И действительно, завтра, Дима Осипов появился с двумя большими листами ватмана под мышкой. На первом листе, был изображен особняк в таком виде, каким, по представлению Димы, он должен был стать после ремонта. А на втором листе ватмана, были сделаны наброски проекта, как по идее Димы, этот особняк можно было бы перестроить, разделив его на две не сообщающиеся между собой половины! С первого же взгляда Василию понравились и сам рисунок особняка, и решение архитектора по его перестройке. Тем не менее, Василий начал задать архитектору каверзные вопросы, но на все свои вопросы получил вполне удовлетворительные ответы. Вручив парню первый гонорар за разработку идеи перестройки особняка, Василий долго беседовал с ним, одновременно ему поясняя, каким он видит свою половину особняка.

   Только когда он заметил, что начал повторяться, описывая Диме Осипову свой особняк, который остался в Сморгони, он завершил разговор. Попрощавшись и проводив Диму Осипова до двери, Васька вернулся в свою комнату. Устроился на широком диване и задумался, вспоминая свои первые дни, когда приобрел Альфреда Нетцке в качестве симбионта, в Белоруссии. Он вспомнил Надежду Федоровну и Хайнца Зиммеля, который вот-вот должен был получить повышение. Он должен был стать гебитскомиссаром Вилюйского гебита. Он хорошо понимал, что Хайнц, наверняка, потянет за собой и Надежду Федоровну и Синичкина в Вилейку, так как без этих людей он вряд ли сможет также эффективно функционировать, как в Сморгони.

   Ваську, по-прежнему, чрезвычайно беспокоил вопрос, в какой именно измерении он сейчас находится, в реальном или в каком-либо из других измерений?! Встреча и общение со старыми друзьями и товарищам, могла бы ему подсказать ответ на этот щекотливый вопрос.

   Он поднялся с дивана и подошел к письменному столу, на котором стоял телефонный аппарат, который по его просьбе комендатура установила на квартире генеральши Пучковой. Несколько нерешительно он взял трубку в руку, поднес ее микрофон к уху и уже командным голосом с металлическим отливом произнес:

   - Коммутатор, говорит майор Нетцке! Я хотел бы переговорить с гебитскамиссаром Вилюйского округа, капитаном Хайнцем Зиммелем!

   - Одну секундочку, господин майор! Вызываем Вилейку! - Ответил мужской голос с коммутатора.

  2

   Берлин неожиданно быстро отреагировал на звонок Васьки, на его разговор со штурмбанфюрером СС Вальтером Куреком. Уже на следующий день ему перезвонили из приемной бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга, которому подчинялась внешняя разведка РСХА, и сообщили, чтобы в самые ближайшие дни он должен ожидать появление посланника от 6-го главного управления СД РСХА. И действительно на следующий день в Минске объявился какой-то шарфюрер СС Август Мунке, который практически встретился с Василием только для того, чтобы представиться и поздороваться, все же остальное время до самого позднего вечера он провел с Димой Осиповым. Поздно вечером уже Дима Осипов долго и нудно жаловался на этого эсэсовца шарфюрера, который самым первым делом отобрал у него картину как бы отремонтированного особняка, а затем в течение всего дня заставил его рассказывать о том, как он собирается перестраивать особняк.

   Перед самым отлетом из Минска шарфюрер СС Мунке перезвонил майору Нетцке с аэродрома для того, что поблагодарить его за то, что он разыскал такого талантливого архитектора, как Дима Осипов. Затем вполголоса добавил, что проект особняка, по его личному мнению, великолепен, что РСХА выделит все необходимые деньги на финансирование всех работ по его ремонту и перестройки, а также для приобретения мебели. По его словам, выходило, что РСХА становилось полным владельцем этого особняка! Но шарфюрер в корне пресек попытку Василия доказать, что половина особняка официально принадлежит Абверу, прямо заявив, что не ему обсуждать этот вопрос, так как Рейнхард Гейдрих уже разговаривал с адмиралом Канарисом по этому вопросу и они приняли совместное решение.

