Верил, конечно, и Одиссей, но слова Калханта о Палладии - будь это подозрение, пророчество или пьяный трёп, не выходили из головы царя Итаки. Кто, действительно, знает, на чьей стороне взбалмошная богиня, пока Палладий в руках троянцев? Можно ли браться за осуществление безумного, авантюрного плана Афины, ради которого на кон была поставлена жизнь всех греческих героев и исход Троянской войны, не устранив такое серьёзное подозрение?

   У Одиссея был собственный план, тоже безумный. Он решил украсть у троянцев Палладий.

   Проникнуть в город было не сложно: днём ворота открывались, но Одиссей был слишком заметной личностью, многие троянцы знали его в лицо. Целую неделю царь Итаки не мылся, не брился, не причёсывался, велел слугам избить себя, и в таком неузнаваемом виде: обросший, вонючий, в грязных лохмотьях, с синяками на лице и рубцами от плети на теле он прошёл в осаждённый город. Стражи пропустили его, не обыскав: отвратительный нищий не вызвал подозрений, и прикасаться к нему никто не захотел, так что Одиссею даже удалось пронести под лохмотьями короткий меч и мешок.

   Побродив по улицам, он нашёл храм Афины, заглянул туда, стараясь не попадаться на глаза всевидящей богине, узнал, где стоит Палладий: небольшая, почерневшая от времени грубо сработанная деревянная статуэтка.

   Что делать дальше, Одиссей не знал. В храме и вокруг него всегда было много людей, стражники охраняли вход - забрать статуэтку и незаметно вынести её было невозможно, пробиться с боем в одиночку, с одним коротким мечом тоже никак. А на ночь храм запирали.

   Одиссей до вечера ходил по городу, пытаясь что-нибудь придумать. Главная улица была заполнена людьми. Настроение у троянцев было праздничное - они знали о приготовлениях греков к отплытию и уже заранее начинали отмечать победу. Стражники освобождали путь для носилок наследного царевича Деифоба и его жены. Весёлая толпа радостно приветствовала и героического брата Гектора, и даже всеми нелюбимую Елену. Одиссей посторонился, пропуская процессию. "Дорогой, посмотри на этого несчастного! Мне его жалко", - донеслось до него сквозь шум толпы. Процессия остановилась, слуги опустили носилки на землю. Люди расступились, стражник слегка подтолкнул Одиссея к носилкам, и только теперь он понял, что Елена говорила о нём. Царь Итаки от неожиданности растерялся и не решил сразу, как ему дальше поступать. Растерялся и Деифоб. Помедлив немного, он поспешно достал сумку вытащил оттуда краюху хлеба и протянул её Одиссею. Тот взял её, бормоча какие-то невнятные слова благодарности, и, пятясь, стал отходить в толпу. "Куда же ты, нищий! - обратилась к нему Елена. - Подойди. Я хочу поговорить с тобой".

   Одиссей подумал, что стоило бы убежать, но толпа вокруг собралась такая плотная, что он бы всё равно далеко не пробился. Пришлось подойти к носилкам.

   -- Кто ты, нищий? Я тебя никогда в этом городе не видела, - заговорила с ним Елена. - Ты не местный.

   -- Да, мне тоже показалось, что он говорил с греческим акцентом. Так ведь, дорогая? - вставил своё слово Деифоб.

   -- И, судя по выговору, он прибыл к нам с острова Итака, из царства Одиссея, - подтвердила Елена, сверля Одиссея пристальным взглядом своих умных зелёных глаз. - Как твоё имя, бедняга? Или нет, дай, я сама угадаю!

   -- Моё имя вам ничего не скажет, добрая госпожа, - поспешно ответил Одиссей. - Для вас я никто. Так меня и зовите. Я и правда приплыл с Итаки. Я служил Одиссею, но теперь, когда греки возвращаются домой, я стал ему не нужен. Он избил и прогнал меня.

   -- Какой негодяй! - возмутился Деифоб. - Впрочем, что ещё ожидать от этого мерзавца!

   Одиссей с трудом подавил гнев.

   -- Не смею осуждать своего хозяина, пусть даже и бывшего, - выдавил он из себя.

   -- Это похвально, - сказал Деифоб. - Ты хороший раб. Одиссей наверняка скоро пожалеет, что лишился такого. Ну, было приятно познакомиться. Всего тебе хорошего, Никто!

   Он дал слугам знак продолжить путь, но Елена их остановила.

   -- Как, дорогой! Я только встретила своего соотечественника, и мы уже расстаёмся?! Я хочу с ним поговорить, расспросить о родине.

