Одиссей с ужасом обернулся. Умные зелёные глаза Елены смотрели на него озорно и насмешливо.

   -- Что, похоже? - спросила она. - Увидишь, я и не такое умею, я ведь дочка Зевса.

   -- Не смей! - пробормотал царь Итаки.

   -- Значит, действительно похоже, раз ты так заволновался. Бедный Одиссейчик! С кем ты связался!

   Елена вышла и вскоре вернулась с бокалом вина.

   -- Выпей, - сказала она. - Ты слишком напряжён, тебе надо расслабиться.

   Одиссей пригубил вино и резко отдёрнул ото рта бокал.

   -- Что за странный привкус?

   Елена ухмыльнулась.

   -- Испугался, герой? Это снадобье мы с Парисом привезли из Египта. Там каждый житель доктор. Они знают про травы всё, что только можно про них знать: какая лечит, какая убивает.

   -- Так лечит или убивает?

   Елена вздохнула с досадой, забрала у Одиссея бокал и отхлебнула крупный глоток.

   -- Если бы я хотела тебя убить, то просто сказала бы Деифобу твоё имя, и не стала бы тратить дорогое снадобье. Не будь дураком, тебе это не идёт. Пей.

   Одиссей залпом выпил.

   -- Так всё-таки что это за снадобье? - спросил он неожиданно развязным тоном.

   -- Чудная травка. Будут на твоих глазах детей твоих убивать, родителей - настроения не испортят. Будешь веселиться и говорить: "Давайте ещё!"

   Одиссей широко улыбнулся.

   -- Для тебя это особенно актуально, - сказал он.

   -- Зря смеёшься. Думаешь, мне легко? Меня тут все ненавидят, все хотят моей смерти или по крайней мере смотрят как на шлюху. Сколько раз я уже пожалела, что поддалась тогда зову сердца и сбежала с Парисом! Но я жена царевича - я всегда должна выглядеть счастливой и беззаботной. Что бы я делала без этой травки! Жизни своей без неё уже не мыслю.

   Одиссей расхохотался.

   -- Да уж, без травки это не жизнь, а комедия, - проговорил он сквозь смех. - Предлагаю всем стать коровами, жевать травку, мычать и давать молоко.

   Ему самому так понравилась эта шутка, что он захотел её записать, чтобы потом не забыть. Впрочем, он её тут же забыл и заговорил совсем о другом. Весёлая беседа с красавицей Еленой чудно завершила приятный вечер увлекательного дня.

   Одиссей почувствовал нежный приторный запах. Он сидел в тёплой ванне, а Елена втирала ему в плечи что-то ароматное.

   -- Что со мной было? - испуганно спросил царь Итаки.

   -- То же, что и со мной. Ты ничего не помнишь? Значит, я перестаралась с травкой. Думала, что это детская доза, но ты ведь не привык - на тебя слишком сильно подействовало. Жаль. Ты многое пропустил. Это было прекрасно, ты был неотразим.

   Одиссей не чувствовал ничего похожего на похмелье: он был бодр, ничего не болело, никакой тошноты, разум чист и светел, но что же было после того, как он выпил из бокала? Впрочем, что было - и так понятно, важнее другое.

   -- О чём я говорил?

   -- Так, о том - о сём. Я и сама ничего не помню. И, наверное, не вспомню, пока ты не вернёшься к своим. Это я тебе обещаю.

   -- А после того, как вернусь к своим?

   -- Сначала вернись. Не строй таких дальних планов.

   Одиссей понял, что настаивать бесполезно. Он вылез из ванны, надел свои лохмотья. Хотя синяки на лице и рубцы на теле ещё оставались, лохмотья смотрелись на чистом и ароматном Одиссее теперь уже неуместно. Елена достала его меч.

   -- Потом отдам, - пояснила она. - Кто тебя знает, вдруг у тебя от травки припадок какой-нибудь случится с непривычки. Пойдём.

   Одиссей не стал спрашивать, куда.

   Потайным ходом они вышли из дворца. Ещё не рассвело, город спал. Елена шла по тёмным улицам и вела за собой Одиссея. Было видно, что она не в первый раз так гуляет по ночам. Она шла уверенно, но осторожно. Стражники на пути не попадались, очевидно, Елена знала, где они, и как их обходить. После некоторого петляния по ночному городу они вышли к храму Афины. Елена открыла замок своим ключом и впустила в храм Одиссея. "Значит, я проговорился про Палладий, - подумал тот. - Хорошо, если только про него".

