— Хм... Мне кажется, что остров не сооружали, а просто оставили, когда выкапывали бассейн пруда. Это гораздо рациональнее.

Девочка, подойдя к бережку, поставила сумку на землю и достала пакетик с хлебом и вареной лапшой. Утки, плавающие ближе к середине пруда, проявили к ней сдержанный интерес, к брошенным в воду кусочкам угощения подплывали чинно и даже не пытались выхватывать их друг у дружки. Пара уток поменьше вообще не проявила интереса к еде.

— Должно быть, они не любят хлеб, — заметил Тео, стоя на почтительном расстоянии от берега.

— Любят, любят... Просто сегодня мы ходили сюда всеми тремя классами и, надо думать, перекормили.

Мальчик сосчитал уток.

— Ну да, — сказал он, — их тут едва ли полтора десятка...

— А гостей, принесших им покушать, было втрое больше, — подхватила Киоко, — вот и обожрались. Ладно, я оставлю это на берегу. Проголодаются — съедят. Или какая другая зверушка перекусит.

Она вытрясла содержимое пакетика на прибрежный плоский камень, а сам пакетик спрятала обратно в сумку, чтобы не мусорить.

— Пошли на остров? — предложила она.

Тео состроил скептическую гримасу:

— Да мне и тут хорошо.

— Гидрофобия? Тут неглубоко.

— Я боюсь воды, а не глубины. Тебя это удивляет?

— Да нет. Уруми вон собак боится, потому что когда-то ее цапнул легонько маленький хин. А почему ты боишься воды?

— Не знаю, — соврал Тео.

Киоко добралась до среднего, восьмого камня на пути к островку и присела на корточки, глядя в воду.

— Интересно, тут есть рыбки?

— Разве что очень маленькие. Тут им есть особо нечего.

— Слушай, Тео-кун, ты не пробовал бороться со своими недостатками? А конкретно — с гидрофобией?

— О, нет, только не говори мне, что ты собираешься обрызгать меня водой, — изобразил крайний ужас Тео.

— Я серьезно. Ты же не можешь всю жизнь бояться дождика, словно сахарное печеньице.

— Еще как могу. Послушай, в гидрофобии нет ничего ужасного. Дома в ванной вода не страшная, в стакане — тоже. А в том, чтобы намокнуть под дождем, и так нет ничего хорошего, кроме простуды.

Лицо Киоко приобрело хитрое выражение.

— А если я, к примеру, поскользнусь на камне и свалюсь в воду — ты бросишься меня спасать?

— Ты не умеешь плавать?

— Не-а.

— Тогда лучше не проверяй, потому что я тоже не умею.

В кронах деревьев прошелестел ветерок, солнце медленно уходило за горизонт, чтобы там, на другой стороне планеты, начался новый день.

— Скоро будет ужин и вечерняя перекличка, — напомнил Тео, — и нас непременно хватятся. Для меня на сегодня приключений и так уже достаточно, да и учителей не хочется заставлять волноваться лишний раз.

Киоко, прыгая с камня на камень, добралась до островка.

— Время еще есть, — сказала она, взглянув на часы, — ты не хочешь посидеть тут? Вода хорошо впитывает негативные эмоции и навевает спокойствие. И отсюда открывается очень живописный вид вдоль потока.

Тео подошел к кромке воды и с сомнением посмотрел на камни:

— Да не очень-то и хочется, смотри, как они мхом поросли. Скользкие, должно быть.

— Да не очень. Слушай, а ты после ужина не хочешь устроить небольшое представление? Ты же будущий фокусник.

— Хм... Можно. Но идея давать представление с опухшей физиономией как-то не очень.

— А ты мог бы зависнуть над водой, как ты это сделал вчера?

— В принципе, да.

Киоко, сев у самой воды, задумчиво подперла голову рукой:

— Тогда я не понимаю. Если ты зависаешь над землей — то у тебя была опора, которую ты не дал нам увидеть или просто отвлек внимание. Фокусники ведь так делают. Но над водой у тебя не будет точки опоры.

— И?

— Ты не сможешь повиснуть над водой.

Тео сразу заметил опасное направление разговора. Неясно, куда она клонит, но общее направление со скрытой ловушкой.

— Ну не смогу, так не смогу, — пожал плечами мальчик, — я ведь и пытаться не собираюсь.