   -- Но уже поздно, дорогая. Нам пора.

   -- Хорошо, поедем. И Никто с нами.

   -- Но, может быть, нам не по пути, - попытался возразить Деифоб, и Одиссей уже был готов с ним согласиться, но Елена тоном, не допускающим возражений, заявила:

   -- Нет, ему с нами по пути. Пусть сядет к нам на носилки.

   -- Но, Елена, он же их испачкает!

   -- Будто ты их сам будешь мыть! - Елена сердито сморщила носик.

   -- Но он же...

   -- Ничего, ты тоже воняешь, когда приходишь с тренировки или с войны. Я же терплю.

   Деифобу ничего не оставалось, как только подвинуться, освобождая Одиссею место. Тот попытался возразить, что сам давно уже не был в Элладе и не знает никаких новостей оттуда, но Елена ничего не хотела слышать, и царю Итаки пришлось смириться.

   Всю дорогу до дворца Елена расспрашивала Одиссея об Элладе, о разных царях и царицах, тот отвечал коротко и уклончиво, постоянно ссылаясь на свою неосведомлённость, но Елена не отставала. Когда они добрались до дворца, Деифоб снова попытался распрощаться и спровадить вонючего нищего, но Елена категорически заявила:

   -- Никто пойдёт со мной. Я ещё ни о чём не успела его расспросить. Что ты на меня так смотришь? Дорогой, если ты и дальше будешь ревновать меня к каждому нищему, то мы поссоримся.

   -- Но, дорогая, - пробормотал Деифоб, - я собирался сегодня вечером прийти к тебе.

   -- Завтра придёшь. Сегодня я всё равно не в настроении. Пойдём, Никто.

   Она провела Одиссея в свои покои, отпустила служанок и осталась наедине с гостем.

   -- Видать, совсем плохи дела у греков, раз Одиссей ходит по городу в таком виде, - сказала она.

   Одиссей выхватил меч. Елена с улыбкой на него посмотрела и спросила:

   -- Ты всегда его достаёшь, когда приходишь к женщинам? Я думала, что ты покажешь мне что-нибудь более интересное, она подошла к своему гостю и, не спуская с него пытливого и насмешливого взгляда, забрала оружие. - Отдай, а то ещё порежешься.

   -- Что тебе надо? - хриплым голосом спросил Одиссей.

   Елена сладко потянулась, присела, положив ногу на ногу и, поигрывая мечом, сказала:

   -- Разве это я пришла к вам в лагерь? Ты явился в мой город и меня же спрашиваешь, что мне надо. Это должен быть мой вопрос. Впрочем, раз ты первый спросил, отвечу: просто я рада тебя видеть. Ты не представляешь, как мне тут одиноко! И вот вдруг встречаю грека, и не кого-нибудь, а тебя. Вот и захотелось поговорить. Ведь из всей той банды уродов и придурков, которые назывались моими женихами, ты был единственный, кто мог бы мне понравиться. Я определённо выбрала бы тебя, если бы это мне не велел старый дурак Тиндарей. А я не люблю, когда мной командуют, да и кто он такой, чтобы мной распоряжаться? Всего лишь отчим. Мой отец Зевс. Вот я и выбрала Менелая. А жаль. Мы с тобой были бы прекрасной парой. Всё могло бы быть совсем по-другому. Вот я и ответила. Теперь ты рассказывай, что тебе тут понадобилось перед самым вашим отъездом. Что за строительство вы там начали? Что затеваете? Мне всё интересно.

   Одиссей молчал.

   -- Ну ладно, раз ты не хочешь отвечать сейчас, поговорим после, - не показывая разочарования, сказала Елена.

   -- После чего?

   -- Ты поглупел, Одиссей? Или Пенелопа тебя ничему не научила?

   -- Пенелопа моя жена! - резко ответил царь Итаки.

   -- Ах! Я совсем позабыла! А она, думаешь, до сих пор это помнит, через столько-то лет?

   -- Не суди обо всех по себе! - с гневом ответил Одиссей и отвернулся.

   "Одиссей! Одиссейчик! - донёсся до него вдруг голос Пенелопы. - Где ты? Куда пропал? Я не видела тебя долгие годы. Ко мне собрались женихи со всех соседних островов, но они не годятся тебе и в подмётки: у одного воняет изо рта, другой ничего не может в постели, после третьего у меня всё болит. Я разорилась их кормить, но и прогнать не могу, поскольку без них будет скучно. Возвращайся скорее, пока от меня ещё что-то осталось!"