Глава первая. Неслабоки

Было лето, или утро, или тучи, или день,

Или ветер, или вечер, или дождик, или тень.

Было рано, или осень, или месяц, или пыль,

То ли завтра, то ли в полдень мне приснилась эта быль.

Как всякий приличный замок, Хогвартс имел много секретов: тут вам и потайные ходы, и проржавевшие доспехи с гнёздами пикси, и укрытые бархатом картины с сюжетами самыми разными - только делай, что выбирай. И не было в некоторых углах солнца, уйдёшь вглубь - ужасно промозгло и сыро, а крыша местами бугрилась и лопалась под зимним градом, но всё же, Хогвартс - полон добра и света. Ведь он дом, а дом - это лучшее в мире место. Ставни были раскрыты настежь, капель падала с крыши на подоконники, на улице - почки наливаются краской, всё дышит и всё в предвкушении - а со всем заодно и Гарри.

А Гарри - мальчишка шести лет, ростом всего три с половиной фута, и на щеке у него огромная ссадина.

Северус глядел на него сверху вниз, подняв бровь. Чёрные ботинки, чёрная мантия, чёрные волосы и глаза - это один из тёмных углов без солнца; а мальчик следил за бровью и думал, что она ему нравится.

- А я гулял, - пояснил Гарри, не зная, можно ему улыбаться или всё же не стоит.

- Один.

- Да, сэр.

- Здесь. Один.

- Пойдёмте со мной?

Северус вцепился ребёнку в плечо, как коршун. Но мальчик не пискнул, как подобает, а лишь бессовестно захихикал - щекотно.

- Пойдёмте вы со мной, - и Снейп повёл Гарри к горгулье.

А тот как-то охотно послушался - из любопытства. Странный большой человек. Сколько нужно мальчишек поставить друг на друга, чтобы получился такой вот взрослый?

Коридоры у Хогвартса толстые, раздались вширь и вдаль, на плитке под ногами лежали лучи, и Гарри старался на них наступить.

- А куда мы идём? - спросил он, наконец.

Северус не ответил. Ну и ладно, зато у него мантия пол подметает!

Горгулья была ещё больше, чем этот мужчина. Но с ней мальчик уже знаком - она ему очень нравится. Он погладил её по клюву, пока Северус говорил про лимонные дольки.

- А я знаю, куда мы идём, - сообщил Гарри, вставая на поднимающиеся вверх ступени.

Северус шагнул следом, посмотрев в глаза лохматой мартышки долгим и странным взглядом. Но опять, вредный, ничего не ответил.

В кабинете директора пахло конфетами, горячим чаем и можжевеловой веткой, сиротливо воткнутой в вазу. Как всегда, здесь было уютно, ведь это - самое сердце Хогвартса. Которое, между прочим, любит расхаживать в жёлтых тапочках.

- О, Северус! Доброе утро, - поправляя очки, улыбаясь, поприветствовал вошедших Дамблдор. Это был старый, но резвый волшебник, а борода его ниспадала до самых колен. Прямо как в сказочной книжке.

- Я смотрю, ты познакомился с нашим маленьким постояльцем. Хороший ребёнок, не правда ли?

И чародей подмигнул Гарри, а тот заулыбался смелее в ответ.

- Постоялец, - медленно, словно пробуя слово на вкус, выговорил Снейп. - Вы ничего не хотите мне сказать, директор?

- Конечно-конечно, мой мальчик, - и Дамблдор, поблёскивая то ли очками, а то ли своими глазами с хитринкой, взялся рукой за тёмно-синий фарфоровый чайник. - Чаю тебе или кофе?

* * *

- Значит, Фостеры. Впервые слышу эту фамилию, - и Северус с подозрением покосился в сторону ребёнка, с восторгом раскладывающего волшебные карточки из-под шоколадных лягушек прямо на ковре, поодаль от стола. - Если бы они погибли тогда, я бы знал. Вы темните, директор.

Дамблдор трогал себя за усы и поглаживал бороду. Вторая чашка чая была отставлена остывать.

- Ты не знаешь их, Северус, потому что они были неприметными магами, - сказал он, правда, уже без улыбки. - В общем-то, ещё и нечистокровными: они погибли не в битве с ним, а в бойне. Над ними.

- Не надо.

- Извини, мальчик мой. Всего-то пять лет прошло.

Они немного помолчали: старый волшебник внимательно вглядывался в лицо Северуса, а Северус продолжал рассматривать свою чашку.

- Не помню, чтобы вы делали исключения для других.

- Я предпочитаю учиться на ошибках. Возможно, забери я тогда маленького Риддла, он бы не стал...

- Я бы поверил, если бы вы забрали Поттера. Но не другого... - и вдруг лицо Снейпа будто бы расправилось, просветлело, что было странно для этого хмурого человека, - это Поттер?

Дамблдор удивлённо захлопал глазами, а потом расхохотался, отчего его седая борода затряслась, словно пух. Мальчик дёрнулся и заинтересованно обернулся на взрослых. Его макушка была лохматая, как у длинношерстного щенка, а большие глаза выражали заинтересованность. Северус почти жадно впился взглядом в ответ, пытаясь что-то найти.

- Синие, - не скрывая разочарования, произнёс он, когда директор вновь взялся за чай, а мальчишка за свои карточки. - Вы говорили, у него глаза Лили.

- Верно, Северус. К слову, ты и сам мог бы это проверить?

- Нет.

- Что же, как знаешь. Тем не менее, Гарри Поттер растёт в семье Дурслей. Не сказать, что живётся ему сладко (если тебе интересно, конечно), но забирать его нет нужды. Что же касается нашего Гарри... как я уже говорил, вспышки магии - это не шутки. Министерству пришлось многим корректировать память.

- Это не первый подобный случай. Для таких есть детские дома в нашем мире: я всё ещё не понимаю, что ребёнок делает здесь.

- Я нашёл его. И раз так вышло, значит, на мне всё-таки лежит какая-то ответственность. Я хочу сам подобрать ему дом, а на это время - пусть поживёт в Хогвартсе.

- И расхаживает один по коридорам.

- Я уверен, мой персонал сможет уследить за одним мальчиком.

Северус многозначительно хмыкнул. Портреты, висевшие на стенах, переглянулись и закивали, соглашаясь с мнением профессора...

* * *

С Макарониной Гарри познакомился в первые же дни своего пребывания в школе чародейства и волшебства. А дело было вот как!

Маленький Гарри искал себе развлечений. Поиски эти, как известно, добром не заканчиваются, но Гарри был особенным мальчиком - он абсолютно всегда попадал под исключения.

Где-то возле полудня Гарри оказался подле большой статуи, изображающей из себя злую колдунью с помелом и остроконечной шляпой. Дамблдор говорил, что это пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-бабушка всех волшебников. А может, ещё много пра-пра-пра, но это было для Гарри не важно. С любопытством он принялся оглядывать статую со всех сторон. Но когда кончилась одна рука ведьмы и ещё не началась другая, мальчик увидел смешного кареглазого мальчугана в отутюженной мантии, канареечном галстуке в чёрную полоску и выпущенной наружу рубахе. А ещё тот был загорелый-загорелый, и веяло от него каким-то южным теплом.