У дома Шивона Кёнсу облаяла какая-то серая и облезлая шавка. Сам Шивон распахнул перед ним дверь, шикнул на собаку и запустил Кёнсу внутрь. В молчании приготовили кофе и перебрались на летнюю террасу. Потягивали кофе и смотрели на фигурно подстриженные кусты. На ветках болтались китайские колокольчики, что мелодично звенели от легчайшего дуновения ветра.

Кёнсу временами поглядывал на Шивона. Отметил, что седины в тёмных волосах прибавилось, а сам Шивон стал суше и тоньше.

— Как белка в колесе?

— Не то слово, мастер, — тихо отозвался Кёнсу. — У меня необычный заказ. Пытался отказаться — не дали. Считают, что я лучше всего подхожу.

— Мишень?

Кёнсу достал из кармана сложенный пополам снимок и протянул Шивону. Тот развернул плотную бумагу, бросил беглый взгляд и слабо усмехнулся.

— Тебе не следовало вообще браться за заказ.

— Почему?

— Потому что он — воплощение всего того, что тебя так завораживает в людях. Хотя это лишнее. Я в курсе твоего заказа. И я советовал поручить заказ кому-нибудь другому, не тебе. Ко мне не прислушались. Результат ты знаешь, полагаю.

— Мне кажется, в этом деле два заказчика, отсюда и проблемы с исполнением.

— Кажется тебе по-другому. Ты уверен, что заказчика два. И их действительно два. Сначала мишень заказал один человек. Просто назвал цель и сообщил, что время смерти выберет он сам. Как именно умрёт мишень, его не интересовало, лишь бы наверняка. Всего через пару недель ту же мишень назвал другой человек и сразу расписал, как именно должна умереть мишень. В деталях. Контора отправила сообщение первому заказчику. Тот заплатил двойной тариф, настоял, что время смерти выберет он, как именно мишень умрёт, ему по-прежнему всё равно. Поскольку первый заказчик заплатил вдвое, а второй — один тариф и, предположительно, второй сверху за успешное выполнение, контора согласовала заказы в один.

— Всё решили деньги? — невесело уточнил Кёнсу.

— Если бы второй заказчик заплатил больше и сразу наверняка, первому заказчику отказали бы. Да, всё решили деньги.

— Я знаю второго заказчика, — поразмыслив, признался Кёнсу. — Отследил по деньгам.

— Ещё бы. Зато не знаешь первого.

— А вы, мастер?

— Тоже нет. Заказчик анонимный. Не редкость в нашей практике, сам знаешь. Насколько помню условия твоего заказа… тебе нужно добиться доверия мишени, а потом зверски убить. Убить тогда, когда разрешит первый заказчик. И убить так, как хочет второй заказчик. Как успехи?

Кёнсу задумчиво разглядывал пустую чашку в руках Шивона и молчал, а колокольчики на ветках тихо звенели. Признаваться, что всё плохо, не хотелось. Было неловко и стыдно — перед наставником. Кёнсу чувствовал себя так, словно не смог оправдать возложенные на него надежды.

— Судя по твоему выразительному молчанию, успехи оставляют желать лучшего.

— Он слепой, — глухо напомнил Кёнсу. — Ни черта не видит и никому не верит. Только сделай шаг к нему — уткнёшься в колючки. Я о доверии даже не заикаюсь. Тут бы просто понравиться хоть немного, но как?

— Ты верно сказал — он ни черта не видит, — после долгой паузы заговорил Шивон и кивнул собственным словам. — Это и есть ключ. Зрячие люди всегда могут оценить внешность человека, его жесты, мимику, поведение. Зрячих людей одним голосом не проведёшь — они читают все реакции. Зрячего человека сложнее обмануть. Любой зрячий человек считает, что он видит всех вокруг насквозь. Но твоя мишень слепая. Он ничего не видит. И он не видит ту границу, что отделяет плохих людей от хороших, понимаешь? Он не ощущает уверенности в своих оценках, потому что может полагаться только на голоса, а голоса могут лгать. Дай ему нечто большее, чем только свой голос. Дай ему ещё хоть что-нибудь, чем он сможет проверять твою искренность.

— Он и так отлично чует, когда я искренен, а когда - нет. Не хуже чует, чем его пёс-поводырь.

— Обмани его. Научи принимать ещё что-то за доказательство искренности. Убеди его, что ты — хороший. Что ты вообще единственный, кто имеет право быть с ним рядом. Докажи ему, что ты единственный, кто никогда не подведёт.

