Пролог.

В космической пустоте, среди разлетающихся галактик и мерцающих туманностей, бушует неукротимый Вихрь.

Ученые Кванты считают, что именно в нем зародилась Вселенная.

Впрочем, даже они не знают о Вихре ничего, кроме того, что его спиральные завихрения уходят в бесконечность, пронизывая неведомые времена и миры. Энергию Вихря называют флогистоном.

Кванта, мирно плывущая по своей орбите, волей судьбы попала в центр пересечения самых мощных флогистонных потоков. Этот небольшой мир наполнен энергией, будто созревшая ягода - соком.

И всякий из его обитателей, достаточно разумный, чтобы чувствовать силу Вихря, может ее использовать...

I. Начало пути

1. Тайгет пересекает черту.

Над ущельем Зеахеа висело желтое марево пыли. Горы вздрагивали, когда катящиеся по ущелью каменные глыбы врезались в стены. Именно здесь проводились ежегодные соревнования по камнекату небольшого арвидского городка под названием Шенна, и сейчас они подходили к финалу.

Одна из глыб высотой в человеческий рост неслась прямо на Тайгета.

Тот приподнялся и уперся в землю ладонями, не обращая внимания на колючий щебень и ноющие после падения мышцы.

- Trigo! - выкрикнул он.

Поток энергии, высвобожденный заклинанием Импульса, подбросил его вверх. На мгновение юноша завис в воздухе над готовым раздробить все на своем пути каменным шаром.

- Vereo... iar Passeo, - быстро сказал Тайгет. Формула, объединяющая заклинания Тяги и Левитации, позволяла игрокам держаться над шаром на своеобразной воздушной подушке. Закрепившись в бесплотном "седле" над глыбой, Тайгет погнал ее заклинаниями Импульса по ущелью. Из-за этого нелепого падения Фернис Халидиан вырвался далеко вперед, и если он первым доберется до Бутылочного горлышка, с победой можно распрощаться.

Глыба мчалась на всех парах, подскакивая на препятствиях, которые Тайгет даже не трудился объезжать, и поднимая дождь из каменных брызг. Град мелких осколков стучал по дереву экип-лат; один, покрупнее, прилетел прямо в смотровую пластину шлема, заставив треснуть прочную стекломассу. Над каньоном безучастно, как спустившиеся с небес золотые звезды, парили Очи Обозрения. Солнечные лучи отражались от их сверкающих граней и дробились на зайчики.

В конце ущелья, над мощеной цветными плитками площадкой, вокруг которой расположились зрители, передаваемое этими устройствами изображение превращалось в объемную движущуюся иллюзию. Благодаря этому следить за ходом игры мог любой желающий. Кроме того, Очи непрерывно следили за магическими действиями игроков. Любое неразрешенное заклинание было бы сразу замечено.

Все это Тайгет знал, и теперь старался подобраться к сопернику как можно ближе. Шлейф из пыли и разлетающегося гравия скрывал его от пристальных судейских взоров - ради этого стоило рискнуть доспехами.

К несчастью, скорости оказалось недостаточно. Ферниса он нагнал почти у самого Бутылочного горлышка, в котором две глыбы никак не поместились бы. Услышав шум позади, соперник обернулся и издевательски ухмыльнулся.

- Поешь пыли, неудачник! - пробился его крик сквозь грохот.

"Ах вот ты как, - сжав зубы, подумал Тайгет. - Хорошо же..."

Теперь он развил достаточную скорость: чужая глыба крутилась в нескольких шагах впереди. Щебенка очередями барабанила по латам, пытаясь сбросить его с глыбы или сорвать кусок брони, чтобы превратить незащищенное тело в отбивную. Подходящий момент настал. Тайгет запустил руку в карман и извлек оттуда небольшой камешек - совершенно обычную гальку в полпальца размером. Коротко замахнулся и бросил в глыбу Ферниса, после чего потряс кулаком, надеясь, что движение сойдет за жест негодования.

Эффект не заставил себя ждать.

