всё. У тебя есть полчаса.

Кёнсу вышел в коридор через минуту и отметил приоткрытую дверь ванной. На подходе верным стражем сидел Чип и мрачно смотрел на него умными глазами. «Хоть что говори и делай, а я тебе не верю». Кёнсу слабо улыбнулся и беззвучно шевельнул губами: «Посмотрим. Но куда важнее, чтобы верил он, а не ты».

— Чонин, тебе спинку потереть?

— Пошёл к чёрту… — тут же долетело в ответ приглушённое ворчание, заставившее Кёнсу довольно заулыбаться. Быстрая реакция многого стоила, если вспомнить, что Чонин прежде чаще всего выдерживал перед ответами долгие паузы. Крошечный сдвиг с мёртвой точки, но он был. Прогресс зависел теперь только от терпения и настойчивости Кёнсу. Если не спешить и не делать ошибок… возможно, этот заказ станет выполнимым.

Чип презрительно фыркнул и улёгся поперёк коридора, перекрыв путь к двери ванной окончательно. Ещё и зубы показал. У Кёнсу немедленно зачесалась укушенная не так давно кисть. Хорошо, что Чип тогда просто куснул, а не отхватил руку к чёртовой матери. А ведь мог бы. Вон зубы какие.

========== Часть 7.1 ==========

Комментарий к Часть 7.1

Если я выживу, то донесу сегодня вторую часть, котики.

Доброй ночи :)

Ваша Бета

Часть 7

Джунсу попросил о встрече, чем несказанно удивил Кёнсу. Но он настаивал, так что Кёнсу вновь убрался утром по «личным делам», предупредив Чонина, что скоро вернётся. По счастью, Чонин снова не собирался никуда дальше танцкласса с зеркалами в собственной квартире.

Кёнсу приехал к месту встречи традиционно чуть раньше, машинально выбрал самую выгодную позицию и сел спиной к стене. В этом кафе он никогда раньше не был и Джунсу в лицо не знал, но Джунсу заверил, что прекрасно знает, как выглядит Кёнсу. Откуда? А вот чёрт знает. В Таиланде и позднее они общались по телефону или с помощью сети, и Кёнсу никогда не спрашивал, откуда Джунсу знает о конторе и почему вообще согласился сотрудничать с ним.

Яркий рыжий парень под тридцать жизнерадостно помахал Кёнсу от двери. Он опоздал на семь минут и вёл себя совершенно не профессионально. Кёнсу успел двадцать раз пожалеть о своём согласии на встречу, пока Джунсу протискивался между столиками, выдавая несерьёзные реплики направо и налево.

Полный кретин! Разве можно так привлекать к себе внимание?

— Приветик! — Джунсу добрался до столика Кёнсу и шлёпнулся на стул, развалившись в вальяжной позе. Тут же засыпал подскочившего официанта пожеланиями. Одним кофе он явно не собирался ограничиваться. Пришлось подождать, пока Джунсу принесут заказ.

— Чем порадуешь? — довольно холодно поинтересовался Кёнсу, едва заказ принесли и оставили их вдвоём.

— Да как тебе сказать… — Джунсу подпёр щеку ладонью, сжал пальцами другой руки ложку и помешал ею кофе в чашке. — Выяснить личность второго заказчика мне пока не удалось, как и отследить денежку. Для начала. А у тебя есть подвижки?

— Мне хотя бы удалось выяснить, что у Чонина определённо есть опыт отношений с парнями.

— Да? Надо же. Мне ничего такого выяснить не удалось. Только интрижки с женщинами. Да он и не похож на человека, которому горит присесть на чужой член. Но если ты уверен…

— Уверен, — отрезал Кёнсу, с осуждением глядя на коробочку с пирожными перед Джунсу. — Он предпочитает вертеть парней на собственном члене.

— Хм… Думаешь, твоя мишень неплохо оттянулась на Хон Сончжине, потому Хон мечтает ему отомстить?

Кёнсу едва не захлебнулся кофе от такого предположения.

— Ты шутишь, хён? Ему же было всего тринадцать, когда они впервые встретились. Если. Потом ему было шестнадцать-семнадцать. А Хон старше Чонина лет на пять где-то! Как ты себе представляешь изнасилование подростком взрослого мужчины? Он же…