   Он быстро проскочил в храм, нащупал в темноте статуэтку и схватил её. "Ой! - подумала богиня. - Кто это? - прежде, чем оказаться в мешке, она успела разглядеть в темноте лицо Одиссея. - Что он делает?! Как он посмел прикасаться ко мне! Какое жуткое святотатство! Никогда ему этого не прощу. Сразу, по крайней мере, точно не прощу. Пусть долго извиняется и приносит обильные искупительные жертвы".

   Одиссей выбежал из храма, и Елена снова заперла дверь. Она протянула Одиссею меч и сказала: "Иди к воротам. Ты должен уйти раньше, чем пропажу заметят".

   Царь Итаки на мгновение подумал, не воспользоваться ли ему мечом прямо сейчас, но твёрдый взгляд Елены решительно пресёк такие мысли, к тому же Одиссей подумал о Менелае.

   -- Удачи! - сказала Елена. - Передавай привет сестрёнке.

   -- Какой сестрёнке?

   Елена хихикнула.

   -- Глупый ты, Никто. Афине, конечно.

   Одиссей отправился в сторону ворот. Улицы были темны и пустынны. Стражники не обращали внимания на одиноко бредущего нищего. Палладий был спрятан под лохмотьями. "А всё-таки какой же он смелый! - думала Афина. - Не побоялся один проникнуть во вражеский город только для того, чтобы похитить меня. Как это романтично! Вот что, наверное, чувствовала Елена, когда Парис увозил её из Спарты. А эта дура Афродита говорит, что я никому не нужна. Это её никто не стал бы похищать, а ради меня настоящие мужчины на всё готовы. Нет, пожалуй, я его всё-таки прощу, но пусть вначале извинится и принесёт жертву, чтоб не думал впредь, что так делать можно".

   Дойдя до ворот, Одиссей присел на землю за углом и стал ждать.

   Приближался рассвет. К воротам стали подходить люди, тоже хотевшие пораньше уйти из города. Наконец, стражники отомкнули замки и сдвинули засов. Одиссей поднялся на ноги и быстро прошёл первые ворота. Вторые ещё только открывались. Он напряжённо смотрел, как стражники разводили их створки.

   "Закрыть ворота! - послышалось вдруг из города. - Палладий украли!"

   Одиссей бросился вперёд. Стражники похватали оружие. Царь Итаки на бегу сразил мечом одного, второй бросился с копьём наперерез, но не успел замахнуться и тоже упал убитый. "Тревога! - закричали стражники. - Греки в городе!" Но Одиссей был уже снаружи и мчался быстрее ветра в сторону лагеря. Вслед ему летели стрелы, но он метался на бегу из стороны в сторону, и стрелки никак не могли в него попасть, а Афина, хоть и продолжала сердиться на своего любимчика, всё-таки помогала ему, отводя опасность.

   На бегу Одиссей швырнул мешок с Палладием в руки подскакавшему на колеснице Диомеду. Тот ждал друга всю ночь, спрятавшись вблизи города. Диомед поймал мешок, помог Одиссею вскочить рядом с собой и помчался прочь. Через несколько секунд троянские стрелы перестали догонять их.

   Теперь у Афины больше не было выбора - Палладий был в руках греков, и ничто больше не могло помешать осуществлению их безумного плана.

Троянская лошадь

   Корабли были готовы к отплытию. Флот под командованием Агамемнона утром должен был уйти к острову Тенедос, что в паре часов пути от Трои, чтобы там дождаться следующей ночи, когда ворота города откроются для греческого войска.

   Лучшие бойцы, герои, командиры собрались под огромной деревянной лошадью, построенной по проекту Афины. Воинственная богиня лично принимала парад. На ней были её самые лучшие доспехи, которые она днём лично надраила до зеркального блеска, и новая белоснежная эгида. Афине было жаль, что никто этого не видел - дело происходило ночью, огней не зажигали, чтобы не привлекать внимания троянцев, и различить можно было только слабые тени. Богиня прошлась вдоль строя, и даже в темноте можно было заметить, что она волновалась не меньше, чем стоявшие перед ней герои.

   "Держитесь, ребята! - сказала она немного дрожащим голосом. - Желаю вам удачи. Помните, я с вами. Смотрите, чтобы всё было по плану. Ни звука! Троянцы ни о чём не должны догадаться, - она раздала героям маленькие пакетики. - Сидеть вам в коне весь день. Это амброзия - лучшее средство от голода и отлично укрепляет организм. Вообще-то давать её смертным строго запрещено. Ох уж и заругается папа, если узнает! Но ничего - сегодня можно". Афина с шумом выдохнула и скомандовала: "Залезайте!"