Глыба Ферниса совершила кульбит, подскочив так высоко, что пробила воздушное "седло" (наездник издал приглушенный грохотом вопль), затем волчком завертелась вокруг оси. Фернис отлетел в сторону, прокатился по гальке. Глыба же смачно врезалась в стену и остановилась.

Тайгет направил собственный камень к стене. Судьи должны были засчитать падение как техническую ошибку Ферниса - это означало, что останавливаться и оказывать помощь не требуется. Но разумеется, Тайгет не собирался раздавить соперника в прямом смысле.

Слишком поздно он понял - места, чтобы разминуться, недостаточно. Раздался скрежет, что-то дернуло его назад, набедренная пластинка лат сорвалась и полетела прочь. Глыба прошла впритирку к стене, высекая искры, и покатилась дальше по узкому каньону Горлышка.

Пара макти*, и все было кончено. Глыба величественно пересекла каньон, затем перекатилась через финишную черту под крики высыпавшей с площадки толпы. Тайгет успел заметить родителей с братом в передних рядах, прежде чем его ослепила финальная вспышка.

- И в чемпионате Шенны по камнекату побеждает... - загремел над миром усиленный магическим громкоговорителем голос судьи. - ...Тайгет Деррияр! Внук и наследник великого Газифа Деррияра!

"Это случилось, - недоверчиво подумал Тайгет, практически наощупь спрыгивая с глыбы. - Неужели это случилось? Я в самом деле победил. И значит... именно я еду на Игры в Махагонию!"

Чувство триумфа было почти оглушающим, хотя упоминание деда добавило к нему странную нотку.

Потом оно схлынуло. Только тогда Тайгет ощутил, как саднят все заработанные на трассе ушибы, ссадины и царапины, и как по лицу, размазывая пыль, стекают капли пота. Протерев глаза, он взглянул назад, за черту финиша: за ней из каньона выкатывалась глыба с таким же помятым и исцарапанным Фернисом. Тот прожег Тайгета негодующим взглядом поверх голов восторженных болельщиков и погрозил кулаком.

Жара и городской гул остались за порогом. В комнате, защищенной от полуденного солнца занавесками, стояла прохладная тишина. Сбросив экип-латы в угол, где они улеглись измочаленной кучей, Тайгет издал полустон-полувыдох и рухнул на кровать.

Довольно долго он лежал, не в силах пошевелиться, и лениво рассматривал потолок. Неплохо было бы смыть с себя пот и пыль, смазать ссадины с царапинами, но Тайгет чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы тащиться к термали или носить ведра с водой. Во всяком случае, прямо сейчас.

Его взгляд рассеянно скользил по шероховатым каменным стенам, окрашенным в песочно-желтый цвет, по молочно-серебристой хладосфере на прикроватном столике, по куче листов тростниковой бумаги и шериланских вечных перьев с высохшими чернилами. После окончания учебного семестра так и не выдалось времени навести порядок, да и подготовка к состязаниям казалась куда важнее...

Он остановился, зацепившись взглядом за висящую на стене принтографию - портрет деда, Газифа Деррияра. Газиф балансировал стоя на каменном шаре, бешено вращающемся в облаках щебня и магической энергии, изображенной в виде прозрачно-красных вспышек. На этой картине спортсмену было не больше двадцати пяти лет. Простое сочетание красок каким-то образом передавало и живость темного горящего взора, и жесткость взлохмаченных вихрем каштановых волос, и струящиеся складки старомодного защитного костюма, и стремительность движений глыбы. Тайгету нравилось думать, что он похож на этого, молодого Газифа, хотя самому юноше было только пятнадцать, и о мужественном облике настоящего спортсмена пока оставалось только мечтать.

"Сейчас ему пятьдесят три года, - подумал Тайгет. - Интересно, сильно ли он изменился? Где живет и чем занимается?" Говорят, десять лет назад Газиф вернулся в Шенну, чтобы навестить семью. Но с тех пор от него не было ни слуху ни духу, а Тайгет был тогда слишком мал, чтобы что-то помнить.