   Чтобы завершить разговор о перестройке особняка, следует сказать, что уже на следующий день после отлета в Берлин шарфюрера СС Мунке, на квартиру к Дмитрию Васильевичу Осипову появился некий эсэсовский чин. Этот чин заявил о том, что господин Осипов может, как официально утвержденный Берлином архитектор, приступать к набору рабочей силы, чтобы начать работы по ремонту особняка! Эсэсовец также проинформировал Осипова о том, что все финансовые документы, по оплате рабочей силы, по приобретению краски и строительных материалов, должны направляться ему. Как бы, между прочим, эсэсовец упомянул, что, если архитектор пожелает, то РСХА может обеспечить его необходимым количеством пленных красноармейцев для выполнения ремонтных работ.

   Васька решил завтра вместе с Семеном Нечипоренко на Майбахе DS7 смотаться в Вилейки, чтобы там встретиться со своими старыми друзьями по Сморгони. Вечером детали девяносто восьми километрового маршрута до Вилеек он обсуждал с Германом Шумастером, который все более и более приживался в качестве исполняющего обязанности персонального водителя. Но в этот момент прорвало Альфреда Нетцке, этот немецкий офицер был просто взбешен. Он решил мысленно Ваське кое, о чем напомнить и посоветовать в связи с завтрашней поездкой в Вилейку.

   - Дружище Вася, что это такое с тобой происходит, голова закружилась от успехов? Ты, что совсем забыл о том, что сейчас идет война, что ты не командир Красной Армии, а немецкий офицер оккупант! Что тебя, как немецкого офицера, ненавидит весь белорусский народ! А ты в эту поездку собираешься поехать налегке, без эскорта и без оружия! Где же твой верный парабеллум? Ах, да он сейчас валяется на диване! А где твоя проверенная снайперская винтовка СВТ40, которой в свое время ты так гордился! Она по-прежнему в чулане, ты ее две недели не касался и не смазывал! Да, и зачем она тебе, когда в Вилейку ты поедешь на таком шикарном автомобиле, как Майбах. Но помнишь ли ты о том, что на этом авто невозможно ездить по несчастным белорусским дорогам, которые не знакомы с таким дорожным покрытием, как европейский асфальт! А что ты будешь делать, если попадешь в партизанскую засаду! Своей лакировкой и роскошью этот автомобиль привлечет внимание не только партизан, но и окруженцев, которых так много все еще находится в лесах под Минском и под Вилейками. Ты, Вася, только представь себе, как это будет приятно по такому авто шмалять из автомата из засады! Так что, Вася, прими мой дружеский совет, в гараже минского СД, наверняка, найдется простой мотоцикл БМВ75 с пулеметной коляской. Сам садись за руль, а своего подхалима Нечипоренко посади в коляску за пулемет! Ты, Вася, уж слишком расслабился, живя на легких хлебах в оккупированном Минске, даже забыл о том, что сейчас идет война!

   Немного подумав. Василий вынужден был согласиться с мнением, так грубо высказанным Альфредом Нетцке!

   Семен Нечипоренко в мгновение ока договорился со своими корешами из городского гаража СД об аренде колясочного мотоцикла с пулеметами и тремя пулеметными лентами по пятьдесят патронов. Договор с эсэсовцами был достигнут, но они поставили одно условие, майор Нетцке получит мотоцикл для поездки в Вилейки, но вместе с его водителем. Таким образом, хитрющий Нечипоренко сумел избежать этой опасной, по его же мнению, поездки в Вилейки, он, как и Шумастер, остался в Минске!

   Одним словом, рано утром мотоцикл с двумя седоками и пулеметом, поднимая за собой большое пылевое облако, мчался по шоссе Минск - Вилейки. Сидя в коляске за пулеметом, Васька испытал двойственное чувство, чувство свободы езды на мотоцикле. Но и чувство зависимости от некого обершарфюрера СС Эрнста Ланге, который был его водителем и по совместительству осведомителем СД РСХА. Эсэсовец был парнем высокого роста, в нем ощущалась сила атлета, но в его поступках и действиях проглядывала какая-то нерешительность. Васька, будучи в седле водителя уже давно бы из этого драндулета выжал бы скорость в восемьдесят километров в час, а этот здоровый эсэсовец никак не мог удержать скорость мотоцикла на уровне пятидесяти километров в час.