— А жаль. Ладно, идем обратно.

Киоко поднялась и вознамерилась повернуться к каменному мостику, и тут Тео заметил, что она наступила одной ногой на шнурок кроссовки другой. На то, чтобы крикнуть 'замри!', не хватило одного мгновения: девочка потеряла равновесие и, испуганно вскрикнув, свалилась с края островка в воду лицом вперед.

Тео попытался сообразить, что делать дальше и сможет ли Киоко выбраться самостоятельно, но тут она показалась на поверхности, колотя руками по воде, с круглыми от ужаса глазами: плавать она действительно не умела, а обманчиво близкое дно на деле оказалось глубже, чем казалось.

Мальчик бросился вперед, прыгая с камня на камень и надвинув бейсболку на лоб как можно ниже, чтобы уберечь от случайных брызг руну, добежал до островка и лег грудью на край, упершись левой рукой в камень, а правую протянул Киоко. Девочка, снова ненадолго появившись над поверхностью воды, попыталась ухватиться за нее, но кончики их пальцев разминулись на несколько сантиметров: течение, хоть и слабое, оттащило Киоко слишком далеко и теперь медленно увлекало в сторону русла. В голове мелькнула идея — оббежать озерцо по берегу и выловить утопающую там, поток, вытекающий из пруда, широк, но глубина от силы по пояс.

В этот миг Киоко, кашляя и отплевываясь, снова ушла под воду. Течение все же слишком медленное, она захлебнется задолго до того, как вода вынесет ее к руслу.

— Тебя поймают, посадят в клетку, будут ставить опыты, а потом убьют и порежут на куски, чтобы понять, как ты устроен внутри, — казалось, голос отца прозвучал не в голове, а прямо над ухом.

Тео в беспомощном отчаянии наблюдал за размытым пятном под водой всего в трех метрах от него. Киоко все еще отчаянно трепыхалась, пытаясь выбраться на поверхность воды, но теперь ей удалось лишь высунуть наполовину руку. Жить ей оставались считанные секунды, и нехороший внутренний голос, должно быть, унаследованный от жестоких предков из другого мира, прошептал, что если набраться духу, закрыть глаза и сосчитать до двадцати, то потом делать сложный выбор уже будет не нужно, проблема исчезнет.

— К йоклол, — машинально повторил Тео любимое ругательство отца, подобрал ноги под себя, оттолкнулся от каменной плиты и бросился в воду.

***

Как только Киоко оказалась у каменной кромки — протянула руки и уцепилась за край, тяжело дыша и откашливаясь: воды глотнула, наверное, раз шесть, и если бы не Тео-кун...

Она выбралась на берег и оглянулась, стуча зубами от холода, но Тео-куна не обнаружила.

— Ты г-где?!

Первая мысль — не выбрался сам и ушел под воду, ведь он плавать не умеет. Девочка встревоженно вглядывалась в прозрачную толщу воды, снова успокоившуюся, но на дне — никого. А потом она услышала звуки, похожие на ходьбу в насквозь мокрых кроссовках, знакомые каждому, кто в детстве бегал по лужам.

Прямо от нее по сухой каменной дорожке удалялись мокрые следы, вокруг которых щедро сыплются капли и льются тонкие струйки воды.

— Т-т-тео?! Это ты?!

Мокрая дорожка резко свернула в траву, полные воды кроссовки забулькали чаще.

— Тео, Тео, п-постой, ты к-куда?! Ведь это же т-ты, да? Ты... невидимка?! Почему ты убегаешь?

— Т-т-только не говори, что т-ты не видела, как я выгляжу на самом деле... — отозвался Тео-кун, тоже явно дрожа от холода.

— Ты про цвет лица и уши? Так я же и раньше... — тут ее поразила новая мысль: — п-погоди. Я видела, какого цвета у тебя лицо, и уши... Почему я раньше не обращала на это внимания?!

— П-потому что р-раньше я был сухим, а теперь намок. И магия — тю-тю.

— Ты... ты тэнгу, да? Или?..

— Нет, — отозвался невидимый Тео, — я просто эльф... наполовину.

Киоко, обхватив руками плечи, старалась не обращать внимания на холод.

— А почему ты исчез?

Тео внезапно появился в том месте, откуда доносился его голос, мокрый, со слипшейся шевелюрой, трясущийся от холода — и очень несчастный.