— Но как?

— Просто поверь в это сам. Сыграй. Сыграй роль человека, для которого нет ничего важнее. Сыграй роль человека, который живёт им. Сыграй роль человека, который верит ему. Если ты сам в это поверишь, в твоей игре будет доля искренности. Если будешь верить ты сам, поверит и он. А ты просто верь и не думай о сроках и условиях. Вспомнишь о них тогда, когда тебе скажут «фас». До этого живи так, словно заказа не существует.

— Но это же… — Кёнсу с изумлением уставился на Шивона. Сейчас слова Шивона противоречили всему, чему он учил Кёнсу прежде.

— Это необычное задание, ты сам говорил. Стандартные методы тут не сработают. Иногда нужно нарушать правила — в виде исключения. Я не вижу иного способа выполнить этот заказ. Лучший способ — забыть о заказе, играть роль, верить в неё до тех пор, пока заказчик не скажет «убей». С такой позиции ты идеальный исполнитель этого заказа, потому что в мишени полно того, что тебя привлекает. Твоя симпатия будет искренней, значит, шансы, что он поверит именно тебе, высоки.

Кёнсу медленно поставил чашку на перила террасы и закусил губу, терзая разум предположениями и возможными вариантами. В словах Шивона хватало рациональности, но Кёнсу смущал такой подход.

— Вы всегда предостерегали меня. Говорили, что не следует подходить к мишеням слишком близко. Говорили, что я непременно проиграю в чужом мире, если позволю себе оказаться в тени мишени. Но сейчас вы предлагаете мне сделать именно это. Мастер, как я могу победить на чужом поле и играя по чужим правилам?

— Считай, что сейчас мирное время. Я же сказал — забудь о заказе. Представь, что ты не работаешь в конторе, а работаешь на этого парня. Представь, что ты обычный. Представь, что ты живёшь с ним. И живи. О заказе вспомнишь тогда, когда придёт время. Тогда ты просто закончишь игру и выполнишь заказ, оставшись в шаге от мишени.

Кёнсу молчал, низко опустив голову. Слова Шивона по-прежнему звучали убедительно и логично, но Кёнсу претил такой расклад. Хуже того, Кёнсу не смог бы столь же внятно и логично объяснить, почему ему это не нравится. В его мотивах не хватало рациональности, зато с эмоциями получался откровенный перебор.

Шивон сжал его плечо пальцами почти до боли и тепло улыбнулся:

— Я ведь сказал, тебе не следовало браться за этот заказ, но сейчас пути назад нет. Ты справишься. Это не будет просто, но ты справишься.

Кёнсу промолчал. Убить Чонина он мог и прямо сейчас — быстро и наверняка. И это казалось ему куда более честным, чем игра по нотам в ожидании отмашки для долгой и мучительной смерти.

— Знаете, мастер, сейчас я понимаю некоторых из тех, кто ушёл из конторы. Флэш не смог выстрелить в мишень, когда мишень держала на руках ребёнка. Чжун отказался взорвать автобус, потому что в нём оказалось куда больше пассажиров, чем он рассчитывал… Иногда мне интересно, почему контора так цепляется за принципы и избавляется от тех исполнителей, которым на принципы плевать. Они ведь убивают всегда и при любом раскладе. С ними не случается осечек.

— Случаются. Посмотри на это иначе. Такие исполнители часто убивают больше, чем нужно, и привлекают лишнее внимание. Им нравится убивать. Часто они убивают совсем не так, как того требует заказ. И убивают не тех. Или убивают всех подряд. Конторе не нужны те, кто получает удовольствие от убийства. Конторе нужны… солдаты, умеющие выполнять приказы.

— Солдаты умеют думать и нарушать приказы не хуже прочих.

— Поэтому контора придерживается принципов. Ты знаешь их все. И принимать решение за тебя никто не будет. Подумай как-нибудь об этом.

Кёнсу не стал думать об этом, хотя, наверное, стоило. Но сразу после разговора с наставником он не мог размышлять о столь отвлечённых вещах. Его куда больше беспокоили сложность задания и Чонин.

Кёнсу бесшумно прикрыл за собой дверь квартиры, сбросил ботинки и вслушался в тишину. Он прошёлся по квартире, мягко ступая босыми ногами. Толкнул дверь в зеркальную комнату.